Я скрыл своё разочарование, зная, что он это видит. Я заметил, что он сказал «мы»; значило ли это, что они с Финеем были в контакте, хотя Финеус и был беглецом?

«Помимо Дельф, вы были только в деревне, где выращивают соленую рыбу?»

«Ты зациклился, Фалько!» — спросил Полистрат, одарив меня взглядом уличного негодяя. «Тут и там. То-то и то-то. В чём же дело? Ты бы удивился, узнав, сколько времени требуется, чтобы уговорить какого-нибудь паршивого греческого торговца рыбой продать тебе несколько амфор. Целый день, чтобы вытащить его из хижины и разбудить.

Ещё один день споров о цене. День, когда ты покупаешь ему выпивку, чтобы отпраздновать, как он тебя обокрал... Не бросая мне вызова, он спросил: «Чем ты там занимался, Фалько?»

«То же, что и ты. Пытаюсь вернуть Туллия Статиана обратно в цивилизацию».

«Тебе не повезло больше, чем мне?»

«Нет, после того, как вы с ним встретились, он ушёл. Он направился прямиком в Лебадию».

Полистрат снова притворился, что не слышал об этом месте. «Трофоний, — подсказал я, — Статиан знал, что там есть другой оракул».

«О, это одно из тех беотийских святилищ!.. Финей берёт туристов. Мы включаем Трофония в наш маршрут «Одиссея Оракула» — это что-то немного необычное.

— но особого интереса не находят.

«Я могу это понять». Если Финей и Полистрат знали, что Трофоний «немного другой», то, вероятно, они знали всё о ритуале. Возможно, они даже знали, как на самом деле работает оракул. В будущем я бы избегал этого места.

Статиан, например, похоже, обнаружил, что ваш «план бесконечного путешествия» перестал быть бесконечным в подземной пропасти. Он исчез, прихватив с собой две ячменные лепёшки. По крайней мере, это избавит вас от необходимости репатриировать его в очередной погребальной урне.

«Что ты говоришь, Фалько?»

«Он, вероятно, мертв».

«Ничего себе!» — театрально простонал Полистрат, а затем принялся за дело. Вы считаете, что за этим может стоять Seven Sights Travel?

«Выглядит плохо».

«Вы только что выдвинули против нас очень серьезное обвинение».

«Правда?»

«Докажите это!» — воскликнул Полистрат с откровенным негодованием бизнесмена, которому не привыкать к серьезным обвинениям. «Предъявите тело

- или в противном случае оставьте нас в покое!'ма ЛИИ

«Мне не нравится выпускать их на свободу, как и тебе», — вспылил Аквиллий.

Разъяренный, я в тот же вечер напал на него в резиденции губернатора.

Он вспыхнул в ответ: «Фалько, мы не можем доказать, что кто-либо из этих путешественников причастен к тому, что случилось с невестой в Олимпии. Они угрожают мне адвокатом. Твой зять, похоже, связал их со своим проклятым наставником в Афинах».

«Элиан?» Это казалось маловероятным. Я учил его не вмешиваться в нераскрытые дела, чтобы не запутать улики. Когда-то я считал его совершенно бесполезным; теперь я бы назвал его скорее сухим наблюдателем. Но не человеком, который вмешивается в чужие дела.

«Он учится у Минаса из Каристоса!» — фыркнул Аквиллий, впечатленный.

«Очевидный кретин».

«Спокойно, Фалько. У Минаса потрясающая репутация».

«Ты хочешь сказать, что он взимает астрономические гонорары!»

Аквиллий нервно моргнул. «Мне кажется, ты преувеличиваешь, Фалько. Валерию Вентидию мог убить прохожий, след которого мы никогда не найдём».

«Лэмпон, поэт, увидел, с кем она была».

Аквилий продолжал: «Вы подняли этот вопрос о больном… ну, ко мне приходил санитар из храма Эскулапа, и он клянётся, что слепой Турциан был уже при смерти, когда прибыл в Эпидавр».

Врачи знали, что ему повезёт, если он переживёт эту ночь, и, по сути, его не оставили одного в палате сновидений, а ухаживали за ним в больнице, пока он умирал. Кто-то всё это время сидел рядом с ним; никто из посторонних не причинил ему вреда.

«Он что-нибудь сказал?»

«Он был безмолвен, Фалько». Аквилий звучал всё более измученным и раздражённым. «Мне так и не удалось найти никого, кто соответствовал бы описанию, которое ты дал мне, «дорого одетого человека», якобы напавшего на Клеонима. Может быть, он просто упал с холма.

Случайно. Посмотри правде в глаза: путники вне подозрений. Честно говоря, я рад, что Финею удалось сбежать; у нас тоже не было реальных оснований предъявлять ему обвинения. Правитель не хочет прослыть строгим надзирателем.

«Почему бы и нет? Большинство из них считают это комплиментом». Римские правители приезжали, чтобы украсть древности и обложить провинциалов налогами, отправляя их в Аид; провинциалы ничего другого и не ожидали. «Когда Веспасиана хвалили за его справедливое правление наместником в Африке, это произносилось с недоумением. Если хотите знать мое мнение, жители Гадрумета, забрасывавшие его репой, ненавидели его за излишнюю мягкость».

«Не шути, Фалько. Наша роль в провинции — предотвращать недовольство местного населения. Что же касается твоего утверждения, что Статиану выпала такая участь, то ты просто не можешь этого доказать.

Без трупа эта история зайдёт в тупик. Насколько нам известно, он в полной безопасности. Он мог просто заскучать от оракулов, махнуть на всё рукой и уплыть домой.

«Я так не думаю, и ты тоже. Ты его бросаешь». Аквилий, всегда отличавшийся добродушием, выглядел расстроенным. Тем не менее, мы вернулись к тому, с чего начали. После недолгого флирта с честным расследованием власти снова попытались замять проблему. Тот факт, что за прошедший период умерло больше людей, ничего не изменил. «Время покажет, квестор».

«Нет, Фалько, у нас нет времени».

Новая целеустремлённость квестора меня поразила. Так продолжалось до тех пор, пока Елена не выяснила её причину. Губернатор, должно быть, возвращался с подсчёта вех. Его резиденция напрягалась, готовясь к натиску непогоды.

Губернатор наверняка решил, что его сотрудники расслабились в его отсутствие. Губернаторы так и поступают. Нежелательные вопросы будут разлетаться по коридорам, словно валуны с горы во время бури. Аквилий Мацер получил предупреждение от своего клерка, что результаты его работы должны начать показывать более высокий уровень соотношения затрат и выгод. Безнадёжные дела, вроде этого расследования убийства, были брошены на произвол судьбы.

«Могу ли я увидеть губернатора?»

«Нет, черт возьми, ты не можешь. Он заметил, сколько я выставил тебе счет, — и он в ярости, Фалько».

Так что в будущем я буду платить за себя сам.

Всё шло наперекосяк. Я чувствовал, как всё расследование накатывает на меня. Даже с исчезновением Статиана не было никакого нового импульса. Свитки расследования складывались в библиотечные контейнеры. Мои надежды найти решение рушились.

Я задавался вопросом, будет ли когда-нибудь раскрыто исчезновение Статиана, как и исчезновение молодой девушки Марцеллы Цезии. Не слишком ли я легко потерял надежду? Я полагал, что поиски, которые мы провели с помощью жителей Лебадии, были тщательными, но не ошибся ли я? Неужели кто-то более настойчивый нашёл бы больше? Если Статиан происходил из семьи, столь же целеустремлённой, как Цезий Секунд, отец Цезии, возможно, через год какой-нибудь разгневанный родственник приедет в Грецию и обнаружит тело, лежащее на склоне холма, даже если я потерпел неудачу…

Нет. Никаких других поисков больше не будет. Я видел его мать и понял, каким человеком был его отец. Его родители хотели убежать от трагедии, а не потерять голову в поисках ответов. Единственная надежда этого молодого человека на справедливость, для него самого и его невесты, теперь была во мне.

Но я оказался бесполезен.

Утомлённый нашим морским путешествием и общением с людьми, которые не разделяли моей точки зрения, я смирился с неизбежным. Группа туристов будет освобождена из-под стражи; дальнейшее расследование станет невозможным.

Елена приняла на себя основной удар моего раздражения. Как обычно, она придумала план, как заставить меня молчать, пока она пытается читать в постели. Если путешественники направляются в Афины, давайте отправимся и туда. По крайней мере, мы сможем увидеть Авла – ведь именно для этого мы сюда и приехали, помните? Можно спросить его об этом назойливом учителе. Может быть, пока мы там, Марк, что-нибудь новое прояснится.