Безумные глаза смотрят на меня, а я смотрю в них, и ментальная половинка темной сущности с радостью скользит вперед, врываясь с мозг тупого громилы. Здоровенное тело обмякает, из разжавшихся пальцев в снег падает огромный топор.

И это зрелище — поднятый черными щупальцами в воздух громила перед всадником в темном плаще с надвинутым на голову капюшоном, обмякший и безвольный, вызывает среди нападающих особенный ужас.

Ни файерболл из колдовского фиолетового пламени, ни невидимая воздушная волна, бьющая с ужасающей силой, ни даже пронзающие тела жгуты тьмы, не оказывают такого воздействия.

Сражение замирает, все смотрят на умирающего громилу, и вдруг с удивительной четкостью представляют себя на его месте. Это окончательно все решает. Остатки решимости убить хоть одного всадника исчезают, разбойники разворачивают и бросаются бежать, не заботясь о стоящих рядом товарищах. Теперь это уже не попытка организованно отступить, сохраняя подобие порядка, а беспорядочное бегство в иступленном желании сохранить жизнь.

Дитрих и Берг радостно гикают и бросаются в погоню, рубя с седла направо и налево, раскраивая черепа, безжалостно добивая всех, кто подвернется под руку. Сорен действует более осмотрительно, методично расправляясь с теми, кто еще мог держать оружие, а затем занимает позицию напротив распахнутых ворот форта, готовый встретить новое подкрепление для врагов.

Но оттуда никто выходит. Лес неожиданно окутывает мрачная тишина. Я киваю имперцу и подаю лошадь к распахнутым створкам, основное внимание уделив небольшим башенкам на бревенчатом частоколе над воротами. Обычно там должны сидеть лучники, но сейчас никого нет.

На земле вокруг тела, красные брызги крови пропитали снег. Убитых много, не меньше двух-трех десятков.

Я качнул головой, указывая на ворота, Сорена понятливо кивает в ответ. Мы медленно подаем коней вперед. Сзади раздаются азартные крики, закончив с разбегающимися Дитрих и Берг быстро возвращаются назад.

Копыта стучат по бревенчатому мосту. Ворота распахнуты настежь, нас никто не встречает. Внутри форта просторный двор, в центре и правда костер с жарящейся на вертеле тушей оленя, я угадал.

Три постройки, тоже из бревен, с остроконечными крышами. Грубовато, но основательно и добротно.

— Интересно, где они такие бревна нашли, — вдруг бросает замечание Берг.

Я не сразу понял, о чем он, потом киваю. Да, это странно, вокруг только мегалиты переростки, а здесь вполне нормальный размер для деревьев.

— Должно быть привезли из другого леса, — нейтральным тоном откликнулся Сорен. Имперец напряжен, взгляд обшаривает каждые закоулки, ожидая внезапной атаки. Но похоже все разбойники разбежались.

Или нет? Что за шум? Похоже на плач. Я кивнул Дитриху, тот понятливо направился к источнику непонятных звуков, Берг прикрывал. Через пару мгновений послышался хмурый голос наемника.

— Здесь яма, закрыта решеткой из толстых прутьев. Похоже на загон для рабов или нечто подобное.

Мы с Сореном подъехали ближе и первое что увидели — испуганные лица людей, смотрящих наверх.

Пленники? Заложники? Или как сказал Дитрих — рабы?

— Освободи их, — велел я.

Долговязый наемник одним ударом меча перебил задвижку. Решетка из деревянных прутьев откинулась вбок, открывая путь наружу. Но люди внизу не торопятся вылезать, в первую очередь видя перед собой вооруженных воинов. Неизвестно, что окажется хуже, они или разбойники.

— Вы свободны, — сообщил я и не глядя на реакцию развернулся к главному дому.

Еще один кивок Сорену. Получив одобрение, воин в черных доспехах спрыгнул с коня и с обнаженным клинком вбежал по ступенькам. Плечиста фигура имперца исчезла в полумраке дверного проема.

Через несколько мгновений раздался невнятный шум и звуки ударов. Слегка встревоженный я тоже соскользнул с седла, намереваясь войти внутрь. Но гвардеец уже справился, выталкивая перед собой на улицу троих людей: мужчину и двух женщин, точнее фигуристых девиц, у всех троих заспанные рожи.

— Больше никого нет, — сообщил Сорен.

Я разглядываю пленников из-под надвинутого капюшона, ничего не говорю. И чем больше смотрю, тем сильнее начинают дрожать девицы. А вот мужик держится, хотя судя по мутным глазам, он с перепоя и пока просто не до конца понимает, что произошло.

— Это главный? — я обратился к девица и те поспешно закивали, постаравшись отодвинуться от недавнего любовника подальше.

Закутанная в плащ фигура их пугает больше гнева главаря разбойников. Умные девочки, сразу сообразили, что хуже.

— Имя, — равнодушно спросил я.

Не дождавшись ответа, кивнул Сорену, имперец с готовностью резанул мечом по ноге пленника, одновременно заставляя вскрикнуть от боли и опуститься на колени.

— Хенрик, Хенрик, во имя всех богов, — простонал разбойник, держась за рану.

— Хенрик? Хенрик Шрам? — раздалось удивленное сзади.

Подошел Берг с нескрываемым любопытством разглядывая главаря лесных бандитов.

— Знакомое имя? — поинтересовался я, но продолжая оставаться на месте, ангелом смерти нависая над стоящим на коленях разбойником.

Наемник кивнул.

— А как же, за его голову во многих землях назначена щедрая награда, его уже долгое время пытаются поймать. А он оказывается спрятался в самой глуши. Вот в чем похоже секрет его неуловимости: устроил убежище в безлюдном лесу куда уходил, когда отряды загонщиков подбирались слишком близко, — в голосе мечника прозвучало презрение, смешанное с уважением. Секрет неуловимости знаменитого разбойника оказался до банальности прост, но в тоже время он его все же придумал, в отличие от всех, кто на него все это время охотился.

Что касается остального, лицо пленника и правда пересекал наискосок глубокий шрам, полностью оправдывая прозвище, но не уродуя, а скорее добавляя свирепости. Правда сейчас особо свирепым тот не выглядел, скорее растерянным и ничего не понимающим.

— Ты проспал свое логово, придурок, — словно угадав, о чем тот думал, насмешливо бросил Борг.

Главарь разбойников дернулся, на мгновение в мутных глазах с перепоя мелькнула ясность. Быстро сменившаяся испугом. Настал момент, которого боялся каждый занявшийся разбоем на большой дороге — рука правосудия все-таки настигла преступника.

Нас приняли за стражников вольного города или баронских дружинников, отправленных на поиски известного разбойника и наконец-то поймавших его.

— Что будем с ним делать? За него можно получить немало золота, — Берг стоял, поигрывая мечом. Взгляд наемника видел не пленника, а мешок денег.

Со стороны Сорена реакции не последовало. Может он тоже не прочь заработать, но понимает, что с этим могут возникнуть проблемы. Находись мы в иной ситуации все было бы просто, но тащить с собой лишнего человека, не зная, когда получится сдать в обмен за награду, значит обременять себя трудностями, а главное существенно затягивать путешествие. На что прагматичный имперец идти не хотел. В отличие от наемников, которым платили по факту вне зависимости от потраченного времени, ему хотелось как можно скорее со всем покончить.

И я разделял это мнение.

— И куда ты его хочешь тащить? В ближайший город? — скептически осведомился я. — Сколько до него добираться? И сколько потом возвращаться обратно?

Берг открыл рот, собираясь предложить варианты, но сообразил, что это риторические вопросы, и захлопнул обратно, насупился. Коренастый наемник догадался, что последует дальше.

А вот Хенрик Шрам похоже это еще не осознал. Поняв, что его опознали, он, как ни странно, перестал боятся и начал хорохориться.

— Плачу золотом каждому, если отпустите, — важно заявил он.

И хоть голос звучал с неспешной вальяжностью, все равно читалась неуверенность и скрытая опаска, что подкуп не возьмут.

Правильно делал, тратить время на бухающего идиота, валяющегося в кровати с сисястыми девками, пока его подручных режут, как скот, никакого желания не было.

Его участь предрешена, и ничего этого не изменит.