— Бесишься, сам войдешь во вкус, когда почувствуешь власть над зверьками. Нужно лишь время, а избранные никогда не прогибаются под слабыми. Если очень хорошо усвоишь эту мораль, добьёшься колоссальных успехов. Поздравляю, сынок, ты теперь один из членов «maîtres». Добро пожаловать в лучшую школу фехтования. Ещё спасибо скажешь, когда полностью внедришься в наш мир острых клинков.

— Чего лыбишься? Я не собираюсь плясать под твою дудку! Выиграю турнир и помашу ручкой. Да и проверю всю информацию. Учти, если наврал кадык вырву. А теперь приведи Николь. Где она?

— В лагере крыс! Зверёк в полном твоём распоряжении. Проводить до первого корпуса? Они отсыпаются, вечером их ждут игры на выживание, — заявил с таким пристрастием, а я пришёл в шок.

Месяц спустя…

Николь

Провела в больнице целую вечность. Словно в каторге, из которой поскорее хотелось сбежать. Как доложил врач, что при загадочных обстоятельствах я впала в кому, и они всё это время боролись за мою жизнь. Ни документов, ни денег, словно потерялась в этом большом мире. И лишь психолог, которой решил нанести визит, осмелился завести нелегкую беседу.

— Доброе утро, Николь! Как ваше самочувствие? Доктор Брайн попросил ввести тебя в курс дела. Скажи какие эпизоды своей жизни, припоминаешь? — достала карандаш, чтобы сделать наброски в своём блокноте.

— Беззаботное детство с папой, но вскоре его убили. Дядя Райн и Филипп, а ещё их сыновья… — прервалась и вспомнила ту ссору на дороге. Точно к нам пристали бандиты и потребовали очень много наличных. — Где Камиль? Он тоже в госпитале?

— Дорогая, главное не волнуйся! У юноши теперь своя судьба и, увы, не сможешь на неё повлиять. Да и тебе придётся несладко. Как выяснилось ваша семья задолжала много денег, и теперь вся ответственность ложится на твои плечи. Поедешь в лагерь «Крюалите», инструкции узнаешь на месте! Поправляйся! — накинула плащ, торопясь на выход.

— Это что тюрьма?

— Хуже Николь, до встречи! — коротко выразилась, не сообщив лишней информации.

Смутно помню перелет, очевидно снова накачали препаратами. Интересно, а вообще существовала эта кома? Чёрт куда подевался кот Минушу? Наверное, сбежал, только бы с ним ничего не случилось. Так скучаю по этим пушистым лапам, разве об этом можно думать, когда твои веки слабеют и ты снова отправляешься в сон. Пробуждение было ужасным, ткнули в нос вату, пропитанную нашатырем и провели через серые ворота. Ослабла за эти дни, еле передвигаю ноги. На улице моросит дождь, превращая тропинку, по которой иду в огромные лужи. Осень в самом разгаре, вступила в свои права и вряд ли так просто испарится. Хоть бы куртку выдали, нет ни стыда ни совести. Вглядываюсь в серое пятиэтажное здание, понимая в какое ужасное дерьмо конкретно влипла. Женщина, которая шла позади, не проронила ни слова. Им что запрещено раскрывать рот?

Кругом сырость, и грязь. Интересно, куда нас привезли? Если здесь сутками напролёт идёт проливной дождь, предположу, что в Лондон. Да и вчера слышала, разговор двух стюардесс, они не раз упоминали этот город. Или мне показалось? Неужели мы за пределами России? Выдали одно тонкое покрывало, и подушку, главное только не замёрзнуть. Завели в маленькую комнату, с двумя кроватями, толкнув, словно крысу к батарее.

— Чувствуй себя как дома! Жрать подадут нескоро! А если хочешь, можешь отведать мышиного дерьма, здесь его полным-полно. Ещё в шкафу скопление тараканов. Деликатес для настоящих гурманов! — рассмеялась в лицо и поспешила на выход. Не знаю, как тут можно находиться без света, в такой суровой обстановке. Через некоторое время из ванной выскочила девушка с ужасными ссадинами на лице. Молча присела на кровать, озадачив своим поникшим видом.

— Добро пожаловать, в лагерь крыс! Девственница? — кинула свой любопытный взгляд, хорошие темы разговора, с учётом того, что мы едва знакомы.

— Для начала. Меня зовут Николь, — протягиваю руку, стараясь соблюдать правила приличия.

— Да какая разница? Хоть Дуся! Всё равно жалкая крысятина, которую изнасилуют эти монстры! Им всё можно, они так пар выпускают. Твари! — разрыдалась в подушку, осуждая незнакомых людей.

— Кого имеешь в виду? Не плачь! — осмелилась её успокоить, все попытки были тщетны.

— Мастера, мы давно хотим поджечь их лагерь, эти ублюдки, лишены морали. Я же просила их пощадить, но самый главный из них сын Ираклия зверь во плоти, руководит своими шестёрками. Гори в аду, Камиль!

— Подожди, ты, что-то путаешь, он не такой! Посмотри на меня!

— Ага, прям святоша. Взгляни, на его работу! — оголила плечо и продемонстрировала кровавые раны. На них без слёз точно не взглянешь! Боже, как такое допустили?

— Это следы от шпаги? — схватилась я за рот, боясь принимать настоящую правду.

— Только доперло? Они сначала вшестером изнасиловали меня, а потом уродовали холодным оружием! И такая участь ждёт каждую из нас! Мы сдохнем в лагере крыс, пока нас не затрахают до смерти! За что все эти муки? Я ведь хотела выйти замуж за Марио, берегла честь. Для чего? — поджала колени к груди, ни на миг не прекращая плакать. Вспомнила про бутылку воды в рюкзаке, а потом предложила ей.

— Как бы тебе не было больно, но сейчас держись! Мы должны что-то придумать! По-моему, перепутала Камиля Гладкова с кем-то другим. Он пусть и засранец, но на насилие не способен. Мы выросли вместе, а наши покойные отцы дружили не разлей вода.

— Какой ещё Гладков? Имею в виду Бойцова, сына Ираклия. Кровожадного насильника. За несколько недель, он испортил столько девиц, боюсь сбиться со счёта! — немного пришла в себя и сделала пару глотков воды. Неужели в данный момент обсуждаем разных людей?

— Ложись спать! Завтра докажу обратное. Кстати, как твоё имя?

— Тина, — сухо вымолвила она, закутавшись в то покрывало, которое нам выдали. Пришлось мне любоваться мрачными стенами до самого утра. Не решилась включить лампу, спрятанную под кроватью, чтобы лишний раз не нарушить сон измотанной соседки. Боюсь из этого тюремного ада, не так просто выбраться. Но надежда всегда умирает последней.

Звук противной сирены, от которой запросто могут лопнуть ушные перепонки. В соседних комнатах послышалось оживление, как пояснила Тина все торопятся на завтрак, ведь потом придётся голодать до самого вечера. Столовая располагалась на первом этаже, такая же серая и невзрачная, с потасканной старой мебелью.

— Присаживайся, около окна, тут самое лучшее место! Набивай живот, а то такими темпами коньки отбросишь, — придвинула тарелку с рисовой кашей, которую я больше всего презирала с детства. Увидев моё сморщенное лицо, другая девица не осталась в стороне и кинула довольно обидную реплику.

— Чего носом крутишь? Тут только такой хавчик! Мясом объедаются лишь мастера, задобри насильника, разрешит в их столовой покушать. Надо хорошо ножки раздвигать. Слушай, что-то раньше тебя не видела? Новенькая? Всё Камиль испортит. Псих-конченный, — напомнила про одного человека, с которым собственно хотела поговорить.

Все уроки проходили в центральном корпусе, где объединялись три лагеря, и присутствовали на лекциях до двух часов дня. Дальше следовали занятия в спортзале, в обязательной программе тренировка со шпагами. И в восемь тот долгожданный ужин, о котором все твердили на каждом шагу. Обед был лишь у лагеря «Мастеров», хотя не так, для них руководство придумало шведский стол, с такими разносолами, о которых можно было лишь мечтать. И наконец, полночь самое опасное время. Голодные насильники врывались в покои к «Крысам», чтобы выбрать пленницу на ночь. Насиловали до изнеможения, сдирая кожу, показывая полноценную власть. Именно в этот график посвятила меня Тина, с которой довелось подружиться. Столпились перед кабинетом французского, чувствую, буду отставать в этом предмете. Кругом посторонние люди, многие обсуждают между собой домашнее задание, а я пытаюсь отыскать его. И стоило услышать оживленный голос, рванула со всех ног.