– Не придумывай! Просто он каждый раз вспоминает о своих несбывшихся мечтах и расстраивается. А ты дал ему повод для новой гордости. Теперь он будет рассказывать всем, что у него зять космонавт и побывал в космосе.

– Ну, ещё не побывал! – отмахнулся я. – Но очень надеюсь, что я смогу вернуть твоему отцу повод для гордости, которого однажды его лишил.

На следующий день мы с Абрамовыми встретились, чтобы отпраздновать новоселье. Начинали праздновать у нас, а потом переместились к друзьям. Наши квартиры оказались в одном жилом комплексе, только в соседних зданиях. Ну, и если уж совсем докапываться до деталей, то мы жили на пятом этаже, а Абрамовы – на седьмом. В тот же день мы узнали, что здесь же поселились ещё трое космонавтов из нашего отряда, которых мы встретили на улице. Кажется, у нас появляется новая компания, с которой мы будем общаться в ближайшие годы. Разумеется, если удастся наладить отношения и на работе.

На следующий день началась работа, и нам было уже не до гостей. Рано утром мы с Абрамовым сели на автобус и отправились на новую работу. Решили в этот раз попробовать другой способ добираться до работы, чтобы выбрать наиболее комфортный вариант. Судя по тому, что нам пришлось бежать от КПП до расположения, чтобы не опоздать, этот вариант нам не особо подходит. Уж лучше вставать на час раньше и тащиться на электричке. Зато точно знаешь, что не опоздаешь.

– Рад приветствовать вас уже в роли космонавтов, – произнёс Панкратов, который дожидался нас в кабинете, где в день поступления проходило собеседование с комиссией. Только в этот раз помимо Анатолия Филипповича за столом сидел только один человек – космонавт Илья Феофанов.

Судя по всему, его будут привлекать к нашей подготовке. Может, он всюду ходит за Панкратовым, потому как рассчитывает заменить его через несколько лет, когда Анатолий Филипповиче уйдёт на заслуженную пенсию? На первый взгляд всё выглядит именно так, ведь Панкратову уже за пятьдесят, а Феофанов лет на десять-пятнадцать моложе.

– Вы – новый набор, который будет готовиться к работе на орбитальной станции, – продолжил Панкратов.

– А на Марс мы не полетим? – немедленно напрягся Абрамов.

– Погодите с Марсом! – ухмыльнулся Феофанов. – Ещё неизвестно полетит туда вообще хоть кто-нибудь, а вы уже планы строите.

– А почему бы и не строить? – вмешался я. – Двигатель изобрели, космический аппарат готов, дело осталось за малым.

– Знаете в чём проблема высадить человека на Марс? – поинтересовался Феофанов. – Это даже не мощные двигатели, ракета, способная добраться до орбиты Красной планеты и даже не космический аппарат, на котором нужно спустить космонавтов. Это всё у нас уже есть и реализовать на практике вполне возможно. А вот как быть с радиацией, мы пока не совсем понимаем. Наши скафандры слишком слабо защищают от радиационного воздействия. Любая вспышка на солнце и мощный выброс радиационной волны может привести к гибели экспедиции. У нас попросту нет способов защититься. Да, мы можем спрогнозировать вспышки на Солнце и даже попытаться защититься от радиации на поверхности Марса, но лететь только в одну сторону два месяца. Почти столько же займёт обратный путь. Где гарантия, что за этот период что-то не пойдёт по плану, и наша горячо любимая звезда не выкинет фортель?

– И как быть? Выходит, у наших конкурентов эти способы есть?

– Ни у кого пока этих способов нет, иначе они были бы на Марсе уже сегодня, – отрезал Феофанов. – А что на счёт полёта на Марс, даже если он и состоится в ближайшем будущем, то туда полётят только опытные космонавты, так что сильно не надейтесь на далёкий полёт. Вам бы пока опыта набираться на орбитальной станции.

– А что там делать? – с грустью вздохнул Плотников.

– Проводить научные исследования, наблюдения за Землёй… Массу всего! – оживился Панкратов. – Если раньше мы осваивали космос и проводили исследования на одной станции, то теперь каждая страна, вышедшая в космос, хочет иметь свою собственную космическую базу для различного рода исследований. Нам не на кого рассчитывать в этом направлении, так что теперь надежда только на самих себя.

Ненадолго в кабинете повисла гнетущая тишина, которую первым нарушил Панкратов.

– Так, заговорили мне зубы, а время-то идёт! Сейчас я расскажу что вас ждёт во время подготовки. Вот, полюбуйтесь! Чтобы получить хорошую оценку по физической подготовке, вам нужно выполнить эти нормативы.

Панкратов раздал нам печатные листы, и мы ненадолго погрузились в их изучение. Бег на сто метров, бег на три километра, подтягивание, прыжки в воду, заплыв на восемьсот метров, ныряние на глубину…

Из нас явно собирались готовить едва ли не олимпийских чемпионов. И пусть цифры были вполне выполнимыми, но результата нужно было добиться во всех дисциплинах, а не в какой-то одной.

– Пф-ф! – выдохнул Плотников и отбросил от себя листок. – Придётся попотеть. Я половину этого не сдам с первого раза.

– Погодите, это вы ещё ОКП не сдавали, – попытался настращать нас Феофанов. – Вот где придётся потрудиться.

– Что ещё за ОКП? – удивился Абрамов.

– Вы совсем не интересовались подготовкой, когда поступали? – удивился мужчина. – Общекосмическая подготовка включает в себя изучение систем космического корабля, который должен доставить вас на орбиту, модулей орбитальной станции, я уже не говорю о сурдокамере, испытаниях в центрифуге и так далее. В общем, ребята, вы попали. Ближайшие два года станут для вас невероятно продуктивными.

– Опять два года? – не выдержал Плотников. – Да сколько можно то! Пять лет в академии, два года рабочей практики, теперь два года подготовки. И это всё только ради того, чтобы пару раз слетать в космос по полгода.

– А как ты хотел? – удивился Феофанов. – Прийти, с ходу запрыгнуть в ракету, махнуть рукой и полететь? В космос отправляются только подготовленные космонавты и только те, кто показал лучшие результаты во время тренировок и подготовки к полёту.

– Кстати, о полётах, – оживился Панкратов. – Я понимаю, что пока рано об этом говорить, но хочу сразу прояснить этот момент, чтобы потом не возникло недопонимания. Может, эта информация послужит дополнительным стимулом для вас на тренировках. Очередь на полёты у нас максимально прозрачная и справедливая. В первую очередь, это касается новичков, которые ещё ни разу не летали в космос. Она выстраивается на основе рейтинга космонавтов в отряде, а сам рейтинг формируется в зависимости от того, как успешно вы преодолеваете испытания, проводите тренировки и сдаёте экзамены. На этот рейтинг не влияет ни руководство Центра подготовки, ни я, ни кто-либо другой кроме вас самих. Единственное, что может изменить очередность – медицинская комиссия. Если врачи заметят, что у космонавта появились какие-то проблемы по их части, они могут заменить его тем, кто следует дальше в рейтинге.

– А сколько новичков летит в каждом экипаже? – поинтересовался Абрамов.

– Хороший вопрос! В прошлом наши космонавты летали на международную космическую станцию по три человека, причём, одним из членов экипажа обязательно должен был стать иностранец. Теперь мы летаем на российскую орбитальную станцию, на которой нет иностранных специалистов. Численность экипажа та же и составляет три человека. Таким образом, одновременно на РОС может находиться шесть человек: три космонавта, которым предстоит вернуться домой, и три космонавта, которые заменят их на следующие полгода. Но не забывайте о составе дублёров, которые готовы заменить товарищей в случае необходимости.

– В общем, можно никогда и не полететь, – заключил Абрамов после долгой речи командира отряда.

– Можно и не полететь, но это выходящий из ряда вон случай. Я почти уверен, что каждому из вас найдётся работа на орбите, так что приступайте к тренировкам и дерзайте!

Нас разбили на четыре группы по три человека в каждой. К счастью, разделили не по алфавиту, иначе мне бы никак не откреститься от компании Плотникова, а учли пожелания каждого участника. Разумеется, мы с Абрамовым попросились в одну группу, а третьей к нам определили Лину Ратошную – одну из двух девушек, которые прошли отбор.