Наемник валится на снег, тварь и правда весит немало, легко опрокидывает вооруженного воина в доспехах и тут же пытается вцепиться в горло. К счастью для коренастого солдата удачи шея у него защищена стальной сеткой, которую монстру с ходу не удается прогрызть. Защитная экипировка позволяет выиграть время. Пара секунд, этого оказывается более чем достаточно для Дитриха, чтобы подскочить и нанести рубящий удар сверху вниз.

И вновь воздух разрывает противный визг.

Разрубленное пополам тело извивается, в разные стороны брызжет кровь, Берг с проклятьями скидывает тварь с себя и вскакивает на ноги. Руки наемники крепко сжимают меч, держа перед собой, глаза бешенные, рот кривится в ярости из-за того, что какой-то покрытый шерстью червяк смог уронить опытного бойца на землю.

— Слева!!! — кричу уже я и вновь выбрасываю руку вперед.

Знак «Молота» вспыхивает перед мысленным взором лиловым и гаснет. Прыгнувшего монстра откидывает назад, как раз мимо стоящего Сорена. Имперец не теряется и ловко рубит пролетающее мимо существо. Смертельно раненная тварь верещит, но быстро затихает, наполовину утонув в снегу.

На мгновение устанавливается тишина. Повсюду кровь и вываливающая из разрубленных тел монстров требуха. Снежный покров давно потерял свою белую девственность, сейчас опушка зимнего леса напоминает миниатюрный филиал скотобойни.

— Твою мать! — от души ругается Берг, но внимания не теряет, зорко поглядывая по сторонам.

— Что это за уродцы? Никогда таких не видел, — мрачно поддерживает товарища Дитрих.

Наемники уже не стоят спина к спине, поняв, что так неудобно уворачиваться, пропуская мимом выпрыгивающих из-под снега покрытых белой шерстью червей, рубя их, когда пролетают мимо. Встречать на меч напрямую бесполезно, твари слишком тяжелые несмотря на относительно малый размер.

Хотя насчет размера, это смотря с чем сравнивать. Двадцать сантиметров в поперечнике, полтора метра в длину. Гибкие, быстрые, покрытые густой короткой жесткой шерстью белого цвета, пасть усеяна кинжально-острыми зубами. Настоящие зимние монстры.

— Сколько их? — спросил я и уточнил: — Скольких убили?

Воины завертели головами, посчитывая.

— Семь, — выдал итог Берг спустя несколько секунд.

Хмм, семь, вроде подходит. Я немного расслабился, огляделся, основное внимание уделив поверхности сугробов неподалеку. Никакого шевеления под снежным покровом на первый взгляд нет. Значит все гнездо перебили.

— Все закончилось, — изрек я.

— Откуда вы знаете? — тут же осведомился Берг.

Дитрих нахмурился, поддерживая товарища. Сорен остался безучастным, цепко оглядывая заснеженную поверхность.

— Потому что в гнезде обычно ютятся от пяти до семи особей. Похоже мы перебили всех. С чем вас и поздравляю, — я шагнул к ближайшей мертвой тушке. Склонился, становясь на одно колено, взгляд скользнул по кровавой каше, вываливающейся из разрубленного туловища. В ноздри ударил резкий запах гниющей плоти. Это подтверждало догадку, во всех описаниях упоминалась ни с чем не сравнимая вонь.

Надо поторопиться, пока остальное не сгнило, скорость разложения у этих тварей невероятно высока, еще немного и ничего полезного не останется.

Я приподнял руку, активируя «Коготь», через секунду в руке удобно лежал сотканный из теней кинжал с длинным извилистым лезвием.

— Вы знаете, что это, — утвердительно заявил Берг.

С моей стороны последовало небрежное покачивание головой.

— Знаю, — подтвердил я и замолк, занятый работой.

Неудобно говорить, когда вскрываешь мертвую тушку зубастой твари, пытаясь выкорчевать из небольшой головки, сливающейся с остальным телом, крошечные мозги.

Берг и Сорен заинтересовано покосились в моем направлении, наблюдая, как методично взлетает и опускается колдовской нож, пластая переднюю часть монстра на лоскуты. Плотная шерсть мешала сделать все быстро, приходилось внимательно следить, куда опускается лезвие, отрезая небольшие куски.

Главное сделать все поскорей, пока период распада не коснулся самого главного в дохлых чудовищах. Разложение тканей распространяется в организме зубастого переростка очень быстро. Это в том плане забавно, что когда оно живое, в противовес у него невероятная регенерация организма. Благодаря бешенному обмену веществ его практически невозможно убить, если только не порубить на отдельные части.

Но за все приходиться платить, в том числе за бешенную регенерацию. Из-за нее у них короткий жизненный цикл. Живут один сезон, дальше откладывают личинки глубоко в почву и умирают. Следующей осенью появляется новое потомство и все повторяется до весны. Круговорот зубастых тварей в природе.

— Их называют змеелоки, — методично потроша тушки поведал я. — Довольно редкие создания, встречающиеся в некоторых районах средней полосы континента.

— Откуда вы знаете? — Берг с омерзением глядел, как я вытаскиваю кусочки серого вещества из голов тварей, аккуратно складывая каждый на расстеленный кусок грубой ткани.

— Читал о них, — я отозвался рассеянным тоном, занятый работой.

Это было правда, кроме «Записок Аурелия Госта о конструктах магических», находясь в Последнем Приюте я приобрел еще несколько книг, внимательным образом изучив каждую, пока ходил на учебу в Воинский квартал. Днем физические тренировки, вечером умственные. Ничто так не бодрит, вызывая прилив сил, как периодичная смена сферы деятельности.

— И зачем вы их сейчас разрезаете? Вытаскивая эти… это… — Берг сбился.

— Потому что крошечные мозги этих тварей обладают рядом уникальных свойств, полезных при проведении некоторых магических ритуалов, в частности ориентированных на усиление физической оболочки заклинателя, — лекторским тоном пояснил я.

Сорен подтащил переднюю половинку твари, через белую шерсть проглядывала широкая пасть, усеянная зубами, напоминающими лезвия. Да, такой «хлеборезкой» легко вскрыть и человеческое брюхо и лошадиное.

— Спасибо, — поблагодарил я и кивнул на остальные тела валящихся в снегу монстров: — Другие тоже неси. Только с головами, задние части не нужны.

Имперец кивнул и принялся за работу, хватая изрубленные тушки левой рукой, правая продолжала крепко сжимать длинный меч, на всякий случай.

— Полезные свойства этих существ в свое время открыл некто по имени Остер Игилви, — я продолжил спонтанную лекцию, не забывая ловко резать черепа монстров, извлекая наружу кусочки мозгового вещества. — Точно неизвестно, что изначально побудило его изучать этих тварей, но открытие оказалось настолько важным, что Коллегия отметила его особой наградой.

Пальцы в крови, в сером и чем-то буром замерзли, но я не останавливался, торопясь как можно скорее завершить начатое. Скоро станет поздно и все на что будет способно извлеченное вещество стать источником еще одного гниения. От тел змеелоков и так уже начинало сильно вонять. Они разлагались буквально на глазах, подчиняясь биохимии своего странного организма.

— С Остером Игилви связана одна забавная история. Несмотря на талант исследователя, у него была не самая благочинная биография. В частности, он обожал молоденьких девочек и на этом погорел, разрушив карьеру. Одна из совращенных старым сластолюбцем юных девиц оказалась родной племянницей тогдашнего верховного магистра Коллегии. В наказании он сослал беднягу Остера на далекое северное побережье, изучать тамошних моллюсков. Где он и помер на старости лет, в окружении льдин и пронизывающего холодного ветра.

Наемники окончательно расслабились и заухмылялись, поверив, что нападений больше не будет. На моральные страдания давно сдохшего мага им было плевать, зато упоминание пикантных подробностей влечения к юным девицам вызвало веселье.

— Старичок присунул стручок куда не следовало, — хрюкнул Берг.

Дитрих осклабился. Я хмыкнул. И лишь Сорен продолжал сохранять бесстрастное выражение на лице.

— Точно, — подтвердил я, заканчивая с последней тушкой и поднимаясь на ноги, огляделся. — Кажется все.