Арт от Elaine

«Все мои парни — монстры» Кимберли Лемминг — часть сборника «Ужасно сексуальные», вкусно-мрачной коллекции хэллоуинских романов, где то, что бродит в ночи, способно не только напугать, но и украсть сердце. Эти соблазнительные самостоятельные истории соединяют холодок страха и жар страсти — идеальное лакомство на Хэллоуин, которое проглатывается за один присест.

Глава 1

Тот, кто ждет

Местные знают, что нельзя забредать так далеко в горы, а туристы — нет. Я, очевидно, этому рад. Если бы в мире не было дураков и туристов, и туристов, которые являются дураками, то краткая передышка между десятилетиями голода длилась бы вечно.

Я взирал на них вороньим оком. Трое мужчин и четыре женщины. Они топтали хрупкий мох у уступа, где олени любили пастись больше всего. Одна из женщин отстала от остальных, и когда её нога поскользнулась на мхе, взрытом её спутниками, тяжесть её рюкзака чуть не заставила её сорваться с уступа на безжалостные камни внизу.

Женщина вскрикнула, размахивая руками. У меня потекла слюна, я уже представлял себе сочный мозг, скрывающийся прямо под её костями. После падения с такой высоты её смерть была бы быстрой, и я мог бы испить кровь из её разбитого черепа, как лучшего вина. Прежде чем она могла сорваться с обрыва, она перенесла свой вес вперёд и упала лицом вниз, вместо того чтобы откинуться назад. Лишив меня лакомства, коим было её тело.

Как досадно.

Высокий парень в синей куртке закатил глаза, словно разделяя моё раздражение.

— Ты в порядке, Люси?

— ПРЕВОСХОДНО! — крикнула она с земли.

Бледная женщина с волосами цвета пшеницы хихикнула и положила руку ему на плечо.

— Марк, твоя девушка, возможно, не создана для походов, — она произнесла слова, звучавшие как шёпот, но по тому, как женщина на земле сжала кулаки, я понял, что это было достаточно громко для всех.

— Может, в следующий раз ты просто оставишь её дома? Нет такого правила, что мы обязаны брать своих партнёров в эти походы с палатками.

— Говори громче, Стефани. А то в городе не услышат! — сказала женщина в розовом камуфляже. Было загадкой, с каким она собиралась слиться окружением — загадкой, мне не постижимой. Впрочем, я никогда не покидал свой лес. Кто знает, может, в её краях всё заросло розовыми пионами?

Стефани бросила на неё убийственный взгляд, и женщины завели свой тихий спор, который меня ни капли не интересовал. Куда важнее было то, что Люси любезно уронила несколько капелек крови в папоротники, что щекотали ей бедро. Одна капля скатилась по стеблю и упала в землю, где я наконец смог её вкусить.

Сложный, насыщенный букет. Острая горечь ревности, смешанная с привкусом неуверенности. Сквозь них пробивалась приторная сладость унижения от неловкого падения. А потом явилась и горькая зависть. Сначала — едва уловимая, лишь лёгкое покалывание на языке, пока она пыталась её отрицать.

Моя благодетельница наблюдала за Стефани и её мнимым партнёром со своего места на земле. Ни один из них даже не удостоил её взглядом, как и вся остальная группа, слишком поглощённая спором. Люси с силой вдавила кулаки в рыхлый мох, и вкус крови, сочившейся из пореза на бедре, с новой силой смешался с горечью разочарования, превратившись в пульсирующую и сжимающую боль — неприкрытую и явственную.

Этот аромат стал опьяняющим, и я едва не выдал себя, чтобы вонзить в её кожу колючие лозы и наполнить свой ненасытный сосуд. Но под всем этим сквозило ещё одно чувство — призрачный, неуловимый привкус тоски. Слабый и постоянный. Это было нечто самое хрупкое и драгоценное, являющееся лишь на миг, то, что следует смаковать неспешно, пока оно не ускользнуло.

Действуй, — беззвучно прошептал я. Если бы Люси поддалась низменной природе и бросилась на женщину, что обвила руками её партнёра, они бы обе свалились на камни внизу, и я мог бы пировать их жировыми запасами несколько дней подряд. Ненависть пылала в угольно-чёрной глубине глаз Люси, и на мгновение мне показалось, что она прислушается.

Вместо этого она так сильно зажмурилась, что слёзы выступили у неё на глазах.

— Чтоб их обоих разорвало, — выругалась она.

Марк подбежал к Люси. Та слабо улыбнулась и протянула к нему руку. Но вместо того, чтобы взять её, Марк спросил:

— Почему бы тебе не отдохнуть здесь и не встретиться с нами на вершине, когда будешь готова?

— Что? — резко отрезала Люси.

Я не мог не разделить её чувств. Оставить бедное сочное создание одну в моих лесах? Да он просто умолял меня, чтобы я её сожрал.

— Слушай, до вершины всего-то минут тридцать ходьбы, а нам нужно поставить палатки до темноты. Просто иди по тропе прямо вверх, и всё будет в порядке, — Марк почесал затылок.

— То есть ты просто оставишь меня здесь одну? А если, блядь, пума появится или что-то ещё? Ты же знаешь, я не привыкла ко всем этим походам, — Люси покачала головой.

— Не срывай на мне злость. Я же говорил, что поход будет сложным, а ты сама захотела, — выдохнул он с раздражением.

— Нет! Я хотела, чтобы ты, блядь, не ехал в поход с той, что явно хочет залезть к тебе в штаны! — усмехнулась она.

— Потише. Я же сказал, всё не так. Стеф и я — просто друзья детства. Если ты не можешь этого принять, тебе пора взять свою ревность под контроль.

— Хорошо. Иди. Я сама вернусь обратно. Совершенно ясно, что меня здесь изначально не ждали, — она сглотнула, гордо вскинула подбородок и смело встретилась с ним взглядом.

— Детка, я не буду снова это обсуждать. Отдохни и присоединяйся к нам наверху, когда возьмёшь себя в руки, — он повернулся и ушёл, бросив на прощание: — И своё настроение оставь тут, заодно.

Люси швырнула в его спину камень. Он угодил в левую половинку задницы, заставив того дёрнуться. Марк бросил на неё уничтожающий взгляд через плечо и отрезал:

— Очень зрело.

Удара было недостаточно, чтобы добыть мне глоток, но потеря меня ничуть не огорчила. Вероятность того, что вкус этого мужчины окажется столь же насыщенным, как у брошенной им женщины, была ничтожной.

Когда шаги её спутников растаяли вдали, Люси отбросила фасад и дала волю слезам. Я ощутил и их вкус, но ошалел от горечи. Её гнев был слаще, а её тоска — превосходна.

Как вернуть их? — размышлял я.

С большим трудом поднявшись на ноги, она забрела подальше от тропы, чтобы отдохнуть у колодца, где покоилось моё тело. Колодец был почти столь же древним, как и камни, что рассыпались вокруг. Лозы почти наглухо запечатали вход, но мох, покрывавший его устье, стал мягкой опорой для её руки, когда она облокотилась, чтобы осмотреть порез на бедре.

Из кармана зазвонил телефон. Она достала его и с угасшим вздохом прислонилась к моему жилищу.

— Джесс, ты была права. Мне не следовало сюда ехать.

— Что этот подлец сделал? — раздался женский голос на том конце провода.

— Он просто бросил меня на склоне горы, как кучу мусора, чтобы ставить палатки со Стефани.

— Погоди, что значит «бросил»? Подруга, ты где сейчас?!

— Всё нормально. Просто отдыхаю в стороне от тропы. Уж так и подмывает взять и побрести обратно вниз, чтобы послать его в игнор. Он даже не заслужил сообщения с расставанием после этого, — простонала Люси и откинула голову на колодец.

— Наконец-то, блядь! Да, я полностью поддерживаю. Спусти эту сочную задницу с горы и забудь об этом неудачнике. Если, конечно, это безопасно. Может, мне вызвать егеря или что-то в этом роде? Там, где ты находишься, есть такие?

— Блядь, если бы я знала. Боже, я просто чувствую себя такой дурой!

— Ты не дура. Ты выбрала не того человека. Такое случается.

— Похоже, со мной это случается чаще, чем с другими. Неужели так сложно найти то, что есть у вас с Джазом?

— Просто попытайся… Эй! ¡Te voy a dar pao pao!¹ — послышались звуки детской перебранки. — Слушай, извини, но можно я тебе перезвоню? Дети добрались до мела.