Карразерс нахмурилась.

– Достаточно и простого возражения, мистер Фиск. Принято.

Риэрдон спокойно, терпеливо продолжал.

– Припоминаете ли вы какой-нибудь случай за время их брака, когда у Энн возникали основания бояться его?

– Да. Хоть сейчас могу вспомнить. – Сэнди намотала на палец выбившуюся прядь волос, потом отпустила. В ее голосе мешались слабость, гнев и вызов. – Это было примерно за год до того, как они разъехались. Как раз в это время их отношения начали портиться. Тед вернулся из поездки в Олбани, где потерпел неудачу на подряде на какое-то строительство, не помню точно. Во всяком случае, когда он добрался до дома, то был пьян. Не знаю, из-за чего возникла ссора. Знаю лишь, что Энн в тот вечер позвонила мне часов в одиннадцать. Она так испугалась его, что заперлась в спальне. Звонила она оттуда, и мне было слышно, как он колотит в дверь и орет на нее. Она сказала, что, когда на него такое найдет, никакие уговоры не действуют. Она была очень расстроена, плакала. Мне кажется, она до самого утра не осмеливалась отпереть дверь.

– Она боялась, что он может применить к ней силу?

– Да.

Тед, насупясь, со скрипом двинул свой стул назад.

– Мисс Ледер, можете ли вы сообщить суду, насколько вам известно, почему ваша сестра начала дело о разводе с Тедом Уорингом?

– Потому что она наконец образумилась.

В зале раздалось хихиканье, и судье Карразерс, которая сама недавно развелась, пришлось стукнуть молотком громче, чем обычно, словно для того, чтобы успокоить и публику, и себя.

– Она решила, что их брак больше не имеет смысла, – произнесла Сэнди профессиональным тоном, как во время интерьвью, ровным и холодным.

– Почему же?

– Их ссоры перешли допустимую грань, влияли на их жизнь и на жизнь их детей.

– Что чувствовала ваша сестра после разъезда?

– Возражаю, – не вставая с места, заявил Фиск. – Прокурор требует, чтобы свидетельница передавала мысли другого человека.

– Напротив, – возразил Риэрдон. – Мы уже установили, что сестры делились друг с другом и что Сэнди Ледер прекрасно знала о чувствах своей сестры.

– Возражение отклоняется, – сухо произнесла судья Карразерс.

Сэнди продолжала:

– Энн вернулась на работу. Она устраивала свою жизнь. Казалось, она первый раз в жизни почувствовала себя свободной.

– Мисс Ледер, известно ли вам, пытался ли Тед Уоринг помириться с Энн?

– Да, пытался.

– А знаете ли вы, допускала ли такую возможность ваша сестра?

– Нет. Ни в коем случае. Она не могла дождаться документов о разводе.

– Действительно ли она в те выходные ходила на свидание с доктором Нилом Фредриксоном?

– Да. И собиралась снова встретиться с ним.

– Мисс Ледер, как вам кажется, как бы отнесся к этому известию мистер Уоринг?

– Возражение, – воскликнул Фиск. – Вопрос ведет к домыслам.

– Ладно, мисс Ледер, – терпеливо продолжал Риэрдон, формулируя вопрос по-другому, – могли бы вы сказать, присуще мистеру Уорингу чувство собственности или нет?

– У мистера Уоринга огромный инстинкт собственника. Я не сомневаюсь, что это сильно разозлило бы его.

– Насколько я понимаю, Джулия и Эйли Уоринг в настоящее время живут у вас?

– Да.

– Насколько вам известно, говорила ли Джулия Уоринг когда-нибудь неправду своей матери?

– Нет. Она всегда была правдивым ребенком.

– Есть ли у вас какие-либо причины считать, что теперь она стала менее правдивой?

– Нет.

– Еще один, последний, вопрос, мисс Ледер. Давно ли вы знакомы с обвиняемым, Тедом Уорингом?

– Шестнадцать лет.

– Учитывая то, что вам известно о Теде Уоринге, способен ли он был застрелить Энн Уоринг?

Сэнди сделала глубокий вдох.

– Да. – Это слово глухо отдалось у нее в ушах, и она подумала: неужели у нее такое же потрясенное, озадаченное выражение лица, как у тех людей, с которыми она разговаривала после трагических происшествий?

Риэрдон кивнул.

– У меня больше нет вопросов, – тихо произнес он.

Фиск долго разглядывал Сэнди, прежде чем приступить к допросу.

– Мисс Ледер, вы ведь никогда не были замужем?

– Вопрос не имеет отношения к делу, – запротестовал Риэрдон.

– Возражение принято.

– Хорошо, – продолжал Фиск. – Вы показали, что Энн и Тед Уоринг часто ссорились.

– Да.

– Разве не возможно, чтобы таков был характер их супружества, их способ общения друг с другом?

– Я бы не называла это способом общения.

– Но ОНИ , возможно, так считали, мисс Ледер?

– Не знаю.

– Позвольте задать вам такой вопрос. Приводили когда-нибудь эти ссоры к насилию в какой бы то ни было форме? Хоть один раз за все годы их брака жаловалась ли вам сестра, что Тед Уоринг ударил ее или нанес ей физическое оскорбление каким-либо иным образом?

– Нет. Но…

– То есть на самом деле у вас нет никаких причин считать, что у Теда Уоринга имелась привычка к физическому насилию любого рода, верно?

Сэнди опустила глаза и уставилась на свои обветренные руки, на дочиста обкусанные ногти. Она долго ничего не говорила, а когда наконец ответила, то ее голос прозвучал еле слышно:

– Нет.

– Вы сказали, что вы с сестрой были очень близки, я не ошибаюсь?

– Да.

– Тогда вам должно быть известно, что Джулия Уоринг переживает эмоциональные трудности и что в школе она ходит на прием к психологу?

– Энн упоминала об этом.

– Вам так же было известно, не правда ли, что у нее были проявления физической жестокости и другие признаки неблагополучного поведения и что Энн и Тед Уоринг оба были озабочены этим?

– Я не помню, чтобы Энн была чересчур этим озабочена, нет.

– Можете ли вы подтвердить, что у Джулии были сложные взаимоотношения с отцом?

– Я бы сказала, что у множества людей были сложные взаимоотношения с Тедом.

– Пожалуйста, отвечайте на мой вопрос. Были ли у Джулии сложные взаимоотношения с отцом?

– Возможно.

– Мисс Ледер, вы находились в доме на Сикамор-стрит в тот вечер, когда Тед Уоринг и его дочери вернулись из поездки в горы, верно?

– Да.

– Была ли Энн рада видеть их?

– Девочек, во всяком случае.

– Были ли вы свидетелем каких-нибудь разногласий между Энн и Тедом Уорингом?