При заполнении бланка регистрации мой радостный коллега стоял рядом и наблюдал за тем, что я пишу. На минутку я остановился и хмуро взглянул на него поверх очков. Он смущенно улыбнулся и отступил на полшага назад.

– Вы тоже из фирмы "Шмидт-Электротехник" из Мюнхена? – спросила меня по-английски молодая чешка. Я был сначала удивлен: – Ах, ну, да, а что? Мой взгляд снова упал на моего коллегу и означал он только одно: сейчас я тебя убью. Прямо здесь в фойе и на глазах всех людей.

Он же, наоборот, сиял радостной улыбкой и судорожно кивал. Я медленно снова повернул голову и, улыбнувшись еще радостней, чем "приговоренный к смерти" произнес: – Да, ну, конечно. Я тоже принадлежу к этой мюнхенской фирме "Шмидт". Разумеется! При этом я так подчеркнул имя "Шмидт", что оно прозвучало слишком громко. Когда же мой сопровождающий захотел еще и поехать со мной в лифте, я с такой же широкой улыбкой прошипел ему сквозь зубы: – Проваливай отсюда! Тот отреагировал быстро и так же быстро удалился, промычав что-то вроде: – Ах, да, э, мне нужно, я хотел, ха-ха-ха, я совсем забыл… Как только дверь лифта закрылась, мой взгляд мгновенно помрачнел. Ведь как раз такого цирка мне хотелось избежать.

Трах! Бах!

Такое происходило слишком часто. Идея была великогерманская, планирование баварское, а исполнение – местное, пуллахское! Мой гнев в адрес этого коллеги, конечно, быстро улетучился, ведь он сам ни в чем не был виноват, он только выполнял приказ. Но в одном я был совершенно уверен. Никакого шума больше, оставаться как можно тише и неприметней. Я тут же решил, что в этот вечер вообще не буду выходить из номера.

Бах! Как раз это оказалось для меня в тот день недосягаемой мечтой. В области ошибок, провалов и неудач эту разведку никогда нельзя недооценивать. Ее руководящее звено всегда готово совершить новую глупость. С чего я решил, что здесь в Праге будет иначе?

Не успел я распаковать чемодан и поставить сумочку с туалетными принадлежностями в ванную комнату, как в дверь постучали. Я открыл, и в номер торопливо вбежала Хайке, закатив глаза. Только я закрыл дверь, как у нее вырвалось: – Дерьмо! – Это ты можешь сказать громко, – получила она в ответ. – Что это была за чертовщина на рецепции? Гнев уже буквально выплескивался из меня. – Прекрати! – перебила она меня. – Старик так хотел. У меня этих дурачеств было в два раза больше. Он обязательно хотел установить всю технику, пока ты не приедешь. И это была единственная возможность пасть в номер до тебя. – Так что, у вас был ключ от номера еще до моего приезда? – Нет, мы хотели, но они нам его не дали. Поэтому теперь тебе снова придется переехать.

При этом она высоко подняла плечи и протянула ко мне ладони, как будто хотела заключить со мной мирный договор. – Хаааайкеее! – нервно протянул я, – у вас там вообще все в порядке с головой. Официально я живу в номере 325, а неофициально… – В 418-м! – перебила она. А затем снова то самое пожатие плечами, жест сожаления. Я больше не мог его видеть. Если и есть типичный жест для всей БНД, описывающий в полной мере сущность ее профессиональной компетенции, то это именно этот жест. Жест – "О, пардон!"

Я представил себе такую картину. Большие ворота в Пуллахе. И под большим щитом с синей подсветкой и надписью "Федеральная разведывательная служба" висит другой щит, еще больше. А на нем написано: "О, ИЗВИНИТЕ!"

Мне ничего не оставалось, кроме как рассмеяться и снова упаковать мои вещи в чемодан. В это время Хайке, как бы извиняясь, изливала мне душу, рассказывая о хаосе, который царил при поездке команды QB. Все машины, задействованные в операции, нужно было очень быстро снабдить новыми номерами. Если точнее, их зарегистрировали на фирму-прикрытие и получили соответствующие бумаги. Но самих номеров не было. Когда все формальности были решены, ответственный за изготовление номерных знаков отдел уже закончил работу. Приближался уик-энд, и никого из работников нельзя было найти. А экстренной службы в Службе для таких случаев не предусмотрено.

Лишь благодаря активности одного сотрудника QB, который после работы подрабатывал таксистом, удалось в Мюнхене найти мастера, который ночью изготовил необходимые номерные знаки. Но, как всегда, все делалось впопыхах, в лихорадочной спешке. Зато на границе в этот раз не было никаких проблем с паспортами.

Паспортные проблемы

Несколько недель назад произошла более чем неприятная история. Для тайной слежки за одним нашим сотрудником, крутившимся на Ближнем Востоке, была направлена группа сотрудников Оффенбаха. Специально для этой операции руководитель подразделения заказал для всех участников операции новые заграничные паспорта. Тяжелой на подъем администрации в пуллахском "лагере", несмотря на большой резерв времени, удалось получить документы лишь в последнюю секунду. Прибыв в аэропорт в этой ближневосточной стране, руководитель группы передал еще пахнущие типографской краской паспорта целой пачкой местным пограничникам.

Чиновник исчез с пачкой паспортов, а команда из десяти человек ждала его возвращения. При этом они исходили из того, что арабы вернут им документы тоже пачкой. Но пограничникам показалось подозрительным, что все паспорта новые и выданы в один день. Но и это было не все. Все паспорта в этой стопке имели схожие номера, идущие по нарастающей, и это еще больше удивило местную службу безопасности.

Но при возврате документов произошло нечто весьма неприятное. Внезапно появилось полдюжины вооруженных до зубов солдат, и выстроились перед командой БНД. Их командир стоял перед ними с пачкой паспортов. Он держал их в правой руке, и похлопывал по ним ладонью левой руки. С большим недоверием рассматривал он стоявших напротив него немцев. И тут случилось страшное. Он взял первый паспорт и громко зачитал фамилию. Никакой реакции немецких гостей. Ведь никто из секретной команды не успел запомнить "легендированное" имя из своего нового паспорта.

Когда и при прочтении третьей фамилии владелец паспорта не отозвался, арабский офицер чуть не упал от смеха. Он быстро дал целую пачку в руки одному из немцев и, продолжая хохотать, покачал головой. Со словами: – Можете проходить, он разрешил им въезд. Но до того, как исчезнуть за дверью, он еще раз обернулся к гостям, которые как раз принялись разбирать "свои" паспорта, сверяя фотографии в них с оригиналом, и заметил на прекрасном английском языке: – Но только без глупостей! Потом он пробормотал ещё что-то по-арабски и со смехом удалился.

Экскурсия с Франком и компанией

Итак, я переехал в другой номер. Там меня уже ждал один из техников, чтобы объяснить систему подслушивающих устройств. Номер был совершенно стандартным. Открыв дверь, вы попадаете в маленький коридор. Дверь в ванную была слева. Прямо большая гостиная с двойной кроватью слева и парой кресел перед ней, прямо у окна. За ними полка с телевизором.

За жалюзи воздуховода кондиционера, который висел над дверью, техники установили видеокамеру. В телевизоре тоже появились микрофон и еще одна камера. Когда они, наконец, оставили меня одного, во мне возникло несколько сомнительное желание. В соседнем номере сидела тройка руководителей и наблюдала на экране за каждым моим движением. Я не мог сдержаться, чтобы не высказать пару замечаний касательно тяги к подглядыванию и войеризма.

– Это все полная чушь, что мы тут делаем. Он никогда не придет в этот номер! – произнес я, обращаясь к кондиционеру. Гнев во мне нарастал. – А теперь я говорю с гостиничной техникой. Чтобы работать в этой фирме нужно или родиться дураком, или самого начала быть готовым им стать.

И тут раздался стук в дверь! – Да, входите, – воскликнул я. На пороге снова стояла Хайке. Не без черного юмора я встретил ее словами: – Хайке, во второй раз! Ну, что-то опять развалилось? Но не успел я опомниться, как она, закрыв за собой дверь, открыла дверь в ванную и затащила меня туда за руку. Затем она немедленно закрыла дверь в ванную и прижалась к ней спиной, как будто хотела ее запереть. При этом она все еще цепко держала меня за руку. Улыбаясь, я сказал: – Ну. Хайке! Ты разогналась! Разве в гостиной это было бы не удобней?