– Привезите мне Мосе Имо, получите золота столько, сколько сам он весит.

Люди султана, переодетые в европейское платье, садятся в карету и отправляются на поиски сасунцев. Наконец на одной из улиц Лондона взору их предстают краснощекий горец с пышными усами и жена его, княгиня, – идут, удивленно озираясь на многоэтажные дома, к королевскому дворцу направляются. Одежда их не оставляет сомнения, что это и есть сасунские парламентеры.

Люди султана обращаются к ним по-английски и по-французски: дескать, что это вы пешком идете, пожалуйте в карету, нас за вами король прислал.

Но Мосе Имо не так-то легко провести. По запаху он сразу же определяет, что перед ними переодетые турки.

Один из людей султана хватает за руку княгиню, а двое других пытаются схватить Имо и затащить его в карету. Но у Мосе Имо под абой оружие было спрятано – выхватывает маузер и стреляет. Одного наповал убивает, другого ранит, а третий очертя голову бежит, пытаясь скрыться.

Полицейские, арестовав турок, препровождают Мосе и его жену к королевской казне. Служащий казны, решив, что Мосе Имо и его жена просят подаяния, дает им пригоршню золота и хочет высыпать это золото в передник Алтун, но Алтун бьет его по руке, швыряет золото ему в лицо и кричит: «Возьми это себе, ничтожный, один только мой пояс, который унесли люди султана, стоил дороже всей твоей казны и всего Лондона в придачу».

Наконец сасунцев приводят в королевский дворец.

– Садитесь, сейчас король с королевой выйдут, – знаками объясняют придворные короля.

Мосе Имо и Алтун садятся.

Чуть погодя открывается дверь, входит король; идет, размахивая руками, следом королева торопится. Мосе Имо поднимается с места, хватает короля за руку и целует. Алтун целует руку королеве. Желая проверить, на самом ли деле перед ним сасунские армяне, король показывает фотографию, сделанную в Сасуне в 1896 году, с изображением трех мужчин, английскую же надпись внизу закрывает рукой.

– Это Родник Сероб, а это Арменак из Красного Дерева! – восклицает Мосе Имо, и король убеждается, что перед ним действительно сасунцы.

– Что вам нужно? – спрашивает король через переводчика.

– Мы пришли по поручению армян города Битлиса, – говорит Мосе Имо и, вытащив из черной абы какую-то бумагу, протягивает королю. – Мы народ христианский, владыка, просим, чтобы вы и шесть других христианских государств помогли своим братьям христианам, нам, то есть, избавиться от султанского ига.

Некоторое время Мосе и Алтун живут в Лондоне и считаются гостями короля. Там у них рождается дочь. Ребенка крестят в армянской церкви Лондона и в честь английской королевы дают имя Виктория. Король с королевой дарят им люльку и, вручив скрепленную печатями бумагу, желают счастливаго возвращения, Мосе Имо, спрятав бумагу под абой, взваливает люльку себе на плечи и вместе с Алтун пускается в обратный путь.

Когда Имо закончил свой рассказ, один из односельчан радостно воскликнул:

– Ишалла! Вопрос наших семи вилайетов решен!

– Бумага с печатями у меня за пазухой, – кивнул Имо, затягиваясь трубкой.

Со всех сторон посыпались вопросы:

– Для чего это король закрыл надпись на фотографии?

– Боялся, что прочту, Будто Имо по-английски знает.

– Королевский дворец в Лондоне стоит или в другом месте?

– На семь верст дальше города.

– Дядюшка Имо, а что, жена короля красивая? – спросил какой-то юноша.

– Баллах! Очень гордая. Зовут Виктория.

– Имо, сколько раз поцеловал руку у короля?

– Сколько ж ты хотел? Один раз. Да и то ради армянской нации нашей, а то станет Имо целовать руку мужику!

– Нет, вопрос наших земель и впрямь решен! – крикнул какой-то старик и тоже задымил трубкой. И я задал Имо вопрос:

– Дядюшка Имо, а знает английский король, что в Битлисе тюрьма есть?

– Чтоб крыша над тобой да не обвалилась! Как же ему не знать, что на свете есть город Битлис, а в Битлисе, как в каждом городе, наверняка уж тюрьма есть.

– А как это султан узнал, что ты в Англию пошел, да сразу так своих шпионов за тобой послал? – послышался еще один голос.

– Как-никак, а тоже царь, своих назир-везирей имеет.

– А как так получилось, что ребенок ваш в Лондоне родился?

– А так вот и получилось, тут разве спросишь, как получается… – сказал Имо, опуская штанины.

И рассевшиеся по краям дороги крестьяне стали обсуждать историческое путешествие, совершенное их односельчанином Мосе Имо. Какой-то опытный старик придал особое значение тому, что наш сасунский ребенок родился в Англии.

Мосе Имо с женой поднялись, пошли, и сын Тер-Каджа, Адам и Еранос тоже пошли. Толпа побрела к Гели. Тер-каджевский Адам, отведя меня в сторонку, сказал:

– Завтра в Гели большое собрание будет.

Сбор старейшин И собрались на совет все именитые люди Сасуна, чтобы прочитать вслух привезенную Мосе Имо бумагу.

У подножья горы Андок, в Гели, бил ключ. Беспокойный был родник и назывался соответственно – Взрыв-родник. Рассказывали, что в этом роднике обитают огненные кони, но не всякому выпадает счастье увидеть их. Время от времени крылатые эти кони вылетают из родника, смотрят на божий свет и на солнце и быстро ныряют обратно.

Мосе Имо построил свой дом прямо возле этого родника – в надежде когда-нибудь увидеть огненных коней.

Тут-то и собрались старейшины Сасуна на совет. Каждый устроился поудобнее, заняв место на покатом склоне Андока, напротив дома Мосе Имо. Пришло много именитых князей из Талворика и соседних провинций. И сто’ит, чтобы имена их были упомянуты здесь.

Но упомянем сначала Взрыв-родник, чудо-родник Андока с его крылатыми огненными конями. И дом Мосе Имо, смахивающий на крепость, построенный возле этого родника, лицом на восток, – будь помянут добром этот дом.

И да запомнятся в веках Геворг Чауш и Шапинанд, присутствовавшие на этом историческом совете в селе Гели. Был здесь также и спаханский Макар, пришел, занял место рядом с Андраником и Геворгом Чаушем, – помянем его. И да вспомянется Амзе, знаменитый кузнец талворикский. И старейшина Хлохинга Керо Осман, убивший Селима-бека в войне «Гьяли». Помянем добром его имя. И староста Хлохинга, с прокуренной трубкой во рту, усы закрученные до самых ушей, – он тоже был здесь. И да вспомянется достопочтенный князь Татар, староста Верхнего квартала Талворика, который вместо бакшиша живого змееныша положил в карман Слепому Сло.

И пришли в тот день к дому Мосе Имо старосты всех кварталов Талворика в лохматых княжеских абах и расселись вокруг славного своего старейшины. И староста Дхол-Таха пришел, тот, который стукнул в сердцах своей трубкой, увидев голову Халила, вскричал: «Лучше бы ты… наелся!»

И пришел мельник Миро из Хута, тот, что вытащил из пропасти унесенный бурей жернов. И его добром помянем. И поливальщик Фадэ из Хтана с лопатой на плече, кто помог мельнику Миро водрузить жернов на место. Помянем его.

И да будут помянуты все именитые и безвестные люди сасунской страны, которые присутствовали на этом совете и чьи имена мы забыли упомянуть.

Пришли и расселись армяне перед домом Мосе Имо, смахивающим на крепость, в традиционных своих одеждах, расселись согласно своему географическому положению: хутцы – на востоке, мотканцы – на юго-востоке, хорзанцы – на юге, талворикцы – на западе, бсанцы – по соседству с ними, староста Хулб-Хианка – на юго-западе, шатахцы – на севере, а сами коренные сасунцы – в центре.

И когда все уже восседали на своих каменных тронах, из дома вышел Мосе Имо.

У Мосе было два бога: один – Взрыв-родник рядом с его домом, другой – незримый – наверху. Имо пришел, высокий, с трубкой в руках; постоял мгновение перед своим домом-крепостью, победно оглядел всех, поздоровался со всеми, молча склонив голову. Люди ответили ему тем же. Потом он зажег трубку и, покручивая густые усы, прошел, сел у самого родника, прислонившись спиной к горе Андок.

И когда воцарилась тишина, он поднялся со своего каменного сиденья, просунул руку через абу к цветному поясу, достал сложенный вдвое конверт с золотыми краями, расправил его и поднял над головой, чтоб все видели. И все увидели бумагу большого королевства Европы, запечатанную восковой печатью.