Он наблюдал, как стрелка компаса стабилизируется, и чувствовал, как киль рассекает крутые валы, словно они для него ничего не значат.
Он коснулся лица рукой, ощутив его шершавость, мысленно представив его себе, как ему приходилось делать каждый день, когда он брился.
Он снова ничего не мог вспомнить. Взорвалась пушка, или горящий снаряд попал внутрь из одной из нижних батарей «Тоннанта» и вызвал неподалёку мощный заряд. Возможно, и то, и другое. Не осталось никого, кто мог бы ему об этом рассказать.
Но вся правая сторона его лица была срезана, словно обугленный кусок мяса, половина лица, которую люди старались не видеть, отворачиваясь. То, что его глаз уцелел, было настоящим чудом.
Он вспомнил свой визит на флагман. Он не увидел ни генерала, ни даже коммодора, только скучающего полковника, державшего в изящной руке стакан рейнвейна или чего-то прохладительного. Тьяке даже не пригласили сесть, не говоря уже о том, чтобы выпить с ними по стаканчику.
Когда он спускался по борту большого судна к своей шлюпке, тот же самый помощник бросился за ним.
«Слушай, лейтенант! Почему ты не рассказал мне новости? О Нельсоне и победе?»
Тьяке взглянул на изогнутый черно-желтый корпус корабля и не попытался скрыть своего презрения.
«Потому что меня никто не спрашивал, сэр!» Черт бы побрал их глаза.
Бенджамин Симкокс, помощник капитана и исполняющий обязанности капитана шхуны «Миранда», шатаясь, пробирался по коварной палубе, чтобы присоединиться к нему. Он был ровесником своего капитана, моряком до мозга костей, который изначально любил шхуну и служил в торговом флоте. На таком маленьком судне – всего шестьдесят пять футов в длину, с экипажем из тридцати человек – можно было очень хорошо узнать человека. Любовь или ненависть – и разницы почти не было. Вместе с Бобом Джеем, другим помощником капитана, они управляли шхуной так, чтобы она показала себя с самой лучшей стороны. Это было предметом гордости.
Обычно кто-то из них был на вахте, и Симкокс, проведя несколько вахт внизу с высоким лейтенантом, хорошо его узнал. Теперь, спустя три года, они стали настоящими друзьями, и их различия в званиях нарушались лишь в редкие официальные моменты. Например, во время визита Тьяке на флагман.
Тьяке посмотрел на него, на мгновение забыв о его ужасных шрамах, и сказал: «Бен, я впервые за год пристегнул меч!» Было приятно слышать его шутку. К тому же, это было редкостью.
Думал ли он когда-нибудь о той девушке в Портсмуте, размышлял Симкокс? Однажды ночью в гавани он проснулся в своей крошечной каюте от жалобных, мечтательных мольб Тьяке, обращенных к девушке, которая обещала ждать его и выйти за него замуж. Вместо того, чтобы разбудить весь корабль, Симкокс потряс его за плечо, но ничего не объяснил. Тьяке понял и принёс бутылку бренди, которую они сняли с гонца. Когда рассвело, бутылка была пуста.
Тьяке не винил девушку, которую знал большую часть жизни. Никто не хотел бы видеть его лицо каждое утро. Но он был глубоко ранен; ранен не менее сильно, чем другие на Ниле.
Симкокс крикнул, перекрывая шум: «Хорошо бежит!» Он ткнул большим пальцем в сторону хрупкой фигурки, цепляющейся за люк. Спасательный трос был обвязан вокруг его талии, штаны и чулки были испачканы рвотой. «Хотя он не так уж хорош!»
Мистер мичман Роджер Сегрейв находился в Миранде с тех пор, как они пополнили запасы в Гибралтаре. По просьбе капитана его перевели с большого трёхпалубного судна, чтобы он мог завершить свою службу мичманом на судне, где он мог бы больше узнать о практическом мореходном деле и самостоятельности. Ходили слухи, что дядя мичмана, адмирал в Плимуте, организовал этот перевод не только ради молодости, но и ради репутации семьи. Провалить экзамен на лейтенанта было бы некрасиво, особенно во время войны, когда шансы на повышение были на каждом шагу.
Тьяке ясно дал понять, что эта идея ему не по душе. Присутствие Сегрейва нарушало их привычный распорядок, было вторжением, словно незваный гость.
Симкокс был представителем старой школы: по его мнению, конец веревки или клипса за ухо значили гораздо больше, чем долгие рассуждения о традициях и дисциплине.
Но он не был человеком жёстким и попытался объяснить мичману, чего тот может ожидать. Лейтенант Тьяк был единственным офицером на борту. От него нельзя было ожидать полной изоляции на девяностодвухтонной шхуне; они были командой. Но он знал, что Сегрейв не до конца понимал. В кишащем мире линейного корабля всё было разделено и подразделено по званию, статусу и опыту. На вершине стоял капитан, обычно настолько отстранённый, что казался богом. Остальные, хотя и теснились вместе по необходимости, были совершенно разобщены.
Сегрейв перевернулся на бок и с глубоким стоном прислонился к люку. Ему было шестнадцать лет, и он обладал привлекательной, почти девичьей внешностью. У него были безупречные манеры, он был осторожен, даже застенчив, когда дело касалось рук – совсем не как те маленькие монстры, о которых слышал Симкокс. Он старался изо всех сил, но, даже Симкокс был вынужден согласиться, без особого успеха. Он смотрел в небо, словно не замечая ни брызг, которые сыпались на палубу, словно катышки, ни грязной одежды.
Лейтенант Тьяк холодно посмотрел на него. «Освободитесь и спуститесь вниз, мистер Сегрейв, и принесите рома клерку. Я не могу позволить никому полезному остаться без дела, пока не сменю курс».
Пока юноша с трудом спускался по лестнице, Симкокс ухмыльнулся.
«С парнем обошлись жестоко, Джеймс».
Тьяке пожал плечами. «Ты так думаешь?» Он чуть не сплюнул. «Через год-другой он будет отправлять людей на каторгу за полосатую рубашку только за то, что они на него посмотрели!»
Помощник капитана крикнул: «Ветер немного изменил направление!»
«Подними её на ноги. Думаю, это скоро пройдёт. Я хочу расправить всё как следует, если это произойдёт, и бежать по ветру под нашими фалдами».
Снизу послышался звук бьющейся посуды и чья-то рвота.
Тьяке пробормотал: «Клянусь, я убью его».
Симкокс спросил: «Что вы думаете о вице-адмирале Болито, Джеймс?»
Лейтенант снова ухватился за штаг и нагнулся, когда море бурлило и перехлестывало через наветренный фальшборт. Среди струящейся воды и пены он увидел своих людей, словно полуголых сорванцов, которые кивали и ухмылялись друг другу. Удостоверившись, что никто не перешёл через борт.
Он ответил: «Во всех отношениях хороший человек. Когда я был в…» Он отвёл взгляд, вспоминая ликование, несмотря на ад, когда сообщили о нападении корабля Болито. Он сменил тактику. «Я знал многих, кто служил с ним – был один старик, который жил в Дувре. Я разговаривал с ним, когда был мальчишкой, там, в гавани». Он вдруг улыбнулся. «Недалеко от того места, где построили эту шхуну, между прочим… Он служил под началом отца Ричарда Болито, когда потерял руку».
Симкокс разглядывал его суровый профиль. Если не смотреть на другую сторону его лица, он был достаточно красив, чтобы привлечь внимание любой девушки, подумал он.
Он сказал: «Ты должен сказать ему это, если встретишься».
Тьяке вытер брызги с лица и горла. «Теперь он вице-адмирал».
Симкокс улыбнулся, но почувствовал себя неловко. «Боже, Джеймс, ты говоришь о нём как о враге!»
«Разве нет? Ну, есть кое-что!» — Он коснулся своего мокрого рукава. «А теперь поднимите этих бездельников и приготовьтесь сменить курс. Мы пойдём на юг через восток».
Через час шквал утих, и когда все паруса были полностью наполнены, а их темные тени скользили по волнам рядом, словно огромные плавники, Миранда отреагировала со своим обычным презрением.
Она начала свою жизнь как почтовый пакетбот в Дувре, но была принята флотом прежде, чем совершила хотя бы несколько переходов. Теперь, в семнадцать лет, она была одним из многих подобных судов, работающих под военно-морским флагом. Она была не только резвой парусницей; ею было приятно управлять из-за ее простой схемы парусного вооружения и глубокого киля. Большой грот на корме, форстаг и стаксель, а также один топсель на фок-мачте, позволяли ей превзойти в маневренности практически любое судно. Глубокий киль, даже при крутом бейдевинд, не позволял ей терять дрейф, как тендеру или чему-то более тяжелому. Вооруженная всего четырьмя 4-фунтовыми орудиями и несколькими вертлюжками, она предназначалась для перевозки депеш, а не для участия в каких-либо реальных стычках.
