- Нам угрожает опасность? – Ванда перегнулась через меня и принялась пытать мужчину на тему, «а что все это значит»?!
Словоохотливый сосед быстро и как на духу рассказал, что справа, между прочим, тоже летит истребитель, а это может означать только две вещи и каждая из этих вещей очень плохая.
Первая – самолет захвачен и есть риск, что террорист может попытаться направить наш борт на жилые дома и т.д.
Вторая, что на борту у нас что-то чертовски ценное и потому нас сопровождают.
Ну и третий вариант – мы сбились с курса и залетели в запрещенную зону, из которой нас, сейчас, и выдворяют!
Зная свою везучесть, я бы отдал предпочтение варианту №1, но… Вероятности четко показывали, что скорее всего – вариант №3 в полной своей красе!
Озвучив вероятности, вспомнил старый анекдот про бомбу в самолете с двумя математиками, но вместо улыбки, наш сосед странно побледнел.
Как и все те, кто сидел рядом и слышали анекдот…
И чего так люди боятся?!
Посетовав, в душе, про себя, что у людей сейчас стало такое сложное чувство юмора, гордо откинулся на спинку кресла и бодро допил коньяк.
Ну, даже если мы упадем, не пропадать же де… добру, блин, ДОБРУ!
Самолет подкидывало, как автобус на лежачих полицейских!
Одна минута, две, пять, десять…
Вот уже первые звуки призыва Ватсона* в бумажный пакетик, вот кто-то пополз в туалет…
- Дамы и господа! – Неестественно бодрый голос первого пилота напугал меня больше, чем все воздушные ямы, вместе взятые. – В связи с ухудшившейся метеосводкой, наш рейс 1456 Москва-Алма-Ата-Усть-Каменогорск совершит посадку в аэропорту города Аягуз…
«О-о-о-о-о нет»!
- Дэн, ты чего? – Ванда подтолкнула меня локтем. – Что-то не так? Там аэропорт плохой? Полоса короткая?
- В Аягузе нет аэропорта. Это военная взлетно-посадочная полоса посреди степи. Нормальная, длинная, но – военная. – Я вспомнил, как в свое время, когда я был маленький, Як-40, на котором мы летели с дедушкой, посадили в Аягузе.
Там один только выход наружу, показался мне, ребенку, высадкой на другой планете!
- Тьфу на тебя… Из-за тебя народ готов выпрыгнуть в иллюминаторы!
- Не поможет. – Страдальчески вздохнул я. – Во-первых иллюминаторы трехслойные, а во-вторых, мы уже идем на посадку в Аягузе!
К счастью, в этой реальности, аэропорт в Аягузе все-таки был.
Не огромный и стеклянный, но и не скособоченный шиздец, как было в некоторых городках экс-юсовии.
В аэропорту нашлось место для буфета, зал ожидания с розетками и подключением к интернету из которого мы и узнали, что, оказывается, весь последний час «экипаж мужественно боролся за выживание самолета и его пассажиров», но…
Проиграл.
И теперь нам предстоит дождаться, когда из Алма-Аты прилетит другой самолет, который домчит нас до Алма-Аты, а уже оттуда нас, на другом самолете, повезут в Усть-Каменогорск!
Услышав новости, мы с Вандой переглянулись – вот не зря мы оба, не сговариваясь, не стали сдавать в багаж никакие вещи, засунув все в «безразмерный карман» ведьмы!
Как чуяли!
Прогуливаясь по аэропорту, завернул в странный закуток, который вывел меня к обычному по размерам окошку, выходящему на сторону, противоположную стоящему нашему самолету, судя по маркировке – Ил-196-200.
Окно выходило на военную взлетку, по которой, у нас на глазах ушли в небеса на патрулирование пара маленьких и вертких истребителей в бело-сине-зеленом камуфляже.
- Красиво… - Ванда проводила взглядом улетающие самолеты, повернулась ко мне и, оглядевшись по сторонам, расстегнула свою легкую курточку. – Представляешь, а ведь мы здесь – совсем одни, в центре аэропорта! А я такая гол…
Судя по тому как расширились ее зрачки, за моей спиной явно что-то происходит не хорошее, так что я честно успел взять ее в охапку, скастовать ее любимый «купол защиты» и…
Вылететь в окно здоровенным теннисным мячиком!
Трижды отпрыгнув, мой «купол» благополучно сдох, но Ванда уже успела поставить свой, да и отработали свое те амулеты, которые мы теперь таскаем не снимая.
Еще два прыжка «мячика» и вот мы, целые и невредимые, лежим на молодой степной травке, метрах в двухстах от превратившегося в огненный ад аэропорта Аягуз!
- Это просто… Шиздец! – Вырвалось у меня. – Ну, лядь, ну когда это кончится, а?! Ну сейчас-то что, а?! Ну, фиг с ней, с польшей, грызутся они, кто там трус, кто предатель, кто свою страну защищал, а кто свою страну на туманный Альбион поменял – нас не касается, делите, раз сами жить не хотите! Хрен с ней с юсовией – хотят они демократии и свободы психам – их проблемы, пусть решают! Но здесь-то нахрена самолеты взрывать?!
- Думаешь, терракт? – Ванда быстро обхлопала меня на предмет повреждений и была вынуждена признать, что их нет, а так бы она развернулась…
- Ну-у-у-у, двести человек пассажиров, не меньше пятидесяти – работников аэропорта, нарушение безопасности… Сейчас вояки такой хай-лай поднимут… - Я уселся на землю, раз за разом прогоняя вероятности.
И вновь, как на площади, вероятности соприкасались со мной и, совсем слегка-слегка с Вандой, но вот во всей цепочке событий зияли такие пробелы, что…
Я вызвал меню нейроузла, вновь вызывая дозиметр.
Охренеть! 11 миллизиверт!
Подхватив Ванду в охапку, понесся прочь, попутно «исцеляя» и себя, и ничего не понимающую, ведьму.
Одиннадцать миллизиверт!
Это уже хреново, это уже – как полная томография всего тела, но вот там это все под контрольно и с учтенными факторами, а тут…
Отбежав к концу взлетной полосы, точнее – к ее началу, поставил Ванду на землю и замахал руками, привлекая к себе внимание вояк, суетящихся поодаль и готовящихся к выезду на старенькой пожарке и трех внедорожниках, под крышу забитых длинными, красными баллонами огнетушителей.
- Там радиация! – Спасибо моим родителям за мою луженую глотку!
Меня услышали со второго повтора и, судя по тому, как народ выдохнул и понуро побрел обратно в здание, ОЗК и радиозащита у них была в наличии.
Правда, на этом наше везение закончилось – вторым потоком из одноэтажного кубика здания выбежали злые ребята с погонами ВВ и все дальнейшее мы не видели, находясь за толстыми стенами полевого бункера, где нам пришлось очень много отвечать на вопросы.
Ну, по крайней мере – мне точно.
Спасибо хоть на ночь нас Вандой перевезли в гостиницу в самом городе, а не оставили в изрядно сырых камерах бункера.
Да и то, есть у меня предположения, что нас в город отправили просто подальше от места ЧП, чем беспокоясь о нас или нашем здоровье!
Получив обратно свой телефон, нашел в нем номер «молчаливого особиста», что приезжал к нам с Вандой на заимку, позвонил и…
Отвел душу.
Благо хоть Ванда в это время в ванне отмокала, можно было вспомнить все, что накопилось и не стесняться с матами и выражениями, собирая их в лютые словообороты, в которых НЕ матерным было лишь одно слово из десяти-двенадцати!
Видят звезды, обычно я не такой, но тут…
Накипело просто.
Раз за разом, раз за разом вокруг меня творится какая-то черезжопень, смысла которой я не понимаю!
Хотя, нет, лукавлю.
Понимаю.
Очень хорошо понимаю.
Смысл всего этого вон он, в ванне отмокает, что-то напевая.
Я еще раз пробежался по вероятностям и, со вздохом, устроился в кресле.
Пока Ванда в ванне, а это надолго, займусь-ка я… Кое-чем…
Сделав глоток крепкого чая, сладкого-пресладкого, откинулся в кресле и…
Провалился в нейроузел, подключая все потоки, сейчас, к сожалению, исполняющие лишь вторичные функции, например такие, как активация заклинаний защиты, сканирование на отклонения и еще пару-тройку, особо важных, типа лечилки.
Сейчас их вторичные функции сброшены, а сами потоки обрабатывают два запроса.
Первый – простой и понятный: творящееся вокруг.
Второй – немного сложнее…
Второй - это связь меня, Ванды и происходящего.
Два основных канала-потока, зацепившись за слабую сеть гостиницы, полезли по порталам и «закрытым» сообществам, обогащая меня данными, что расследование по делу взрыва движется семимильными шагами в обратную сторону, что был еще один взрыв такого же типа, снова в полякии и снова в Варшаве, в варшавском аэропорту, где взрывом разворотило два терминала и снесло осьмушку самого аэропорта. По предварительным подсчетам, жертв насчитали почти две тысячи, а вот «не афишируемая» сводка показала заражение на 63 миллизиверта и не менее пяти тысяч зараженных. Часть из которых уже разлетелась в разные стороны!
