— Лиль! — осторожно спросил я, когда "Бондарь" отлучился попудрить носик. Лиля тем временем ловко пришила к его шинели оторванную пуговицу. — А ты же все тогда, поняла, да? Ну, на дне рождения! Ну признайся!
— Ну конечно! — рассмеялась соседка. — Мне мама про тебя давно уже все уши прожужжала. "Андрюшка в Суворовское поступил, Андрюшка в Суворовское поступил... Обрати внимание, обрати внимание".
— Догадливая ты...
— Конечно! — хохотнула беззаботно Лилечка и ласково потрепала меня по макушке. А потом напомнила давнее прозвище: — Эх, ты, Андрюшка-кукушка!
— Тс-с! — шутливо обернулся я. — А ну как "Бондарь" увидит! Очень уж ты ему приглянулась!
— Кстати, ребята! — воскликнула вдруг соседка. — Я как раз хотела спросить: А почему вы Илью все время "Бондарем" зовете?
— Прозвище такое... от фамилии! — вступил в разговор Миха. Раньше он отмалчивался. Уминал уже восьмой, наверное, по счету блин. — Бондарев он... Поэтому и "Бондарь". Был у нас еще такой "Батя".
— Почему "Батя"? — заинтересованно спросила Лилечка.
— Потому что фамилия "Папин"! — ответил я за приятеля. — А еще он вице-сержантом был! Опекал нас... Солидный такой, серьезный... Настоящий "батя". И спуску не давал. Не порол, конечно. Но втык хороший сделать мог.
— Почему "был вице-сержантом?" — активно продолжала расспросы моя симпатичная соседка. Она с детства была любопытной. Я это приметил еще когда она года в три языком к качели примерзла. — Понизили в звании? Или в чине? Как это там у вас называется?
— Да не! — поспешил я успокоить девушку. — Все чин чинарем! В Ленинград Егор уехал. Отца его туда на службу перевели. Так что он теперь в тамошнем Суворовском учится, у Гостиного Двора которое...
— Кстати! — оживилась Лилечка. — Совсем забыла! Мы же с мамой летом в Ленинград ездили! Я рассказывала... — она смутилась, — ну, тогда, когда ты... ушел...
— А расскажи-ка еще раз! — подбодрил я давнюю знакомую.
Илюха "Бондарь" как раз вернулся. Припудрил уже свой шнобель и снова уселся рядом с Лилечкой, глядя на новую знакомую с нескрываемым восхищением. Моя соседка ему так понравилась, что он не отлипал от нее ни на минуту. Будто боялся, что отвернется — и новая знакомая исчезнет. Или в тыкву превратится. Как в сказке про Золушку. А что доблестному суворовцу с тыквой делать?
— Ну! — Лиля устроилась поудобнее, одернула на себе милое платьице, которое, конечно же, специально надела для похода в гости, закинула ножку на ножку и начала: — Ребят! В общем, Ленинград — это лучший город на земле! Обязательно еще раз туда поеду! Вот, например, Вы знаете, что Растрелли...
***
— Давай быстрее, "Бондарь"! — поторопил я приятеля, обеспокоенно глядя на часы. — Ну чего ты плетешься нога за ногу? Все о своей любезной думаешь?
— Иду, иду! — отозвался Илюха, едва сдерживая довольную улыбку.
Радуется пацан, что нашел себе наконец девчонку. И не абы какую, а очень даже классную! Веселую, компанейскую! И не белоручку! Пуговицу вон как лихо пришила! Скорее, шинель сгниет, чем она оторвется.
И я за него был рад!
Только надо бы нам шевелить булками, если не хотим все втроем из увала опоздать. И так я еле оттащил "Бондаря" от Лилечки. Полчаса эта новоиспеченная парочка, почитай, у подъезда терлась. Все прощались и прощались. Будто Илюха не до следующего увала, а на войну уходил. Все о чем-то ворковали, пока мы с Михой, стоя чуть поодаль, зябли и стучали ботинками. А сейчас довольный приятель то и дело нежно трогал пальцами в перчатке пуговицу, которую заботливо пришила ему к шинели моя соседка.
Чудеса, да и только! Может, если бы не пуговица, то и не было бы сейчас у Илюхи девчонки? Правду, наверное, говорят: что ни делается, все к лучшему!
Я снова посмотрел на часы. Ешки-матрешки, опаздываем! Как пить дать, опаздываем. Хоть мы уже поднялись наверх и вышли на улицу из вестибюля новопостроенной станции "Бабушкинская", а до училища еще дойти надо.
— Слышь, пацаны! — раздался окрик. — А ну тормозни!
Я оглянулся.
За нами быстрыми шагом шли какие-то непонятные личности. В куртках, широких спортивных штанах и кедах. А пацаны-то закаленные! Налегке форсят. Ничего, видать, себе отморозить не боятся! Хоть и мороз — градусов двадцать, не меньше. И шапки разве что коротко стриженное темя прикрывают. Как любила говаривать моя бабуля, тот, кто ходит зимой в теплой шапке, не рискует отморозить себе мозги. А тот, кто без шапки — и подавно не рискует, за неимением таковых.
Местная гопота.
— Тормозни, говорю! — снова хриплый, прокуренный окрик. Только жестче и грубее. — Эй, пацаны, оглохли, что ль?
— Шагу прибавь! — скомандовал я.
"Бондарь", который до этого еле плелся сзади, послушно газанул. Крошечный Миха тоже припустил вперед. Ему с его ростом непросто было нас догнать. А вот бежать не стоит. Тогда точно драки не избежать.
— Тормози, пацаны!
— Топим, топим! — подгонял я своих ребят. — Растрясаем блинчики! Давайте, шевелите батонами!
Так глядишь, и дошагаем до училища — спортивной ходьбой. А на КПП гопники не сунутся.
Краем глаза я вдруг увидел, как самый длинный из гопников уже бегом припустил за нами.
Я внезапно остановился, развернулся, и отпрыгнул чуть в сторону. И пацанов за собой дернул. Если хочет со спины дать битой или еще чем — хрена с два!
Но ни биты, ни чего-то другого у гопников в руках не было.
Длинный, не ожидавший, что я заторможу, резко остановился.
— Слышь, пацаны! — повторил он. — Закурить не найдется?
— Не курим! — спокойно ответил я.
Миха и Илюха, не сговариваясь, встали рядом со мной. Спина к спине.
"Старший" из гопоты ухмыльнулся. Ясно, мол... бывалые.
— Тебе че, для пацанов жалко? — включив "бычку", протянул он.
По скрипту идет, падла... Сначала: "Тебе для пацанов жалко?", потом "Ты че такой резкий, основной, что ли?".
— Жалко у пчелки! — зло выпалил вдруг Илюха. — Слышал такое?
"Ой дурак!" — подумал я, мигом поняв, что сейчас будет.
Не нюхал еще пороху пацан. Оно и ясно: "Бондарю", в отличие от меня, на самом деле шестнадцать. Не знает пацан, что в таких беседах за каждое слово огрести можно. Я и сам до этого допер отнюдь не к шестнадцати годам. А когда уже за двадцать пять перевалило.
Ну все, товарищи суворовцы... Вечер перестал быть томным. Наматывайте ремни на руки...
Я спиной чувствовал, как напряглись пацаны. Как задрожал мелкий Миха, который был раза в два меньше любого из этих гопников. Но я был уверен, что правильный, честный детдомовец не отступит. С таким и в разведку, и куда угодно можно идти.
— О-пачки! — в разговор вступил другой гопник, пониже ростом, но коренастый и плотный.
Нос у него был кривой. Точно ломали. И не раз.
— А это у нас кто? — вихляя бедрами, точно дама на корпоративе после нескольких бокалов, гопник подошел к "Бондарю". Я краем глаза неотступно следил за всеми.
— Кто надо! — огрызнулся Илюха.
Гопник заржал и вскинул руку, якобы для того, чтобы поправить шапку.
А потом...
От автора: первый том завершен! Прямо сейчас переходите по ссылке и читайте второй том! https://author.today/work/503393
