Не мытьем, так катаньем мне удалось привести мальчишку в чувство. Бардак мы прибрали. Картину на стене поправили. Даже разбитый стул обратно склеили. Чин-чинарем. Теперь квартира Корольковых выглядела так, как будто ничего и не случилось.
С Денькой мы поболтали. И даже довольно мирно. Паренек в конце концов перестал дуться и вывалил нам с Настей все свои переживания. Мы его успокоили. Как могли.
— Маме не говори только, ладно? — хмуро попросил Денька.
— Ну конечно! — улыбнулась Настя. — О чем разговор?
Денька окликнул меня, когда я уже собрался уходить.
— Андрей!
— Что? — я обернулся и торопливо посмотрел на часы. Увал заканчивался. В прихожей меня поджидала Настя. А мне еще многое надо было ей сказать... с глазу на глаз...
— А в этом Вашем Суворовском... — Денька замялся. — Сколько учатся?
— Пару лет... — удивленно ответил я. — А что? Тебе зачем?
— Так... — Денька снова уставился на свои чешки. А потом, смутившись, вдруг сказал: — Ты... это... приходи, ладно?
— Ладно! — улыбнулся я и подбодрил "Фигуриста": — Все образуется! Поедешь ты еще "за бугор". Держи хвост пистолетом!
***
— Андрей... — нежно держа меня за руку, тихо сказала Настя. — Ты такой молодец! Поступил, как настоящий мужчина!
— Как нормальный мужчина, — поправил я свою девушку. — Как, кстати, там Денька твой? Оклемался чуток?
— Угу! — весело сказала Настя и нежно потерлась своим веснушчатым носиком о мой рукав. — Вроде да! Даже на занятия в секцию снова стал ходить! А говорил: не будет, не будет... завязал с катанием и бла-бла-бла. Нет, снова ходит. Я так тебе благодарна, что ты его встряхнул... Я сначала испугалась, что он сгоряча что-нибудь с собой сотворит...
"И не зря!" — подумал я, нежно поправляя девичий локон за маленькое ушко.
Что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Может, и не свернет Денька на кривую дорожку. И в СССР его все будут знать, как талантливого фигуриста, а не как криминального авторитета.
Долгожданный Суворовский бал был в разгаре. Ребята-суворовцы ждали его, пожалуй, пуще, чем мелюзга ждет Деда Мороза на Новый Год. Где ж еще, как не на балу, можно познакомиться с симпатичными девчонками?
Мы с Настей решили устроить себе небольшой перерыв между танцами и мило ворковали, пристроившись возле подоконника.
Всего неделя минула с того дня, как я, разобравшись с погромом, который устроил расстроенный братец Насти, покинул квартиру на Кутузовском проспекте. Всего неделя с тех пор, как Настя, провожая меня в прихожей, привстала на цыпочки и нежно, даже стыдливо чмокнула меня в щеку. Всего неделя с того дня, как я, решив не терять времени даром, мигом наклонился и поцеловал ее прямо в губы, нежно и о-о-чень долго. А когда наконец оторвался от нее, то даже подумал: не прошляпил ли я окончание своего увала? Настолько длинным и прекрасным мне казался тот наш первый поцелуй в прихожей квартиры на Кутузовском проспекте.
Я теперь "шуршал" по учебе изо всех сил. И не только потому что я вице-сержант. Просто ну никак нельзя мне теперь было хватать "параши". Ведь впереди маячили драгоценные увалы, в которых меня почти каждое воскресенье у КПП училища встречала моя девушка...
— Ну и ладно! — весело подытожил я.
— Знаешь, Андрей! — Настя вдруг посерьезнела. — Мне иногда даже кажется, что ты... ну какой-то совсем взрослый. Будто бы тебе не шестнадцать, а...
— Угадала! — перебил ее я. А Настя-то была права, хотя сама об этом не догадывалась! — Мне сто сорок семь! Вот, помню, был я юнкером при царе-батюшке... Учился в кадетском корпусе...
— Это когда?
— Ну как когда? — продолжал я дурачиться. — Лет сто... сто двадцать назад. Во время войны на Кавказе... Тогда еще крепостное право отменили!
— Сказочник ты! — рассмеялась девушка. — А я почти поверила!
Хорошо так рассмеялась. Будто рассыпались тысячи мелких и звонких хрусталиков. Совсем как тогда, когда я, замерзший и задубевший, полировал асфальт, гуляя туда-сюда у дома по Кутузовскому проспекту.
Я посмотрел на товарищей.
Крошечный Миха по прозвищу "Пи-пополам", старательно отсчитывая одними губами: "Раз, два, три, раз, два, три" кружил в вальсе свою девушку Веру. Игорек Лапин танцевал с буфетчицей Леночкой, которая сегодня сменила свой привычный фартук на симпатичное платьице в горошек. Колян ангажировал на танец какую-то брюнеточку. А романтик Димка Зубов, кажись, уже был по уши влюблен в свою партнершу — круглолицую, мечтательную Сашу. Мялся, мялся... И все-таки решился пригласить ее на танец!
А вот "Бондарю" не повезло попасть на бал, о котором он так грезил. Он сегодня в наряд дежурным по роте заступил. Леха "Пряник" тоже пролетел — в наряде по кухне "шуршит".
— И что "Зубило" нашел в этой Саше? — удивленно сказал Тимур, глядя на танцующую парочку. Горстка суворовцев, тоже решивших немного отдохнуть от танцев, примостилась рядышком с нами, и я слышал их разговор. — Вот я бы никогда не влюбился в девчонку, которую зовут, как пацана. Ну в Сашу там или в Женю какую-нибудь...
— Дурак ты, Тимур, и шутки у тебя дурацкие... — не согласился с братом Тимошка.
Его недавно выписали после ветрянки, и теперь он, чистый от следов зеленки, вернувшись в училище, с удовольствием рассматривал девчонок. Не выбрал еще, с какой танцевать.
— По мне, так девчонка либо красивая, либо некрасивая. А имя — дело десятое, — резюмировал близнец.
— Хочешь сказать, Тим, ты и в Арабеллу какую-нибудь влюбился бы? — насмешливо протянул Тимур. — Или в Эльзу там...
— Конечно! — с готовностью отозвался брат. — Арабелла Белкина. Звучит! Хоп! Саечка за испуг!
И, не успел брат отвесить ему леща за "саечку", как Тимошка уже потерял интерес к перепалке, посерьезнел, одернул на себе мундир и решительно зашагал к компании скучающих девушек. Заприметил, видать, среди скучающих девушек какую-нибудь симпатичную "Арабеллу".
— Вы танцуете? — раздался вдруг рядом знакомый голос.
Глава 19
Опять старый знакомый нарисовался! И как всегда, невовремя!
Губы "старшака" Тополя вновь растянулись в хищной, масляной улыбке. Глазки сузились. Точно такими же сальными глазками этот "Казанова" смотрел на Настю, когда подрулил к ней на катке в парке Горького.
В тот раз будущему продажному "полкану", правда, обломилась только дырка от бублика. Не случилось у него "мэтча" с красавицей-фигуристкой! Не понравился он ей. Правда, и мне обломилось тогда не больше, хоть я и понравился Насте! Но я-то своего в итоге добился — разыскал даму сердца в огромной Москве!
Настя смутилась. Не привыкла, видать, к настырному вниманию. Да и Тополь, судя по всему, вызывал у нее только отвращение. Я по глазам видел, что моя девушка уже придумывает, как бы вежливо отказать вновь невесть откуда взявшемуся навязчивому хахалю. Пожалуй, возьму-ка я сразу быка за рога. Вежливость тут ни к чему.
— Танцуете, барышня? — повторил он нетерпеливо, пожирая взглядом точеную и спортивную фигурку девушки.
— Танцует! — вмешался я в разговор. — Но не с тобой! Усек?
Загородил собой Настю и встал прямо перед Тополем.
Тополь нахмурился. А потом в своей фирменной манере сузил глазки и попытался глянуть на меня, как солдат на вошь. Да куда там! Я давно его в росте обогнал! И полковничьих погон на нем не имеется. А "старшак" — преимущество весьма и весьма условное.
Так что не выйдет у Тополя поиграть в "дембеля".
— Слышь! — едва слышно, одними губами проговорил Тополь. — Я не к тебе обращаюсь, а к телке!
— Телки в поле пасутся! — громко оборвал я его. — А здесь девушки! Ты не с гопотой семки на кортах лузгаешь!
Наш разговор не остался не замеченным. Девочки, стоящие рядом, отошли на всякий случай в сторонку. А кое-кто из суворовцев начал поглядывать на Тополя уже весьма неодобрительно.
