Алина подумала и решила рискнуть. Наверное, потому, что и сама в глубине души хотела бы выкраситься во что-нибудь радикальное, набить по всему телу татуировок и плевать на общественный вкус.

Как сотрудница Зоя оказалась находкой, а как личность была соткана из противоречий. По опыту Алина знала, что экзотические расцветки волос и татуировки обыкновенно сочетаются с зефирной душевной организацией инфантильных снежинок из поколения Z, тающих в луже слез, если им не пожелать «хорошего дня», испытывающих стресс от любых рабочих задач и способных уволиться в один день, если вдруг заскучают. Синевласая и расписная Зоя удивительно быстро наладила процессы взаимодействия и коммуникацию с внештатными специалистами и партнерами, четко сопровождала клиентов по инстанциям и процедурам, наладила документооборот, а еще не таращилась в экран, когда с ней разговаривали, обладала прекрасным чувством времени, отвечала за слова и не делала трагедии из ненормированного рабочего дня. Она даже по собственной инициативе взялась заказать вывеску, чтобы прикрыть выцветший бледно-голубой прямоугольник на стене рядом с дверью, где раньше висела табличка дизайнерской студии.

– А какое название? –  удивилась Алина.

– Это будет сюрприз, –  заявила Зоя. –  Уверена, тебе понравится. Я и для уличной консоли подала документы на согласование, а то нас трудно найти.

Тем же летом Алина, в рамках программы приведения жизни в порядок, начала заниматься боксом: нужно было куда-то выпускать пар. Раньше она выпускала его, расстреливая десяток обойм из «глока» или «зиг зауэра» в тире на Матисовом острове, а если и после стрельбы давление пара еще ощущалось, то в ход шел верный вибратор-кролик. Но потом стало маловато и этого. Женщина-тренер по имени Света, чемпион всех возможных соревнований и ассоциаций, отнеслась поначалу к Алине со скепсисом, ставила на мешки, без энтузиазма давала работать по лапам, пока Алина не попросилась в спарринг.

– Вас, наверное, нельзя бить по лицу? –  кисло спросила Света.

Алина заверила, что можно и нужно. Света прониклась, и тренировки сразу стали куда веселее, пар выпускался со свистом, а на работу Алина однажды пришла с обширным синяком на скуле. Зоя заметила, поджала губы, весь день ходила вокруг и около, как бы невзначай завела разговор о домашнем насилии, абьюзе, кризисных центрах и в итоге предложила свою помощь. Алина сначала не поняла, а потом рассказала про бокс. Зоя немедленно восхитилась и заявила, что тоже пойдет заниматься. Алину это участие очень тронуло: она не помнила, кто и когда еще проявлял к ней такое внимание и заботу.

Алина всегда уверяла себя, что ей безразлична собственная внешность и нипочем возраст, пусть даже золото густых волос очевидно тускнело, а зеленые глаза стали цветом похожи на увядшую траву на дне ледяной зимней лужи. Но однажды утром, расчесываясь у зеркала, она вдруг заметила у себя седой волос. Это было похоже на официальное уведомление о старости, скрепленное печатью времени. Алина неожиданно распереживалась так, что рассказала об этом событии Зое. Та немедленно разразилась целым гимном радости приятия себя и красоте женской седины, которую ни в коем случае нельзя закрашивать в угоду токсичной феминности, что звучало немного странно от молодой женщины, закрасившей синим не то чтобы седину, но и просто естественный цвет волос. Впрочем, это тоже относилось к противоречиям сложной натуры Зои, которая, например, считала себя прогрессивной феминисткой, использовала слова «авторка» и «режиссерка», сочувствовала экологическим активистам и заокеанскому движению BLM, но при этом кривилась и закатывала глаза, если видела в приложении такси, что к ней едет водитель с именем типа «Фарходжон».

Из боксерских упражнений Алины и кейса с седым волосом Зоя сделала некоторые выводы –  да и кто бы не сделал? –  и как-то однажды, когда они дольше обычного задержались в офисе, завела разговор про интимное. Алина, не ожидая сама от себя, тему поддержала. Нет, она не рассказала Зое про свою возлюбленную тень; о том, как ведет яростные споры с ним по ночам; как вздрагивает, увидев на улице высокий силуэт в черном пальто, и как однажды, совершенно уверенная, что это он, бежала от Почтамтского до Поцелуева моста за незнакомцем, который оказался вовсе на него не похож. Ничего этого она не рассказала, но Зое хватило и малого.

– Тебе обязательно нужно с кем-то познакомиться, –  твердо сказала Зоя. –  В конце концов, необходимо заботиться о своем женском начале! Не говоря уже о здоровье. Ты анализы на гормоны когда в последний раз сдавала?

Аргумент про здоровье и гормоны объективно крыть было нечем, так что Алина согласилась установить себе приложение для быстрых знакомств и загрузить туда фотографию. Довольно скоро нашелся некий Олег, и Алина сразу же, чтобы не дать себе возможности передумать, согласилась пойти на свидание.

Олег был обходительный, с приятной внешностью, которую трудно описать и невозможно запомнить. Ресторан выбрал приличный, не опоздал, пришел с розами и даже подвинул стул, когда Алина садилась. Поговорили о личном: тридцать восемь, разведен, двое детей, с бывшей женой отношения хорошие. Потом о бизнесе: мы единственные на Северо-Западе, кто работает с таким оборудованием, причем у нас не только монтаж, но и сервис, представляешь? А еще недавно ездил в Китай на производство. Не забыл рассказать про планы: поменять машину и встретить Новый год на Бали. И про хобби: фитнес и горный велосипед.

Никаких международных шпионских организаций, убийств и стрельбы из армейского огнемета во дворе-колодце.

– А ты чем увлекаешься?

Алина рассказала про бокс и тир на Матисовом острове. Олег активно слушал и с энтузиазмом кивал головой.

После ужина на такси поехали к Алине домой. «Если уж начала, то нужно идти до конца», –  сказала она себе, но пожалела уже на середине прелюдии и пыталась сосредоточиться на процессе, отгоняя мысли о том, что могла бы сейчас с бокалом белого вина смотреть сериал. Олег очень старался, и когда он в четвертый раз спросил, хорошо ли ей, Алина, чувствуя себя преглупо, будто героиня какой-то молодежной комедии, как могла, сымитировала оргазм. Нужно было завершать этот фарс, да и клитор, натертый старательным Олегом, уже побаливал.

Перспектива провести так всю ночь вызывала желание прыгнуть в окно, и, хотя время приближалось к полуночи, Алина написала Зое: «Набери меня». И –  о чудо! –  она набрала.

– Алло! Что? Слушай, мне так неудобно сейчас… А без меня точно никак? Ладно, выезжаю!

Олег все понял, собрался быстро и деликатно отказался от кофе. Уходя, заметил следы зашпаклеванных отверстий в шкафах и стенах прихожей.

– Висело что-то?

– Нет, –  ответила Алина. –  Это от пуль.

– Каких пуль?

– Из автомата Калашникова.

– Смешная шутка!

– А я не шучу.

Олег исчез в ночи и больше не давал о себе знать. Алина дважды приняла душ и четыре раза чистила зубы. Той ночью она ни с кем не разговаривала.

Подруг у Алины не было. Так сложилось, что все как-то пропали и не появлялись больше, а давали о себе знать, только если становились вдруг коучами, и тогда врывались во все сторис мессенджеров и социальных сетей с прогревом, напором и приглашениями на сессию по проявленности в стиле «Возьму только четверых, успевайте!». И всё, хоть отписывайся.

А теперь, глядя на Зою, сидящую рядом и задумчиво пьющую кофе, Алина подумала, что, по странной иронии судьбы, подругу она себе буквально наняла на работу.

Посетительница позвонила в дверь в пятнадцать минут восьмого. Негромко поздоровалась, тихо поблагодарила Зою, которая помогла ей снять промокший плащ, и молчаливым покачиванием головы отказалась от чая и кофе. На вид ей было около сорока пяти; забранные в аккуратный пучок волосы с проседью, приятное интеллигентное лицо с очень бледными, искусанными губами, руки учительницы или библиотекаря: мягкие, с ровно остриженными ногтями, привыкшие к мелу и книгам больше, чем к прикосновениям маникюрши; серый опрятный костюм из вязаной ткани и яркая шелковая косынка на шее, повязанная по привычке. Она поставила на стул рядом обширную сумку и представилась.