Через несколько минут они подъехали к дому, в котором родилась Ласковая Иури. Это было массивное сооружение, сложенное из здоровенных гранитных и базальтовых блоков с тремя широкими террасами из толстенных брусьев, крытых тёмно-красной, почти коричневой черепицей. Перед домом находилось нечто вроде плаца, мощёного гладко отшлифованными за тысячи лет серыми, гранитными плитами, а перед входом в дом располагался широкий двухскатный навес, опирающийся на древние, гранитные столбы, украшенные рельефными изображениями драконов. Уж если это поместье и подвергалось перестройке, то эти столбы точно никогда.

Водитель подъехал к плацу, быстро выскочил из машины и распахнул дверцу. Первым из лимузина вышел Джимми Накамура и встал справа от раскрытой двери. Затем из него не спеша, по-хозяйски вышел лорд Аригата, а вслед за ним Хидеоки. Эта изящная особа, одетая в старинное кимоно белого, васильково-голубого и лилового цветов, отделанного тёмно-зелёным, шитым серебром, шелком, вызывала умиление у каждого, кто только на неё посмотрел. Вся она, казалось, была, словно изваяна из какого-то полупрозрачного драгоценного камня, и, будто светилась изнутри серебристым светом. Аригата и Хидеоки степенно отошли от лимузина и встали чуть-чуть поодаль, после чего из него вышли шестеро парней в черных костюмах, затем три девушки, одетые в переливающиеся платья и, наконец, Ласковая Иури, которая вдобавок ко всему ещё и нацепила на нос черные очки.

За кустами, которыми был обсажен плац, тотчас раздались приглушенные возгласы. Не успели телохранители Ласковой Иури выстроиться справа и слева от неё, как из дома вышли её дед Оэдигава и дядя Каноичи. Похоже, что старый Оэдигава, одетый в простенькое коричневое кимоно, был готов увидеть в это утро кого угодно и что угодно, но только не свою внучку. Он был так поражен этим, что даже не заметил лорда Аригату и Хидеоки, не говоря уже о том, что только секунд через тридцать ему взбрело в голову завопить:

– К оружию! Схватить преступницу!

Джимми Накамура тотчас шагнул вперёд и сердито рявкнул:

– Отставить дурную беготню! Иури не преступница, она полностью оправдана Судом Хьюма, но болтать об этом на каждом углу я никому не советую, если он не хочет съесть свой собственный язык изжаренный прямо у него во рту. Оэдигава-сан, тебе бы стоило верить в свою внучку, ведь она привела в твой дом старого слугу императора Канагури, его великого сёгуна Аригату Кувато, разбившего на голову мятежников в битве при Рикеёми.

Тем не менее на плац выбежало сотни три ниндзя, но они даже и не помышляли о том, чтобы на кого-либо нападать. Однако, Оэдигава поднял руку и громким голосом воскликнул:

– Стойте! Я хочу во всём разобраться. – Сделав несколько шагов к Ласковой Иури, он спросил её – Внученька, это правда?

– Что, правда, дедушка? – Спросила Иури вместо ответа – То что я привела в твой дом лорда Аригату и его невесту Хидеоки или то, что вот этот парень, который является Судом Хьюма, а также ещё и моим любовником, только бывшим, меня отмазал вчистую?

Воцарилась неловкая пауза, которую заполнил Стинко, сказав:

– Дед, я специальный прокурор Стингерт Бартон, а это мой хантер Юм Хью, который ментально связан с миллиардами жителей Хьюма и он действительно Суд Хьюма. Твоя внучка Иури ни в чём не виновна, но мне очень хотелось бы знать, зачем ты хотел выдернуть её из Жестянки, где она мотала срок ни за что.

Стинко сказал это таким тоном, что ему мог бы позавидовать и Юм, который тоже умел заледенить свой голос до абсолютного нуля, а потому Оэдигава Кувато дрогнувшим голосом ответил:

– Мы хотели доставит её на Хьюм.

Этой короткой фразой он сказал так много, что Юм тотчас подтвердил его искренность и всю глубину чувств:

– Киска, твой дед очень переживал за тебя и он действительно приказал своим людям найти твою тюрягу и выдернуть тебя оттуда любой ценой.

Ласковая Иури усмехнулась и пробормотала:

– Черт, и этот туда же. – После чего громко крикнула – Ребята, девчонки, что же вы стоите, это ваш предок Аригата и его невеста Хидеоки! Хватайте их за руки и тащите в дом, ведь все предшествующие поколения Кувато жили только ради этой счастливой минуты!

Не менее половины воинов-ниндзя на плацу были женщины и девушки. Забыв о том, что они воины древнего клана самураев-ниндзя, которым надоело служить всяким пройдохам и они решили возвести на престол своего собственного императора, Канагури Кувато, который из-за тяжелой болезни так и не стал ниндзя и только после своего чудесного исцеления впервые взял в руки меч, они бросились к Хидеоки и тотчас утащили её в дом прямо из-под носа Аригаты. Тот только усмехнулся, подошел к Ласковой Иури, обнял её за талию и решительно направился к Оэдигаве. Подойдя к нему почти вплотную и смерив его суровым взглядом, отчего того так и передернуло, строгим тоном поинтересовался у главы клана Кувато:

– Почему ты допустил, чтобы твою внучку судили галакты, Оэдигава? Почему твои воины не пришли ей на помощь в тяжелую минуту? Чем вы тут вообще занимались всё это время?

Оэдигава заметно побледнел и, непременно, упал на колени, если бы за него не вступился Солёный Нос, который, дернув лорда Аригату за рукав кимоно, воскликнул:

– Самурай, ты не очень-то наезжай на моего друга! К твоему сведению, это я остановил его, когда он вместе с Кано и своими самыми лучшими воинами грузился на крейсера. Не забывай, мы живём в большой галактике и закон обязаны соблюдать все. Мои хантеры, кстати, тоже собирали улики и свидетельства, говорящие в пользу Иури и её невиновности. Ну, не успели мы, понимаешь? Не успели. Что нам теперь всем миром сепуку делать из-за этого? В общем так, ребята, хватит смотреть друг на друга волком, быстро миритесь, обнимайтесь, целуйтесь, в общем делайте что хотите, но чтобы через час, Оэди, в твоём чайном дворце началась большая чайная церемония в честь этого доисторического сёгуна с большой дороги и его невесты. Да, смотри мне, пусть доступ на внешнюю галерею, с которой их можно увидеть, будет открыт каждому жителю Оэдо, а не то Сэм Танака хрен сложит свои полномочия завтра утром.