— Простите мой эгоизм, — горько прошептала я, — но моя жизнь для меня дороже.

Со стороны писаря вновь донеслось осуждающее фырканье с нотками негодования.

Я медленно подняла взгляд, встречаясь с вертикальными зрачками судьи. Его дракон… Он смотрел на меня, будто пытаясь заглянуть в самую душу и выудить истинную правду, а не то, что я тут рассказала.

— Что ж… — послышалось с его стороны спустя пару секунд напряженной тишины. — Стража! Отправляйтесь в поместье Саверонов и приведите сюда молодого господина!

Двое мужчин послушно кивнули и направились в знакомую мне сторону.

«Представляю, как ты будешь удивлён, когда за тобой придут стражи из суда! Это в поместье ты смелый и важный, а за его пределами та ещё размазня!» — во мне плескалось злорадство.

Отомстить! Как же сильно хотелось отомстить Эстару и его матери, принёсших столько страданий!

— Вы можете пока присесть, — судья указал рукой на стул.

— Водички? — участливо спросила женщина-писарь.

— Благодарю, — мои губы растянулись в вымученной улыбке.

Сделала глоток, держа стакан трясущимися руками, что не осталось незамеченным.

«Последний рывок… Остался последний рывок, и я обрету свободу!»

5. Глоток свободы

Алана

Каждая минута, каждая секунда всё сильнее натягивали мои нервы, готовые вот-вот порваться.

Я сидела на предложенном стуле, стараясь не привлекать к себе внимание. Голова слегка опущена, взгляд устремлён в пол, а пальцы с напряжением стиснуты, зажав ткань юбки.

Нервничала. Настолько сильно я нервничала, что перед глазами даже чёрные мушки залетали.

«Скорей бы уже он пришёл! Ожидание просто невыносимо!»

Казалось, прошла целая вечность, а на деле не более двадцати минут.

И вот с улицы послышался звук шагов.

Я медленно повернула голову, в окно наблюдая Эстара, что шёл между двумя стражами. Взволнованный, лицо белее снега…

«Тряпка! — фыркнула я мысленно, с трудом сдерживаясь, чтобы не скривиться. — И я из-за тебя так унижалась! Позволяла вытирать об себя ноги! Ненавижу!»

Моя ярость закипала всё сильнее, достигая максимума, когда взгляд упал на свекровь, что, нервно дыша, семенила позади своего сыночка.

Я знала, она не отпустит его одного. За ним увяжется.

«Что ж… Мне известна твоя вспыльчивая натура. Вот на ней и сыграем!»

Никогда в жизни я себя не чувствовала настолько сильной и уверенной в себе, ведь теперь мне было не за кого переживать! Семья предала меня, а значит, сегодня наши дороги разойдутся! Совсем скоро я буду свободна!

— Ты⁈ — ахнул Эстар, когда переступил порог и увидел меня. — А ты…

— И вам добрый день! — послышалось недовольное со стороны судьи.

— Прошу прощения, — склонился мой муженёк, как и ожидалось, теряя всё своё высокомерие.

— Ваша честь, приветствую от лица семьи Саверон! — свекровь, что всегда была увёртливой и хитрой, присела в глубоком реверансе, бросив на меня полный злобы взгляд. — Скажите, что-то случилось? — умело прикидывалась она — Нам не дали внятного ответа, сопроводив сюда…

— Молодая леди Саверон подала заявление на развод…

— Что⁈ — ахнула свекровь, схватившись за сердце.

Я смотрела, как по её напудренному лицу расползаются алые пятна ярости. Зла. Как же сильно она была зла. Если бы не посторонние, то самолично влепила бы мне пощечину.

— Почему ты… — заметно нервничая, Эстар мотнул головой, не имея возможности подобрать слова для ответа.

«А дома весь такой смелый, уверенный в себе! Где сейчас твоя смелость, размазня⁈»

— Дитя… — видя явную растерянность своего сына, свекровь повернулась ко мне. В её глазах наблюдалась драконица, пребывающая в бешенстве. — За что ты так с моим сыном? Он… — судорожный вздох. — Он разве плохо к тебе относился? Посмотри, ты в шелках, на пальцах кольца с драгоценными камнями, на шее — колье, а в волосах золотые шпильки…

— А под одеждой синяки, — перебил её судья.

— Что⁈ — взволнованно вздохнула свекровь, прикрывая рот ладонью и делая вид, что пребывает в шоковом состоянии от услышанного. — Синяки? Но… Как? Откуда? Милая, что случилось⁈

Умело отыгрывая свою роль, она кинулась ко мне, с силой сжимая ладони, которые я тут же вырвала из её рук.

— Ваш сын избивал меня на протяжении восьми месяцев, — ответила я негромко, будто испытываю страх, но внятно.

— Ты… — Элеонора Саверон дёрнулась от услышанного. — Ты, наверное, шутишь? — нервно хохотнула она, бросив опасливый взгляд на судью, что сидел на своём месте с непроницаемым выражением лица. — Такого не может быть…

— Следы избиения зафиксированы, — донеслось со стороны женщины-писаря, в глазах которой читалась масса негативных эмоций. От омерзения до презрения.

— Такого не может быть! — не унималась Элеонора Саверон. Её дыхание стало частым, а в голосе появилось негодование. — Мой сын…

— Вот именно, — перебил её судья. — Ваш сын. Спрос с него, но пока я слышу только вас.

Свекровь, замолкнув на полуслове, закрыла рот, гневно сопя.

— Лорд Саверон? Слушаю вас! — судья кивнул, ожидая ответа.

— Я… — Эстар нервничал, причём настолько сильно, что не знал, куда деть свои руки. — Я не имею к случившемуся абсолютно никакого отношения. Она сама…

— Сама себя била? — уточнил судья.

— Ну что вы такое говорите? — хохотнула свекровь, получая в ответ предупреждающий взгляд.

— Продолжайте, — кивнул судья Эстару.

Его лицо, и без того бледное, стало ещё белее.

— Я не трогал свою супругу… — промямлил он.

— Тогда откуда синяки? — хмыкнул служитель закона, недовольно сощурившись.

— Моя невестка просто упала, — вновь затароторила Элеонора Саверон. — Правда же, милая? Эстар не мог причинить тебе вред!

— Не откажусь от своих слов, — отрицательно мотнула я головой, смотря в пол.

— Ты… Да как ты… — задыхалась от гнева свекровь, едва сдерживаясь, чтобы не заорать на меня. — Специально, да? — зашипела она. — Ты делаешь это специально⁈

— Что именно она делает специально? — поинтересовался судья.

— Клевещет на моего сына! — выпалила Элеонора Саверон, глаза которой сверкнули яростью. — Через три дня будет ровно год, как они женаты! Но Алана до сих пор не забеременела, и поэтому она…

— Позвольте напомнить, если вы забыли, — служитель закона медленно поднялся со своего места. Его тяжёлая аура заполнила собой всю комнату, заставляя замереть. — Избиение супруги карается законом. А если это происходит в первый год супружеской жизни, когда должно произойти зачатие, наказание за подобное ещё суровее!

— Подождите… — ахнула свекровь, испуганно хлопая ресницами. — Это неправда… Это не мой сын…

— Я не виноват… не виноват… — блеял одно и то же Эстар, на которого даже смотреть было тошно.

«Отвратительное зрелище!»

— Давайте мы заберём Аланочку домой, и там всё в семейном кругу спокойно решим… — начала было Элеонора Саверон.

«Аланочку? А где же бракованная тварь и мерзкая дрянь?»

— Ваша честь, я не хочу возвращаться туда, где на меня поднимают руку. Прошу, разведите нас, — я, немного подрагивая, что было наигранно, низко поклонилась, не спеша выпрямляться.

— Да как ты смеешь⁈ — заорала свекровь, вызывая у меня на губах едкую улыбку, которую никто не видел.

«Давай, ори громче!»

— Решила не только свою семью опозорить, но ещё и мою⁈ Ты должна быть благодарной, что мой сын обратил на тебя внимание и…

— Достаточно! — звонкий шлепок разлетелся во все стороны, заставляя свекровь и её обожаемого сына вздрогнуть. — Стража! Сопроводите госпожу Саверон во двор.

— Нет… — заупрямилась она. — Я… я поняла свою ошибку! Больше ни слова не скажу, пока вы не спросите!

Но её уже никто не слушал. Стражи подошли к ней, встав по разным сторонам, и Элеоноре Саверон больше ничего не оставалось, как выйти с ними на улицу.

— Госпожа Уинтон, — судья посмотрел на женщину-писаря, — будьте так добры, подготовьте все необходимые документы для развода Аланы и Эстара Саверон…