Почему-то моя фантазия мгновенно подкинула картинку, где Леха надевает на меня наручники, почему-то оранжевую робу и сажает в одиночную камеру.

А Леха присмотрелся, напрягся, быстро покосился на меня, сунул руку в бак и… выудил из бака злосчастный портфель. Тот самый, пустой.

Двумя пальцами вытащил находку и бросил на землю.

А потом очень проницательно посмотрел мне в глаза.

– Это не я. Мне подкинули! – затараторила я и только потом сообразила, какую глупость сморозила.

Леха возвел очи к небу. Опустил их на портфель. Вздохнул.

– Арестуешь, да? – дрожащим голосом уточнила я.

– Рассказывай, Хиросима, почему ты и твоя кудрявая подруга Юлия Шкода, с которой у вас один бомж на двоих, пытались запутать следствие по делу о краже. А там я решу, арестовывать тебя или нет. О, а вот и Юлька. Ну привет, звезда, как раз на очную ставку успела, – обрадовался Леха, когда запыхавшаяся подруга разбавила нашу незабываемую встречу.

Мы с Юлькой переглянулись, обе опустили головы и поняли, что бежать некуда.

Придется сдаваться ехидному и чересчур проницательному оперу Лехе.

Серафима

Картина, достойная кисти какого-нибудь очень неталантливого художника: слева от мусорного бака очень обескураженные мы с друзьями, а напротив – недовольные оппоненты в лице Лехи и Каса. Хотя нет, Кас был очень доволен.

– Опер Леха, а ты нас прямо здесь будешь допрашивать? – заинтересовалась я.

– А что не так? – развеселился он. – Бомжа не хватает для полной картины? Или мне на вас наручники надеть? Напомню, что это не я сюда пришел, а вы.

– Ты что, следил за мной? – вспыхнула я.

– Конечно, Хиросима, правосудие следит за каждым, – умничал он. – Юлька, ты в курсе, что врать нехорошо?

И перевел взгляд на мою подругу, которая уже успела побывать в его кабинете на допросе.

– В курсе, – устыдилась подруга и низко опустила голову.

Леха ждал продолжения речи, но его не последовало, поэтому он снова вернулся к тону отпетого воспитателя, продолжая отчитывать меня.

– Хиросима, у тебя брат в МВД служит, неужели ты не знаешь, что сокрытие улик карается законом? Римир же твой брат, я не ошибся?

– Служит, и что? Или ты думаешь, что мы за обедом традиционные чтения Уголовного кодекса устраиваем? Собираемся всей семье и читаем, читаем… – последние слова я говорила одними губами, без звука.

Оказывается, опер Леха умел очень строго смотреть. Поэтому я замолчала, а Алексей стал переводить этот свой фирменный взгляд с меня на друзей.

– Рассказывайте, – потребовал он.

– Да нечего рассказывать, – вздохнула я, – мы ехали с вечеринки, спустились в метро, а там этот в кепке. Пробежал мимо, сунул мне портфель в руки и убежал. Он пустой был, честно, поэтому мы его и выбросили.

– Пустой? – напряженно переспросил Леха.

– Да. Мы его весь выпотрошили, прежде чем выбросить, – опустила я голову, – правда. Что теперь с нами будет?

– Пожизненное влепят как пить дать, – пробурчал он.

Сплюнул и выдал замысловатую тираду. Примерно в духе папы, но сразу стало понятно, что он сильно раздосадован новостью. И смотрел он громко и матом.

Даже Каскадер притих, прижал уши к голове и не отсвечивал.

– Ты хоть лицо его запомнила? – доставая из кармана пачку сигарет, с надеждой спросил у меня Леха.

– Все слишком быстро случилось, я не ожидала. Не запомнила, он его кепкой скрыл.

– Серафима, подумай хорошо. Может, хоть что-то, хоть какие-то особые приметы? Шрам, родинка, – давил Леха.

– Черная кепка, черная толстовка, худой, длинные ноги, – напрягла я память.

– Ясно, – отрезал Леха, делая затяжку.

Он прикрыл глаза, выдохнул дым и со злостью пнул злополучный портфель, сиротливо лежащий на земле.

Мы с Юлькой переглянулись и сочувственно посмотрели на Леху, который ушел глубоко в свои мысли и не сразу заметил, как Каскадер совершил стратегическое отступление от него и увлеченно что-то раскапывал под мусорным баком.

– Мне жаль, что я ничем не могу тебе помочь, – призналась я, – и прости, что Юлька сразу не сказала. Мы испугались.

– Чего? – Леха еще и рычать умел!

Не иначе как по ночам у Каскадера уроки брал.

– Не знаю, – окончательно устыдилась я.

– Ой, бандиты детсадовские, – вздохнул Леха. – Может, вас посадить на пятнадцать суток, а? В воспитательных целях.

– За что? – ахнули мы.

– За хулиганку. Юлька вон вроде раскаивается, но это не точно, ты, рыжая, вообще не раскаиваешься, а третий ваш, подпольный махинатор, ушел в несознанку, но по глазам вижу, что готов повторить. Я вас превентивно задержу, пока еще чего не отчебучили.

– Скажи маме, что я завещаю ей мой любимый отрывной календарик, когда папа с Миром меня убьют, – прошептала я Марку. – И мне правда стыдно.

Последнюю фразу я адресовала Лехе.

– Ты, – Леха указал на Марка, – в магаз сгоняй, пакет мне большой купи.

– Понял, – кивнул Марк и умчался.

– Леш, а что украли? – подала голос Юлька.

– Много будешь знать – нос большой вырастет, – отмахнулся от нее Леха.

Подумал, хмыкнул и покачал головой.

– Деятели, мать вашу. Сутки из-за вас потерял.

– Юлька мне только сегодня сказала, что ты меня ищешь, мы хотели найти портфель и принести его тебе, честно, я за ним и шла. Ну хочешь, мы как-то исправимся, вину загладим? – примирительно предложила я.

– Да? – заинтересовался Леха. – И как же?

– Не знаю, – едва слышно пропищала я.

К тому моменту вернулся Марк с пакетом и передал его Лехе. Тот сложил в пакет портфель и покосился на нас:

– Пойдемте. Правильно Мир сказал, вы – дети Сатаны.

– Ой, нашел кого слушать, – закатила глаза Юлька, – Леш, а ты как понял, что это мы?

– Да проще простого – вы вышли на своей станции метро, – хмыкнул Леха.

– И что?

– И то, что здесь, кроме вас, выходили только три зеленых человечка мужского пола, а ты, кудрявая, явно бы стала подружку свою перед ее братом покрывать. Л – логика. Знаете такое слово? И еще чуйка. Кас, рядом!

К Лехе вернулся его привычный ехидный стиль общения.

Каскадер покорно подбежал к хозяину и, преданно заглядывая ему в глаза, шел шаг в шаг с Лехой, который о чем-то сосредоточенно размышлял.

– Значит так, подкидыши из ада, – наконец заговорил Леха, – о том, что портфель этот нашли вы, никому ни слова, ясно? Узнаю, что треплетесь, – посажу под замок до окончания расследования. Хиросима?

– Я поняла.

– Миру тоже ни слова, – вздохнул Леха, косясь на Юльку.

– Спасибо, – просияла подруга, с благодарностью глядя на опера.

– Хиросима, – снова пристал ко мне Леха, – постарайся вспомнить что-то еще. Не сейчас, может, дома в спокойной обстановке.

– Хорошо, – согласилась я.

– Номер мой запиши, и если что-то вспомнишь – звони в любое время, поняла?

– Да, – я несколько раз кивнула для правдоподобности.

Записала его номер, сохранила как «опер Леха» и ни капли не удивилась, когда он у себя нарек меня Хиросимой.

– Пятой точкой чувствую, что ни хрена ни «хорошо», – вздохнул Леха, пряча телефон в карман. – Свободны.

– Правда? – не поверила я. – А протокол составлять не будешь?

– Рыжая, если тебе сильно хочется на экскурсию в отдел, то могу просто так организовать, – криво ухмыльнулся Леха. – Поехали?

– Я лучше домой, – пошла я на попятную, но сердце пропустило пару ударов.

И точно не оттого, что мне предлагали увлекательную экскурсию, а потому, что взгляд у Лехи изменился. И тон стал такой, что у меня мурашки по всему телу забегали как ненормальные.

Я повела плечами, сбрасывая морок, который, казалось, окутывал сознание, когда я смотрела ему в глаза.

Леха отвернулся, мотнул головой и грубее, чем нужно, приказал:

– По домам, детишки. Если что – я на связи.

– Пока, – помахала ему рукой Юлька, пока я переваривала внезапно нахлынувшие и непонятно откуда взявшиеся новые чувства.