Первые сутки показались настоящим отдыхом. Я настроил яркость освещения, немного освоился в тесном помещении и подготовил рабочее место. Периодически экзаменаторы подбрасывали задания, а мне приходилось озвучивать каждое своё действие, что немного раздражало. Что ещё напрягало – отсутствие коммуникации. То есть, я озвучиваю свои действия, отчитываюсь на камеру, а в ответ тишина. Вот такой симулятор сумасшедшего, беседующего с самим собой.

Феофанов стращал отсутствием солнечного света, но меня это совершенно не волновало. Замкнутое пространство? Да, немного стесняет движения, но трое суток можно вынести. Одиночество тоже не было серьёзным испытанием. В прошлой жизни я привык быть один и не чувствовал себя хуже из-за отсутствия людей.

Первым заданием, которое я увидел, была задачка на логику и скорость реакции. На экране были изображены цифры красного и чёрного цвета, а от меня требовалось расположить их в правильном порядке: красные от меньшего числа к большему, а чёрные – наоборот. И всё бы ничего, но на выполнение задания отводилось определённое время.

За упражнениями на скорость мышления следовала анкета психолога с каверзными вопросами на логику. Вот здесь пришлось потрудиться. А заключительным испытанием первого этапа стало задание, в котором я должен был мысленно отсчитывать время и нажимать кнопку на таймере. Отсчитать шестьдесят секунд оказалось совсем несложно, а вот дальше уже сложнее. И самое паршивое, что я понятия не имею насколько правильно я справился, потому как обратная связь отсутствует в принципе.

После обеда я получил несколько часов отдыха и отдохнул с книгой в руках, но уже вечером пришлось заняться физическими тренировками. В условиях ограниченного пространства удалось организовать отжимания от пола, скручивания для пресса, планку и приседания. В принципе, этого оказалось вполне достаточно для хорошей тренировки. Я прозанимался минут сорок и почувствовал себя гораздо лучше.

На следующий день я проснулся без особых проблем. Организм ещё не понял, что его ограничивают в отдыхе. Сейчас я чувствовал себя свежим, но понимал, что это ненадолго. Ещё со времён академии отложилось в памяти чем заканчивается работа до поздней ночи и недосып.

– Яркость света на два уровня выше! – скомандовал я, и в отсеке стало заметно светлее.

Да, одна и та же обстановка немного напрягает. Не хватает хотя бы крошечного иллюминатора, в который можно полюбоваться пусть даже не Землёй, а хотя бы звёздами.

– Доброе утро! – произнёс я в камеру, хоть и знал, что не услышу ответа. Но я готов поспорить, что по ту сторону провода меня видят и слышат. Причём, наблюдают круглосуточно. Именно для них предназначалось моё приветствие. – Чувствую себя хорошо, бодро. Готов приступить к выполнению заданий.

С удивлением обнаружил, что мне предстоит пройти практически те же задания. Может, наблюдатели хотят узнать насколько падает моя концентрация в стрессовой ситуации? Надеюсь, что это так, иначе не понимаю зачем выполнять одно и то же.

К концу второго дня изоляции я чувствовал упадок сил. Веки слипались, а работоспособность заметно снизилась. Это не укрылось от комиссии, которая наблюдала за моими действиями, но эксперимент не прекращали. Выходит, всё не настолько плохо. С большим трудом я продержался двадцать часов и получил заветные четыре часа на сон.

А вот на третий день появилась головная боль и трудности с выполнением задач. Я справлялся со всеми задачами, которые лились на меня как из ведра. Казалось, будто комиссия намеренно хочет завалить меня работой, чтобы проверить максимум возможностей. Только сила воли помогала справляться со всеми трудностями и сохранять самообладание. Немного помогало отвлечься чтение. Я погружался в мир книги и надолго забывал о желании спать. Если бы мне не ограничивали свободное время, трое суток пролетели бы, как одно мгновение. Я мог бы и до семи суток продержаться в таком режиме, но суть исследования заключалась не столько в проверке переносимости закрытого пространства, сколько в том, как долго человек сможет сохранять работоспособность в экстремальных условиях, находясь без сна в модуле орбитальной станции. И это у меня ещё хорошие условия! А если бы приходилось спать на полу и голодать?

Я мысленно одёрнул себя, потому как моим соотечественникам приходилось выполнять задачи и в более сложных условиях, а я тут на всём готовом и жалуюсь. Такой настрой помог отогнать усталость и собраться с силами.

– Испытание окончено, прошу на выход! – прозвучал голос в динамиках, а через минуту дверь отворилась, позволяя выйти наружу. Уже выбравшись из принудительной изоляции, я встретился с остальными ребятами из моей группы. У Абрамова появились синяки под глазами и выглядел он сильно уставшим, а вот Лина практически не изменилась. Только глаза не сияли так ярко, как прежде. Сейчас в них читалась усталость. Да, погоняли нас экзаменаторы знатно. Приходилось снимать показания с приборов, постоянно докладывать об изменениях и комментировать каждый свой шаг.

После пребывания в сурдокамере Лина показала свои рисунки, которые успела нарисовать в свободное время. Помимо трёх запланированных девушка сделала и четвёртый портрет, на котором был изображён Панкратов.

– Если с космосом не получится, можешь реализовать себя в художестве, – заметил Артём.

– Я всё-таки надеюсь, что мне не придётся менять профессию, – ответила девушка, восприняв комментарий Абрамова не как похвалу, а как сомнение в её возможностях.

Выбравшись из заточения, мы попали в руки медиков, которые не успокоились, пока не проверили все жизненно важные параметры, которые только можно было проконтролировать в текущих условиях. Только после этого нам позволили покинуть помещение.

– В целом испытание прошло отлично, – резюмировал Панкратов. – Отмечаем высокую продуктивность испытуемых и хороший уровень подготовки. Всем зачисляем высокие баллы. Подробности узнаете позже. У наших коллег нет никаких нареканий по поводу состояния здоровья, поэтому можете быть свободны. Завтра у вас выходной день, но уже в понедельник жду вас на тренировках.

– Какое испытание будет следующим? – поинтересовался Абрамов.

– Не торопите события! – ухмыльнулся Анатолий Филиппович. – С новой недели возвращаетесь к тренировкам, а о следующем испытании мы объявим заранее.

Вернувшись домой, я первым делом рухнул спать. Аппетита не было, да и ужинать в одиночестве не хотелось, потому я решил дождаться Дашу. У девушки было запланировано собеседование в одной из местных клиник на время моего испытания, поэтому я волновался за неё. Как она справилась без моей поддержки? Нет, в её профессионализме я был уверен, а вот в эмоциональном состоянии не очень.

– Миш, ты спишь? – попыталась растормошить меня девушка.

Я открыл глаза и понял, что уже вечер. Сколько времени прошло с тех пор, как я вернулся домой?

– Нет, просто прилёг отдохнуть, а глаза сами закрылись, – пробормотал я, поднимаясь с кровати.

– Идём на кухню, сейчас погрею ужин.

Пока Даша переодевалась, я умылся и привёл себя в порядок. Уже на кухне мне удалось расспросить её об успехах с поисками работы.

– Ты удивишься насколько большая нехватка врачей! – тараторила девушка, помешивая еду на сковороде. – Я думала, найти работу в Подмосковье будет очень сложно, а на деле оказалось, что врачей очень не хватает. В общем, меня пригласили в городскую больницу на ставку терапевта, а ещё приглашают на четверть ставки в клинику в соседнем квартале. Буду работать там во вторник и четверг по вечерам и полный день в субботу.

– А не слишком много работы ты на себя взваливаешь? – заволновался я, задумываясь о здоровье жены.

– Нормально! Что мне ещё делать? Ты на работе постоянно, детей у нас нет, а дома скучно. И потом, мне нужно нарабатывать практику и опыт. Я не отказалась от идеи поступления в твой центр космонавтов, просто там нужны квалифицированные специалисты с большим опытом, так что мне пока придётся поработать здесь.