— И что нам делать? — после чего он еще несколько раз саданул по проклятой двери кулаком, но только сделал себе больно.
— Предлагаю все-таки убить этого мудака, если он, конечно, выживет, — зло ответил Дин, выдергивая нож. — А он, скорее всего, выживет, именно потому что отмороженный на всю голову мудило! И на нашу голову сумеет продержаться, пока мы как эти гомики Чип с Дейлом не придем ему на помощь! — последнюю фразу он практически прошипел, но вовремя опомнился и не сорвался на парселтанг.
— Дин, смотри, — Сэм, потирая отбитую руку, внимательно разглядывал дверь, точнее ту ее часть, из которой совсем недавно торчал нож, воткнутый в нее разозленным Дином. Протянув руку, он дотронулся до этого места рукой, и показал брату довольно большую дыру, оставшуюся после извлечения ножа. Поковыряв дыру пальцем, Сэм попытался заглянуть в нее, и попытаться разглядеть, что же происходит в комнате, но дыра была слишком узкой, и через нее ничего не было видно. — Нужно ее как-то расширить.
— Думаю, что ты прав на все сто пятнадцать процентов, — Дин смотрел на нож, все еще зажатый в руке. — Вот что, Сэмми, доставай-ка ты ножичек, который тебе канализационный друган подогнал. Если он шкуру на раз-два кромсает, то с этой деревяшкой как-нибудь справится.
Следующие полчаса Винчестеры провели за тем, что пытались проделать в зачарованной двери дыры, сквозь которые мог бы пролезть взрослый мужчина. Дверь активно сопротивлялась их натиску. Наложенные на нее чары пытались зарастить раны, нанесенные ножом и кинжалом, но оружие, которым работали братья, было не простое. Артефакты медленно, но верно ломали структуру наложенных на дверь заклятий, постепенно превращая ее в обычную деревяшку. В какой-то момент Винчестеры ощутили, что им больше не приходится прикладывать усилия, чтобы прорубать себе дорогу к подозреваемой и Долохову, в надежде хоть кого-то застать живым.
— Сэм, погоди, — Дин отвел в сторону нож и дождался, когда брат прекратит вымещать на двери всю свою нерастраченную злость, которая скапливалась в Сэме с момента появления на пороге их дома Долохова. Посмотрев на брата исподлобья, Сэм, тяжело дыша, отошел в сторону, убирая кинжал в ножны, предоставив Дину свободу действия. Дин взялся за ручку и, повернув ее, толкнул то, что осталось от двери с чудом уцелевшим на ней номером триста пять. Дверь неохотно открылась, и до Винчестеров донесся громкий стук переворачиваемой мебели, крики и отборные маты, издаваемые низким женским голосом с легкой хрипцой. Словно кто-то сдернул покров тишины, которым был окутан коридор с его пространственно-временными заморочками. — Черт, — Дин закусил костяшки на кулаке, потому что до братьев донеслись угрозы, носившие явный сексуальный характер, причем угрозы эти шли от женщины, Долохова же слышно не было, — Сэм, я должен это видеть, особенно, если она решит все то, чем грозит исполнить.
Сэм неопределенно пожал плечами. Судя по крикам, Долохов был еще жив, и, если судить по матам, время от времени прорывающимся сквозь грохот и ругань женщины, довольно неплохо сопротивлялся. Но, даже если бы с этой скотиной что-нибудь произошло непоправимое, и смертельно опасное, это, наверное, тоже было бы не так уж и плохо, во всяком случае, Винчестеры не убивались бы, разглядывая останки бывшего Пожирателя смерти.
Смотровая все же осталось смотровой, без всех этих игр с пространством и, если верить Долохову, со временем. Винчестеры понятия не имели, чем это может им грозить, но предпочитали пока не думать про всякие пространственно-временные континуумы. Вся немногочисленная мебель была не просто перевернута, но и разломана так, что в этих обломках трудно было определить, чем же они являлись, пока были целыми, а несколько асфоделей лежали на полу, поникшие с уже явно видневшимися признаками увядания на некогда белоснежных лепестках. Эти белые пятна бросались в глаза, привлекая внимание, заставляя сосредоточиваться на них, что делало их присутствие на полу не результатом случайности, а вполне продуманным подготовительным действием на случай появления незваных гостей.
Долохов успешно отражал атаки невысокой женщины в мантии целителя, но атаковать сам не мог, просто не успевал, настолько стремительно двигалась дамочка. На то, что в комнате стало больше людей, никто из противостоящих сторон не обратил внимания.
— Да что же ты такой ловкий, — в коротком промежутке между очередной атакой выкрикнула женщина, и тут же в Антонина полетел очередной луч, на этот раз он был грязно-синего цвета. Долохов увернулся, но от следующего луча, на этот раз простого обездвижущего проклятья, которое выполнялось гораздо быстрее, чем те, которые Стоун использовала до этого момента, увернутся он уже не успевал, поэтому растянулся на полу, не в состоянии двинуть ни рукой, ни ногой. — Наконец-то, — Стоун опустила палочку и выдохнула. — Как же трудно было тебя скрутить, кто бы знал? — она не торопясь направилась к своей жертве. — Ведь никто этого не оценить, знаешь ли. Даже Дионис этого не оценить, когда воскреснет. Потому что ты и тебе подобные ему просто не интересны.
— Экспелиармус, — когда бой закончился поражением Долохова, Винчестеры успели скрыться в небольшом коридорчике, ведущем к двери, поэтому разгоряченная женщина их так и не заметила. Палочка вырвалась из руки Стоун, и Сэм ловко поймал ее, а Дин тем временем вышел из тени и несколько раз громко хлопнул в ладони.
— Браво. Ты так грязно сейчас выражалась, что я на мгновение представил вас героями моих любимых фильмов. Правда, одета ты была немного иначе, да и на милахе Антонине не было никакой одежды, но какая ты там была нехорошая, м-м-м, — Дин похабно ухмыльнулся, а целительница побледнела от злости. — Ты же не возражаешь, если мы ненадолго прервем ваши такие странные, но увлекательные со сдвигом в жесткое садо-мазо ролевые игры?
— Да, мы хотим пожаловаться на обслуживание в этой клинике, — Сэм вертел в руках палочку вакханки и не спешил входить в комнату, оставаясь под защитой стен коридора. — Правда, я не совсем уверен, что мы все еще в клинике. Так, где мы находимся?
— Отражение лабиринта Минотавра, — процедила Стоун.
— Ух, ты, и что, Минотавр тоже здесь появляется, бедняга, нелегко ему приходится, девственницы-то в наши дни просто бешенный дефицит? Или у него выходной, а ты его здесь замещаешь? И кто такой Ник?
— Да кто вы такие?! — она развернулась лицом к Сэму, который почему-то показался ей более опасным, нежели Дин, и быстро подняла руки вверх.
— Не так быстро, — Дин оказался возле нее в одно мгновение, заворачивая руки назад. Как бы быстро не двигалась Стоун, ее скорость все же уступала скорости Охотников, которые не так уж и давно могли на равных схлестнуться в рукопашной с вампирами и оборотнями. — Инкарцеро. Гляди-ка, Сэм, у меня, наконец-то, без палочки получилось, — со стороны казалось, что старший Винчестер просто светится от счастья. Рассказав брату о своих успехах, он снова посмотрел на вакханку. — Вот так, полежи связанной, хорошо? А то, я понимаю, ты натура увлекающаяся, только увидела Сэма и сразу же на него запала. Но, во-первых, нельзя же вот так, без прелюдий, а, во-вторых, я, между прочим, обиделся. Потому что я красивее, а Сэм уже женат. Так кто такой Ник? И нахрена тебе нужно было грабить банки с этим ничтожеством Яксли, и этим неуловимым Ником?
— Вы ничего не узнаете, скоты. И вы так и не сказали мне, кто вы, мать вашу?!
— Я хочу знать, почему ты меня пыталась убить? — Долохов к этому моменту сумел освободиться и тут же вскочил на ноги.
— Да не мешай ты, и так уже наворотил дел, — Сэм оттеснил Антонина плечом и встал рядом с братом. — Я же тебе уже объяснял, ты — прекрасная жертва, совпадающая сразу по нескольким параметрам, одним из которых являлась твоя кипарисовая палочка, весьма похожая на ту, которой ее божество замочили. Это просто и банально, и нам не интересно. Так кто такой Ник? — спросил он, обращаясь к лежащей на полу женщине.
— Тебе никогда его не достать, — она хрипло рассмеялась. — А когда мой господин воскреснет, вы все получите свое, вы ведь те самые Охотники, которые коварством и обманом погубили моего господина!
