Сергей относился к той категории людей, которых принято называть старыми знакомыми. Я рада была с ним встретиться, не любила надолго расставаться, и могла бесконечно болтать с ним обо всем, что только приходило в мою взбалмошную голову. Сережка был отнюдь не глуп, талантлив и до безобразия обаятелен. Он был высоким, худощавым, с оживленной мимикой и жестикуляцией. Короткий ежик черных, коротко стриженых волос придавал ему какой-то бесшабашный и даже безалаберный вид. Сережка никаким боком не относился ни к морякам, ни к десантникам, но дико любил носить тельник. Еще он являлся обладателем замечательного характера и тяжелого взгляда. Взгляд этот предназначался тем, кого Сережа откровенно недолюбливал. Надо сказать, что есть в моей женской натуре одна слабость, касающаяся мужчин – я жутко люблю серые глаза. А глаза Сережки были изумительно-серыми. Не с примесью голубого или зеленого, не какие-нибудь там бесцветно-блеклые, а яркие, серебристо-серые. Как фольга от шоколадки, только без дешевого блеска. В общем, когда он сердился, сразу становилось понятно – что есть на самом деле стальной взгляд. Скажем прямо – это не самая уютная и теплая вещь на свете.

Короче, общались мы с ним таким образом довольно долго. Встречались на сейшенах, шлялись по улицам, зависали в кафешках. Сказать, что мы были крутыми друзьями? Да нет. Иначе мы встречались бы чаще. Мы были просто хорошими знакомыми, и нас это вполне устраивало. У нас с Сережкой была куча общих знакомых и куча необщих. Нас постоянно кто-то окликал, здоровался, базарил о делах, и мы улыбались. Среди наших общих знакомых была одна подруга, которую звали Маринкой, и которую мне хотелось бы представить вам, как полную дуру. Только вся загвоздка в том, что дурой она не была вовсе. Просто у нее был мерзкий характер, и мозги в соответствии с этим были вывернуты в жутко противную для всех сторону. Я могла бы сказать, что она была мымрой и грымзой, но это было совершенно не так. Она была довольно симпатичной девчонкой, приятной в общении и не лишенной некоторых талантов. Маринка вообще была бы нормальным человеком, если бы не ее вреднячество.

Сказать, что я ее не любила? Это было бы слишком просто. Ненавидела? Это было бы слишком глупо с моей стороны. Она меня просто жутко бесила. Впрочем, отдать мне должное, я вызывала у нее такое же чувство. Однако, несмотря на все это, мы считались подругами. А что? Да мы плохо себя чувствовали, когда долгое время не встречались, чтобы поизмываться друг над другом. Скажем прямо, меня в компании любили гораздо больше. (В конце концов, могу же я как автор произведения (а значит хозяин положения) иметь какие-то преимущества!) Ну так вот. Началась вся эта история с того, что Маринка как-то раз очень полюбила Сережку. Конечно, не мне ей диктовать, кого любить, я сама слишком часто влюбляюсь в абсолютно неподходящих людей. Не мне диктовать и то, как надо влюбляться. Ну нравится ей гоняться за мужиками – пусть гоняется, это ее проблемы. Я даже не могу удивиться тому факту, что она внезапно влюбилась в давно уже знакомого парня. Кому-кому, а мне хорошо известно, что очень часто случается непредвиденное. Казалось бы: ну хороший парень, ну классный приятель… и вот знаешь его знаешь, знаешь его знаешь, а потом просыпаешься одним прекрасным утром и понимаешь, что не можешь без него жить.

Я не знаю, почему я ввязалась в данную авантюру. Сережку ревновала? Да ничего подобного. Он мне тогда до смерти не нужен был. Просто у меня было хорошее настроение от общения с ним, просто Маринка в очередной раз достала меня своим ехидством, просто… да в конце концов, мне было просто жалко для нее Сережки! На мое счастье, Сережка недолюбливал Маринку вместе со мной. А влюбленная Маринка начала его осаду по всем правилам и в соответствии с собственными представлениями о завоевании мужчин. Сначала Сережка над этим прикалывался, потом начал раздражаться, затем беситься, и, в конце концов, Маринка так его достала, что он взвыл. Обо всем этом я узнавала из десятых рук, поскольку Маринка партизански отмалчивалась, а Сережку я видела редко. Когда же, наконец, мы с ним все-таки встретились, то Сережка своим возмущением по поводу Маринки просто пролил бальзам на мою душу, только недавно вышеупомянутой Маринкой уколотую. Я с таким воодушевлением поддержала Сережкину идею о том, что Маринка – редиска, что он готов был поставить мне за это памятник. Хотя бы из консервных банок.

Все началось с пришедшей Сергею в голову идеи. Была у него в характере такая черта – хорошая или плохая по усмотрению – как жуткий аферизм и сценизм. (Любовь к разыгрыванию людей.) По этой части он давно вышел за рамки простого любительства. Впрочем, вполне вероятно, что данная идея его никогда и не посетила бы, но тут уж была воля обстоятельств.

Дело было где-то в самом начале октября. На четверг планировалось очередное крупное выступление любимых "Аквабитлов" и еще парочки групп. Понятно, что я не могла пропустить такое событие и не посетить местный рок клуб. И к восьми часам я уже сидела за столиком. Правда, судя по афише, начало было в семь, но это были бы не рок-н-ролльщики, если бы они хоть раз в жизни что-нибудь вовремя начали. И действительно: я успела спокойно снять плащ, подправить прическу, наряд, макияж, поздороваться со всеми друзьями, найти место в теплой компании, да еще и ждать пришлось.

Первыми на сцену выползли ребята из группы "Маразм". Надо сказать, что редко название так соответствует содержанию, как было в данном случае. Солистом этой группы был Дима Красивый, примажоренный гопник, пытающийся петь рок. Кстати, он далеко не был красивым, и даже напротив – был на большого извращенца. Однако он так себя любил, и так много хорошего думал о себе, что однажды, когда он превозносил собственную внешность, моя подруга Еленка, подвела итог типа "Дима Красивый, одна штука". Все дружно прикололись, и кличка к Диме приклеилась. В общем, "Маразм" спел пару маразматических песен и слез со сцены под облегченные вздохи толпы. После них на сцену вылезла неплохая группа "Сестра Морфин", и зал начал отрываться от сидений. "Сестра", классно выступив, ушла со сцены, и после очередного загона со шнурами, примочками и настраиванием гитар, сейшен продолжили всеобщие любимчики (и мои в том числе) группа "Аквабитл". Рок-клуб взорвался ревом восторга, и все оттягивались до тех пор, пока администрация слезно не попросила ребят сбавить темп. Ребята пожалели единственный в городе рок-клуб, послушались, начали исполнять медляк, и весь зал разделился на пары.

– Ольга…

Я оглянулась. Сережка, нарисовав на физиономии одну из своих очумительных улыбок, потащил меня танцевать. Мало того, после медляка он и не думал меня отпускать. Сначала Сергей отрывался рядом со мной, потом потащил меня пить пиво, потом мы опять танцевали медляк и… наконец мне все это окончательно перестало нравиться. На очередном медляке я принялась пилить Сережку и пытаться выяснить, фиг ли ему от меня надо. Я сказала ему, что конечно понимаю, и очень даже разделяю его нехорошие чувства по поводу стервозной Маринки, но мне очень не нравится, когда меня используют. Я слишком хорошо относилась к Сережке, чтобы он мог со мной так поступать. Сережка изобразил то, что называется "виноватые глазки" и устроил на моем плече слезное упрашивание не гнать его в три шеи, а остаться рядом и сделать вид, что мы очень друг другу нравимся. Сережка обратил мое внимание на тот факт, что он все-таки мой друг, и я просто обязана спасти его от Маринки, которой он имел неосторожность сегодня вечером приветственно улыбнуться. К тому же – продолжало аферное чудовище по имени Серега – мы оба не любим Маринку, а данная Маринка жутко бесится на нас глядя.

Клянусь, что если бы Маринка не была такой стервой, и не пыталась меня задеть – я бы на эту фишку не повелась. Но поскольку Марина меня уже просто достала (да и Сережку было искренне жаль), последний довод очень даже меня убедил, и я подняла на Сережку пробный влюбленный взгляд. Получилось неплохо. Вечер был просто обалденный: на сцене любимая группа заводит зал бешенным рок-н-роллом, рядом классные друзья, да еще и человек под боком, который обо мне заботился. Игра была что надо! Сережка ухаживал за мной, целовал куда-то в ухо, а я в ответ бросала на него укоризненно-счастливые взгляды и тоже что-то там шептала ему на ухо. Со стороны можно было подумать, что мы делаем друг другу неприличные предложения с продолжением. Попытки Маринки растащить нас хотя бы на один медленный танец оказались тщетными, и после сейшена Сережка проводил меня на остановку. Мы мило построили друг другу глазки и разъехались.