— Не смей на меня смотреть свысока, сучка. Ты понятия не имеешь, через что я прошёл.

Я сглотнула, стараясь не отступить.

— Вы правы. Не имею.

— Девчонкам лучше будет в приюте. Поверь.

И вот тогда я увидела — он, по-своему, пытался поступить правильно. Я выдохнула.

— Я сделаю всё, чтобы они попали в хорошие руки.

Челюсти у него заходили ходуном. Потом он отвернулся, снова наклонившись к мотоциклу.

— Делай что хочешь.

Сердце сжалось. За Хейден, Клем и Грейси — за всё, чего им не хватало в жизни. И даже немного — за Леса, который теперь навсегда упустит шанс видеть, как растут его девочки.

Я убрала папку в сумку и поспешила к машине. Через секунду уже сидела за рулем, молясь, чтобы старый мотор завёлся. В последний момент этого мне не хватало.

Машина заурчала, и я выдохнула. Нажав на кнопку гарнитуры, произнесла:

— Позвони Ноа.

— Звоню Ноа Майерсу, — безжизненно произнес голос телефона.

Он ответил ещё до второго гудка:

— Ты в порядке?

— Да, — выдохнула я.

— Звучишь не очень убедительно.

Я включила поворотник.

— Он подписал отказ от родительских прав.

Ноа помолчал, понимая, что в этом есть и благо, и горечь.

— Наверное, так лучше, с учётом его прошлого. И теперь у Кая появляется шанс.

В его голосе слышалось сомнение насчёт второй части.

— Есть новости по Рене?

— Обвинения предъявлены, и подано ходатайство о лишении её родительских прав. Это хорошее. Плохое — она вышла под залог.

Пальцы судорожно сжали руль.

— Думаешь, она попытается найти девочек? — Не имело значения, что это будет нарушением судебного запрета. Некоторые родители не знали границ.

На том конце зазвонил чей-то телефон — его быстро приглушили, и Ноа продолжил:

— Думаю, ей плевать. Хотя могу ошибаться. Я предупредил школы. И миссис Маккензи тоже.

— Хорошо. Это правильно. Я еду к ним — хочу проверить, как они, и всё им объяснить.

— Ты уверена, что это разумно?

Каждый куратор решал такие ситуации по-своему: кто-то предпочитал ограждать подопечных от лишней информации, другие верили, что честность — залог доверия. Я всегда выбирала середину — говорила ровно столько, сколько соответствовало возрасту и не пугало детей, уже слишком рано повзрослевших.

Но с Хейден, Клем и Грейси всё было иначе. Им нужна была правда. Хотя бы старшим. Они прожили не по годам тяжелую жизнь и безошибочно чувствовали ложь.

— Хейден уже давно мать Клем и Грейси, — сказала я тихо. — Если я исключу её из процесса, потеряю их доверие навсегда.

Ноа тяжело вздохнул.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Я тоже на это надеялась. Ведь сейчас судьба сестёр Кая была в моих руках. И если я оступлюсь — я себе этого не прощу. Да и он, наверное, тоже.

13 Фэллон

Я поднялась по дорожке к дому Маккензи и увидела Рона во дворе — он подрезал увядшие цветы. Услышав шаги, поднял голову и улыбнулся:

— Рад тебя видеть, Фэл. Как дела?

— Всё неплохо, — соврала я. На деле моя жизнь трещала по швам. — А у тебя?

— Не жалуюсь. Разве что кости уже не слушаются, а дел — прорва.

Я рассмеялась:

— По-моему, ты выглядишь бодрее многих.

— Вот скажи это Эдит. Она всё твердит, чтоб я берег силы.

— Передам непременно.

— Девочки в доме, уроки делают.

Я кивнула и, взглянув в окно, увидела, как Хейден помогает Грейси, а Клем что-то сосредоточенно пишет в тетради.

— Как они последние дни?

В серых глазах Рона мелькнула грусть.

— Послушные. Тихие. Делают, что скажешь.

— Но? — мягко подтолкнула я.

— Слишком уж послушные. Дети в их возрасте должны хоть иногда шалить, — буркнул он.

Я согласилась. После безопасности самое важное, что нужно этим девочкам, — возможность снова быть детьми.

— Мы над этим поработаем.

— Вот и ладно. — Рон кивнул. — Иди, Эдит вроде на кухне. Испекла печенье.

— Двойное шоколадное? — спросила я с надеждой.

— А как же.

— Она у нас святая, — улыбнулась я и направилась к двери. — Это Фэллон, — позвала я, входя.

Эдит выглянула из-за угла, улыбаясь тепло и по-домашнему:

— Рада тебя видеть.

— Взаимно. Говорят, где-то тут водится двойное шоколадное чудо.

Она засмеялась:

— Видимо, у меня было предчувствие, что ты заглянешь. Девочки в гостиной, там и тарелка.

Я поняла, что она нарочно облегчает мне вход — и поблагодарила легким сжатием руки, проходя мимо.

В гостиной на меня уставились три пары янтарных глаз. Ударило прямо в грудь — все трое, как две капли воды, Кай.

Сжав ремешок сумки, я улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка была настоящей. Эти девочки распознали бы фальшь за секунду.

— Слышала, здесь печенье раздают.

Грейси тихо хихикнула:

— Я уже три съела.

— О, я побью твой рекорд, — сказала я, подходя ближе. — Мне по силам пять.

Клем, подняв голову от тетради, склонила губы в улыбке:

— Шоколад вызывает зависимость. Есть исследования.

Я опустилась на пол рядом и поставила сумку.

— Не говори мне такое, я уже безнадежно подсела.

Грейси снова рассмеялась:

— Я тоже.

Я повернулась к Хейден, наблюдавшей за мной настороженно.

— А ты? Любишь шоколад?

— А кто не любит? — уклончиво ответила она.

Клем закатила глаза:

— Это её любимое на свете.

Я улыбнулась:

— Прекрасный выбор. Я сама без ума от сладкого. Больше всего люблю мармелад — особенно клубничных Sour Patch. Могу жить на одних мишках Gummy. Но шоколад — моя вторая любовь. Как-нибудь сходим в The Pop за двойными шоколадными шейками. Они волшебные.

В глазах Хейден мелькнул интерес, но она тут же его спрятала.

— Ты ведь не просто так пришла?

Прямо к сути. Умная, внимательная — с нужной поддержкой она могла бы добиться чего угодно.

— Хотела рассказать, что происходит и что может быть дальше.

Хейден выпрямилась, мгновенно собранная.

— На Рене подали обвинения?

Я заметила, как она не произнесла «мама».

— Да. Её отпустили под залог, пока суд решает, что делать дальше. Но если вдруг увидите её поблизости — сразу сообщите мне, Маккензи или в школу, ладно?

Грейси придвинулась ближе к Хейден, и та обняла её за плечи. А глаза Клем вспыхнули злостью.

— Мы же не вернёмся к ней?

— Мы делаем всё, чтобы этого не случилось. Но последнее слово за судьёй. Возможно, он захочет поговорить с вами. Только если вам будет комфортно, — объяснила я.

Пальцы Клем сжали карандаш.

— Я поговорю. Расскажу всё, какая она.

— Клем, — тихо сказала Хейден. Грейси шмыгнула носом.

— Это правда. И я больше не собираюсь молчать, — резко бросила Клем.

Хейден протянула руку:

— Хорошо. Только не сейчас. — Она посмотрела на меня. — А Лес? Мы ведь не пойдём к нему?

Перед глазами всплыл тот небритый мужчина у мотоцикла.

— Нет. Не пойдёте.

— Потому что он не хотел нас? — в голосе Хейден зазвенело ледяное раздражение.

Всё внутри сжалось. Ни один ребёнок не должен чувствовать себя нежеланным — особенно от тех, кто обязан любить.

— Он понимает, что не сможет дать вам жизнь, которую вы заслуживаете.

Хейден усмехнулась:

— Значит, нас ждёт система.

— Есть разные варианты, — ответила я спокойно. — Один — я подыщу вам семью для долгосрочной опеки. Но есть и другой.

— Какой? — насторожилась она.

Сердце колотилось в груди. Я готовилась перевернуть их мир.

— У вас нашёлся родственник, который хочет подать заявление на опеку. Сводный брат. Кайлер Блэквуд.

Реакция оказалась не той, что я ожидала. Ни удивления, ни радости. Лицо Хейден застыло, Грейси уставилась в колени, Клем сжалась, как пружина.