И Зубова, и Орлова, и Потемкина, и Каменского…

Но пробыв в размышлениях около половины суток, Безбородько пришел к заключению, что Витворд писал именно о Каменском.

Причем не о старшем, а о младшем Каменском. И о его пассии – о Надин Золотицкой.

Витворд все глядел, как продолжается развод караула в этом нескончаемом процессе вахт-парада.

Вот этот курносый царь в немецкой треуголке встал напротив генерал-поручика Иванова-Штакеншнейдера.

Вот он что то выговаривает генерал-поручику.

Вот он явно гневается.

Вот он кричит что-то неслышное здесь на втором этаже…

– Ах, занимались бы они лучше любовью, чем этой прусской муштрой, – подумал Витворд, отпуская занавески и отходя от окна.

Он подумал о Дашеньке Азаровой.

– Вот уж красотка, каких в Англии не сыщешь! ….

Безбородько позвонил в колокольчик и приказал лакею вызвать его секретаря Владимира Ивановича Коблукова.

– Была ли почта из Лондона? – спросил Александр Андреевич, едва Коблуков появился на пороге.

– Была, Ваше сиятельство, – ответствовал секретарь.

– Так что же ты молчишь! – нервно скривился князь, – я жду вестей от Кочубея, что пишет, говори?

А глава Лондонской миссии, князь Кочубей сообщал следующее, что плывший в Петербург почтовым фрегатом некий сын полкового врача мистер Роджерсон – является тайным агентом форин аффеарз, следующим в Россию с тайным заданием. И что подчиняться этот Роджерсон будет непосредственно послу лорду Витворду…

– И что этот Роджерсон? – спросил Безбородко – Прибыл вчера, Ваше сиятельство и остановился у господина Пита в аглицкой фактории, – ответствовал секретарь.

– Да я не про то, как он из себя? – снова поморщился Безбродко.

– Говорят, собою пригож, молод-с, Ваше сиятельство.

– Ну, тогда все понятно! – воскликнул Безбородко, – девок будет махать, этому Витворду было приказано еще с Катериной Нелидовой сойтись, это он мог, а для молодой фаворитки государя они вишь ли молодого любовничка прислали. Ай да англичане! Наш пострел уже и здесь, как говориться – поспел!

– Ясное дело, англичанину не нравится желание государя сблизиться с Наполеоном, ясное дело, но где цель? Неужто наследник? ….

А наследник пребывал в эмпиреях. С другом Адамом Чарторыйским.

Где Даше Азаровой объяснили, что красота ее женская должна послужить отечеству Светлейший князь Александр Андреевич Безбородко был сибарит. Или как говорил про него его августейший друг Павел Петрович, когда тот был еще только наследником без перспектив на наследство матушки свей государыни Екатерины, когда сиживали они оба в Гатчинском затворе за стаканом мозельского, Павел Петрович называл Александра Андреевича эпикурейцем. Конечно же, будучи наследником-долгожителем, Павел Петрович много путешествовал по Европам с супругою своею Марией Федоровной, много повидал, потому ему и судить – похож ли на эпикурейца малороссийский помещичек Саша Безбородко, али не похож?

Но аскет по натуре – Павел Петрович прощал Александру Андреевичу его неумеренности в роскошной еде и в красивых женщинах… Прощал хотя бы только за одно то, что когда матушка-государыня почила, сидючи на подаренном ей генералиссимусом Суворовым диковенном заграничном изобретении – на унитазе, Безбородко первым вместе с генерал-прокурором Самойловым вломился к государыне в кабинет и первым нашел то… то, что определило дальнейшую судьбу и Павла Петровича и самого светлейшего князя – Александра Андреевича.

Безбородко нашел в бумагах императрицы завещание, по которому трон в случае ее смерти переходил не к сыну – Павлу Петровичу, а к внуку – Александру Павловичу…

Нашел и отдал Павлу…

А Павел, а Павел, прочитав бросил бумагу в огонь. И показав фигуру из трех пальцев в сторону тех комнат, где лежала бездыханной матушка его, сказал, – вот тебе! Накось, выкуси!

А верный Безбородко стал гофмейстером и действительным тайным советником первого класса, что приравнивалось по табели к генерал-фельдмаршалу.

Теперь можно было и поэпикурействовать!

Двадцать тысяч крестьянских душ, коими владел Александр Андреевич – позволяли не экономить на столовом серебре…

В Петербурге Безбородко имел один из самых роскошных домов.

Именно в этот дом тайно и привезли маленькую фрейлину – Дашеньку Азарову. ….

Даше было страшно.

Что?

Зачем?

Почему?

Почему два молчаливых гвардейца насильно подняли ее с постели и дав ей три минуты на сборы, вывели черной лестницей на двор, посадили в экипаж и провезя по ночному Петербургу, привезли вот сюда?

Много мыслей крутилось у нее в голове.

И одною было то, что наверное ее привезли для тайного интимного свидания с какой-то важной особой…

Причем особа эта была настолько важна и влиятельна, что увозя ее из нового замка на Фонтанке, гвардейцы не боялись императорского гнева… Ведь наутро Даша могла пожаловаться, что ее – фрейлину, пожалованную шифром самим государем, так бесцеремонно похитили среди ночи. Значит, свидание предстояло с одной из самых влиятельных персон!

Неужели она глянулась кому-то из наследников?

Александру Павловичу или Константину Павловичу?

Ах, как это импозантно!

И сейчас вот – сюда, в эту комнату, где оставили ее молчаливые гвардейцы, войдет пылкий августейший любовник и пав на колено станет умолять ее о близости!

Но Александр Павлович, как Дашу уже успели просветить ее новые товарки – фрейлины, предпочитал общение с друзьями гвардейцами. И с другом Адамом Чарторыйским прежде всего.

Юные фрейленки рассказывали, как порою их приглашали на тайные содомические пирушки, где пьяные гвардейские офицеры – голяком ласкали друг дружку и средь них был наследник – Александр Павлович… А девушек они приглашали как бы для разнообразия.

– Ах, как это гадко! – воскликнула Даша, когда впервые услыхала рассказ о подобном игрище августейшего шефа Семеновского полка и его офицеров, – это же свальный грех и содомия!

– Ах, саму тебя позовут и тоже присоединишься, как миленькая, – хмыкнув ответила все уже повидавшая Анечка Голицына, – а потом это так возбуждает, когда мужчина с мужчиной, и ты вместе с ними, так возбуждает!

Даша сидела ни жива – ни мертва, когда вдруг послышались тихие шаги и наконец отворились двери.

– Знаешь меня? – спросил вельможа в золоченом парчовом кафтане с погончиком для орденской ленты… Сами ленты государь отменил и ношения их – запретил.

– Знаешь меня?

– Знаю, ваше сиятельство, – скромно потупив взоры ответила Даша, – вы Александр Андреевич светлейший князь, кто же вас не знает?

– А коли знаешь меня, – сказал светлейший, – так и раздевайся да ложись…

СЦЕНА ИНТИМА (Губаревский – срочно!) …

– Будешь Даша России служить этим самым местом своим, – сказал Александр Андреевич, указательным пальцем ткнув Даше в ее нежные промежности, – а не послужишь, так и убьем, поняла?

Когда ее всю еще дрожащую, те же два гвардейца везли назад в замок, она вспоминала все те железные… Нет, чугунные слова светлейшего князя…

– Будешь махаться с теми, на кого укажу, поняла? А что они говорить станут, все запоминай и мне докладывай. В том и служба твоя России и ее государю будет. А не то отдам солдатам чухонско-лифляндского полка. Отдам им после бани на забаву.

И с первым велел сойтись с этим… С англичанином.

С Витвордом.