Кай обнял его в ответ, пытаясь взять себя в руки:

— Спасибо.

— Да это было чертовски весело, — усмехнулся Шеп.

У Энсона уголки губ поднялись:

— Надо предлагать такой бонус в наших новых домах.

— Вообще-то идея не из худших, — кивнул Шеп.

Роудс провела рукой по цветам:

— Наверное, долго не проживут, но нам хотелось добавить немного ярких красок к сегодняшнему открытию.

Густые бордовые астры выглядели потрясающе на фоне бирюзовых стен.

— Красота, — сказала я, встречаясь взглядом с Роудс.

Она кивнула и тут же отвернулась, съехала по прямой горке вниз и направилась к дому:

— Пойду помогу Трейсу и Норе.

Я нахмурилась, почувствовав, как внутри шевельнулась тревога. Коснулась руки Кая:

— Сейчас вернусь.

Он нахмурился, но кивнул.

Я быстро побежала за Роудс — и правильно, потому что она шла так быстро, будто спешила сбежать.

— Ро! — позвала я.

Она не остановилась, пока я не схватила ее за локоть, заставив обернуться.

— Что происходит? — спросила я, когда она наконец встретила мой взгляд. На лице — ничего. Пустота.

— О чем ты? Я просто сказала, что пойду помогать в доме.

Я вглядывалась в нее, пытаясь разглядеть, что прячется под этой маской.

— Ты меня избегаешь.

Губы Роудс плотно сомкнулись, будто она сдерживала все, что чувствует.

— Нет.

— Да. Ты даже не ответила на мем, который я тебе прислала — про собаку с тревожными какашками. А ведь Бисквит — вылитая она. Ты всегда отвечаешь на мои мемы.

Ро отвела взгляд в сторону.

— Что я сделала? — прошептала я. — Если я виновата, скажи, я все исправлю. — Она была моей лучшей подругой, моей сестрой. Мы прошли через все вместе. И мысль, что я могла ее ранить, просто убивала.

Напряжение в плечах Роудс чуть ослабло, и она повернулась ко мне.

— Не верится, что ты не сказала, что встречаешься с Каем.

Вина ударила, как грузовик. Мне едва не подкосило ноги. Мы с Ро делились всем. Я понимала, что ей будет неприятно, если я что-то утаю, но не ожидала, что она воспримет это так болезненно.

Внутри началась война — между желанием защитить ее и необходимостью быть честной перед той, кто с семи лет была мне семьей.

Я понизила голос до едва слышного шепота:

— Я не сказала, потому что мы не встречаемся.

В груди вспыхнула боль — там, где сплелись все чувства к Кайлеру.

— Это все понарошку.

Глаза Роудс распахнулись.

— Понарошку?

Я кивнула, закусив губу.

В ее ореховых глазах мелькнуло понимание:

— Ради девочек.

— Ради девочек, — повторила я шепотом. — Но… — я запнулась, не зная, как объяснить. Мне нужно было, чтобы кто-то знал правду. Чтобы она знала. Ведь она была «моим человеком» задолго до Кая. — Но и не понарошку тоже.

Ро нахмурилась:

— В каком смысле?

— Я люблю его с четырнадцати лет. Он был моим первым поцелуем. Он… он мое все.

Я видела, как она перебирает воспоминания, сопоставляет факты, и вдруг ее спина выпрямилась:

— Тот парень, которому ты помогала с учебой? К которому бегала на обедах? Я даже не подумала, что твои внезапные «пропадания» закончились, когда Кай стал жить у нас.

К глазам подступили слезы — тяжелые, как сама память. Они жгли изнутри.

— Он тогда просто… был рядом. Я не справлялась. Не могла привыкнуть к жизни без папы и Джейкоба. Перейти в старшую школу без них. Иногда я убегала к ручью между школами и кричала. Потому что дома не могла. Нигде не могла. — Я судорожно втянула воздух. — Однажды он увидел меня и сказал: «Кричи, Воробышек. Не дай этому утопить тебя».

— Фэллон… — прошептала Роудс.

— Мы стали встречаться у ручья. Я помогала ему с учебой. А с ним я просто была. Думаю, я дала ему место, где он мог хоть немного отпустить то, что происходило дома.

Ро подошла ближе, взяла мою руку:

— Самый настоящий подарок.

Я кивнула, чувствуя, как слезы все-таки прорываются.

— Мы впервые поцеловались в тот день, когда его поселили у нас. В тот день, когда его отец пытался его убить. — Говорить это было невыносимо. — Мы не могли рисковать. Если бы соцработница узнала, что между нами что-то есть, его бы перевели. А у детей с его прошлым шансов найти нормальную семью почти нет.

В глазах Ро стояли слезы:

— Ты отказалась от всего, чего хотела, ради того, чтобы он был в безопасности?

Слезы потекли по щекам, горячие, соленые.

— Я бы сделала это снова. И снова. Если бы это спасло его.

Роудс резко притянула меня к себе, обняла крепко:

— Мне так жаль.

— А мне — нет, — прохрипела я.

— Эй, — услышала я голос Кая. Он подходил медленно, настороженно. — Почему слезы?

Ро не отпустила меня, лишь повернулась к нему:

— Просто… я счастлива за вас.

Кай глядел с сомнением:

— Женщины странные.

Ро засмеялась и обняла меня еще крепче, шепнув прямо в ухо:

— Найди свое счастье, Фэл. Ты заслужила его больше, чем кто бы то ни было.

— Он не рискнет, — прошептала я так тихо, что Кай не мог услышать. — Боится все испортить.

Ро сжала меня сильнее:

— Заставь его прыгнуть. Просто борись. — Потом отстранилась и уже громко сказала: — У меня идея.

Кай подошел ближе, обнимая меня за плечи, словно проверяя, все ли в порядке:

— И это меня уже пугает.

Ро показала ему язык:

— Что, если вы поженитесь прямо здесь, завтра днем, до проверки дома?

— Завтра же привезут мебель, — напомнила я, хотя сердце уже билось быстрее.

— В восемь утра, — отмахнулась она. — Элли с Трейсом все примут, а я займусь свадьбой с остальными.

Я боялась поднять глаза. Слишком сильно этого хотела. Для него это могло быть просто частью игры, но для меня — всем.

Наконец я подняла взгляд. Вверх, выше, пока не встретилась с янтарным вихрем его глаз. Глаз, которые всегда видели все.

— Что думаешь, Воробышек?

— Я готова, если ты готов, — ответила я, чудом удержав голос от дрожи.

Кай наклонился и едва коснулся моих губ. Легчайшее касание, щекочущее кожу его щетиной. Но жар разлился по всему телу. Никто не мог заставить мое сердце биться так, как он. Никто не мог разжечь мою душу. И я знала — так будет всегда.

— Сделаем это, Воробышек.

21 Фэллон

Один из плейлистов Элли с поп-хитами девяностых звучал в воздухе, пока все женщины моей семьи суетились в главной спальне дома Кая. Саттон каким-то чудом раздобыла несколько временных гримерных столиков, чтобы она с Элли могли помочь всем нам с макияжем и прическами. Повсюду раздавались голоса, смех, звон кистей и заколок; все были в платьях, поверх которых накинули кардиганы — на улице было всего около шестнадцати градусов.

— Все равно считаю, что вчера мы могли бы устроить девичник в том ковбойском баре, — проворчала Лолли.

Роудс бросила на нашу бабушку грозный взгляд:

— Тебе и так хватило игры «приколи пенис к красавчику». Радуйся, что мы вообще это позволили.

Тея поперхнулась от смеха:

— Ты так говоришь, будто она реально приколола что-то к стриптизеру.

— Господи, только не подавай ей идеи, — взмолилась мама.

Лолли довольно улыбнулась:

— А я уверена, что в Вегасе найдутся джентльмены, готовые поиграть в эту игру.

— Кто-нибудь предупредите Линка, пусть запирает свой частный самолет, — крикнула Саттон, нанося маме тени.

Арден рассмеялась, пока Элли вплетала в ее волнистые волосы крошечные косички:

— Боюсь, Линк бы наоборот подыграл. Он в восторге от проделок Лолли.

— Напомни мне, что у тебя лучший вкус из всех моих внучек, — сказала Лолли.

Серебристо-сиреневые глаза Арден озорно блеснули:

— Кажется, так говорить нельзя на свадьбе другой внучки.

Лолли фыркнула:

— Я раньше могла рассчитывать на Кая, но он вчера заявил, что стриптизера мне для Фэллон заказывать нельзя, так что он в черном списке.