Лука и Кили повернули за угол, чтобы пройти по импровизированному проходу, скрытому стеной. Мне оставалось только ждать. Я слышала смех и восторженные возгласы и молилась, чтобы фотограф не упустил эти кадры.

Потом музыка сменилась. Голос Арден стал глубже, теплее — Make You Feel My Love Адель. И мне пришлось сделать усилие, чтобы не расплакаться снова. Лолли взяла меня под руку с одной стороны, мама — с другой. Я так крепко сжимала букет, что удивительно, как он не сломался пополам.

Мы двинулись вперед, свернув за угол — из гостиной с новой мебелью, через распахнутые французские двери на террасу.

Я должна была замечать все: как наши близкие встают, чтобы поприветствовать нас, — братья и сестры с половинками, Роуз с работы, Джерико, Беар, Серена и Эван, пришедшие поддержать Кая, и даже Уолтер, нарядный в костюме и бабочке.

Я должна была восхищаться аркой, которую Роудс, Тея и Шеп создавали несколько часов, и цветочными композициями, украшавшими мой путь.

Но все это померкло, стоило мне увидеть мужчину, стоящего в конце прохода. В черном костюме, в ковбойских сапогах, придававших облику ту самую правильную нотку дерзости. Его щетина была аккуратно подстрижена, но не убрана совсем, а янтарные глаза сияли в дневном свете.

Дыхание сбилось, и мир исчез — остались только он и я. В этот миг я знала: другого для меня не будет. Только он. Только с ним я хочу идти под венец. Только его кольцо — носить на пальце. Он — мой единственный, мой дом, моя вселенная.

И пусть для закона этот брак — временный, для сердца он навсегда.

22 Кай

Я никогда не видел ничего прекраснее. Нет — никого прекраснее, чем Фэллон. Ни одно творение во вселенной, ни картина, ни захватывающий пейзаж не могли сравниться с ней, когда она шла по проходу, который устроила Роудс.

Я знал, что должен бы уделить хоть мгновение, чтобы оценить всех, кто собрался здесь. Ту энергию, которую они вложили в этот день. Пение Арден. Трейса, стоящего рядом со мной, готового вести церемонию. Бесконечные цветы, украшавшие дорожку.

Но я не мог.

Я видел только Фэллон.

Светлые волосы были заплетены в замысловатую косу, обрамлявшую голову, и ниспадали волнами на плечи и спину. Глаза — подведенные чем-то, что делало их ярче, синее, — встретились с моими. А платье мягко обрисовывало её стройную фигуру, заставляя мои пальцы нервно дергаться у бедер.

Где-то на краю сознания я отмечал, что Нора и Лолли ведут её к алтарю, но как только Арден запела о том, что стоит быть рядом, что бы ни случилось, всё вокруг — кроме связи между мной и Фэллон — просто исчезло. Вдруг остались только мы двое. Моё любимое место во всем мире.

Горло стянуло, будто его обвили канатом, всё туже и туже. Потому что я хотел лишь одного — чтобы это было по-настоящему. Чтобы я заслужил женщину, идущую ко мне.

Но я всё равно был благодарен за этот дар. За её милосердие. И поклялся защищать его всем, что у меня есть.

Когда она подошла ближе, Нора отпустила её руку и шагнула ко мне, обняв.

— Я люблю тебя, Кай. И больше всего хочу, чтобы у тебя была большая, прекрасная жизнь.

— Спасибо, Нора. За всё. — Возможно, она меня возненавидит, когда всё это закончится, но если мы с Фэллон поступим так, как задумали, всё будет в порядке.

Лолли подмигнула:

— Я знала, что моя девочка сможет тебя укротить.

Друзья и родные засмеялись.

Но настал момент. Я шагнул вперёд и протянул руки Фэллон. Её тонкие пальцы дрожали, когда она вложила их в мои, и я почувствовал себя последним подлецом. Но потом обвил мизинцем её палец — напоминая, что я всё тот же, кого она всегда знала.

Фэллон выдохнула, её глаза встретились с моими, и она улыбнулась.

— Привет.

Один уголок моих губ дрогнул.

— Ты — невероятна.

В её глазах мелькнула грусть, но за ней последовало спокойствие.

— И ты неплохо выглядишь.

— Друзья, семья, — начал Трейс, — мы собрались сегодня, чтобы соединить Фэллон и Кая вечными узами.

Горло стянуло сильнее, но я не отрывал взгляда от Фэллон.

— Брак — это не просто слова «да, согласен». Это обещание быть рядом и в радости, и в горе. Это клятва, что с любым грузом ты можешь прийти к другому — и он поможет тебе нести его. Радости становятся ярче, а тяжесть — легче.

Фэллон сжала мои руки крепче, её мизинцы чуть не задушили мои.

— Можно кольца? — спросил Трейс.

Лука сиял, неся к нам маленькую подушечку с кольцами, привязанными к ней тонкими лентами.

— Спасибо, малыш, — сказал я, заставляя себя отпустить Фэллон и развязать ленту.

Она сделала то же самое, но я не упустил, как снова дрожат её руки. Ненавидел это. Ненавидел всё, что заставляло Фэллон бояться или сомневаться.

Трейс открыл рот, чтобы говорить дальше, но я посмотрел на него, и он замер.

— Можно мы скажем свои клятвы? — спросил я. Мы собирались ограничиться простыми, стандартными словами, но вдруг это показалось неправильно. Я не хотел лгать Фэллон. Не мог. Единственная ложь, которую я когда-либо позволял ей верить, — что я её не люблю. Что отпустил. Хотя она была всем, чего я хотел, всем, что я видел.

Трейс перевел взгляд с меня на неё, лёгкая улыбка тронула его губы, и он отступил.

— Конечно.

Глаза Фэллон расширились, на лице мелькнула паника.

— Я не хочу чужих обещаний на своих губах, — я снова зацепил её мизинец. — Хочу сказать тебе свои.

Я глубоко вдохнул, и в воздухе смешались жасмин и кокос — запах, которым для меня всегда была Фэллон.

— Ты — свет, дыхание, воздух. В самые тёмные моменты именно ты освещала мне путь.

Глубокие синие глаза заблестели, дыхание Фэллон сбилось.

— Обещаю чтить тебя каждым шагом, защищать всем, что у меня есть. Слушать твои победы и твои горести. Сделать так, чтобы ты всегда знала — ты не одна. Обещаю приносить тебе бесконечные упаковки «Кисло-сладких клубничных мишек» и держать под рукой кофеин, когда у тебя болит голова.

Фэллон сжала мой мизинец ещё крепче.

Я поднял наши сцепленные пальцы, готовясь надеть кольцо.

— Обещаю быть твоим партнёром и другом все дни моей жизни.

Я надел кольцо ей на палец — оно тихо звякнуло о помолвочное, и в тот миг меня переполнило чувство правильности. Будто всё должно было быть именно так.

Фэллон глубоко вдохнула, подняла на меня взгляд.

— С первой встречи ты был моим тайным пристанищем. С тобой я могла чувствовать всё, что чувствую, и не бояться этого. Могла быть собой — без страха и тревоги. С тобой я в безопасности — телом и душой.

Она сглотнула.

— Но больше всего ты был для меня домом. Местом, где можно отдохнуть. Когда мир кружится слишком быстро или становится невыносимо тяжело — я знаю, что могу опереться на тебя и остановить этот вихрь.

Фэллон подняла черное кольцо к моему пальцу.

— Обещаю всегда быть твоей защитницей и самым верным болельщиком. Обещаю приносить тебе двойные шоколадные шейки после долгих дней и варить черный, как смола, кофе после бессонных ночей в студии.

Я не удержался от тихого смешка.

— Обещаю помочь тебе создать лучший дом для твоих сестер и быть с тобой на каждом шагу.

Слезы подступили к глазам, но я не позволил им пролиться.

— Обещаю быть твоим партнером и другом все дни моей жизни, — прошептала Фэллон, надевая кольцо на мой палец.

В тот момент, когда металл коснулся кожи, я понял, что совершил ошибку. Потому что не хотел, чтобы это кольцо когда-нибудь исчезло. Ни сейчас, ни через месяцы. Никогда.

Трейс прокашлялся.

— Ну что ж, звучало куда лучше, чем у меня получилось бы.

Все засмеялись.

— Но осталась еще одна деталь, — с улыбкой добавил он. — Кай, можешь поцеловать невесту.

Черт.

Но выбора не было. Я шагнул ближе, одной рукой скользнув по спине Фэллон, другой — по её щеке. Наклонился — ближе, еще ближе, пока не остановился в миллиметре от её губ, таких розовых, сладких, пахнущих свободой и мятой.