Их спор был прерван ужасным кашлем.

– Этот проклятый кашель мучает меня неделями, – сказал Эван, ударяя себя по груди. – А от этой болезни у тебя есть заклинание?

– Возможно, – сказала Гвендолин, вспоминая о напитке из меда, которым ее мать лечила кашель. – С этим справляется горячий напиток.

– К концу дня я так ослабеваю, что с трудом держусь на ногах, – пожаловался Фаркар. Он умолк, чтобы сделать изрядный глоток эля, а затем вытер рот рукавом. – Против этого у тебя есть заклинание?

– Давайте не будем заставлять девушку стоять и держать лошадь, – сказал Оуэн. – Почему бы нам всем не присесть на траву?

– Что там у тебя в корзине? – спросил Мунро. – Я проголодался.

– Боюсь, ничего существенного, – ответила Гвендолин. – Дэвид ест только самую простую пищу. Сегодня у нас хлеб с медом и яблоки.

– Это просто восхитительно! – воскликнула Кларинда. – Я умираю от голода.

Она направилась к корзине, и за ней потянулись остальные.

– Цельтесь выше! – крикнул Алекс. – А теперь отпускайте одновременно… Пли!

Облако стрел с наконечниками, обмотанными войлоком, взметнулось высоко в воздух, описало медленную величавую дугу и обрушилось на стоявших внизу воинов.

– Черт побери! – воскликнул Камерон, опуская меч и потирая голову. – Эти штуковины довольно твердые!

– Вот одна из опасностей, подстерегающих человека с большой головой, – принялся поддразнивать его Бродик. – Наверное, нам придется подыскать ведро, чтобы надеть тебе на голову.

– Тебе самому шлем нужен больше, чем мне, – фыркнул Камерон. – Мне было бы неприятно видеть, как изуродуют твое красивое лицо.

– А я думаю, Бродик был бы не против получить пару шрамов на щеке, – пошутил Гаррик. – Может, если бы он не был так красив, Изабелла перестала бы ходить за ним по пятам.

– Скорее, она будет все время оплакивать его увечье, – усмехнулся Квентин. – Девица обожает хорошенько поплакать.

– А мне кажется, она, как обычно, придет в ярость и поклянется выпотрошить того беднягу, который осмелится прикоснуться к Бродику, – высказал предположение Камерон. – Она так цветисто выражается, как никто другой.

– Правда? – Брови Бродика удивленно поползли вверх. – Я этого не заметил.

Воины рассмеялись.

– Я рад, что вас так забавляет подготовка к сражению, – резко оборвал их Алекс. – Может, вы позволите мне ненадолго овладеть вашим вниманием, или мы сядем и будем развлекать друг друга, пока не нападут Максуины?

Воины изумленно посмотрели на него.

– Прошу прощения, Макдан, – натянуто сказал Бродик. – Мы больше не произнесем ни слова.

Непривычно официальный тон друга заставил Алекса понять, что его вспышка была беспричинной. Он тут же пожалел о своих язвительных словах, но уже не мог взять их обратно. Поступить так – значит выказать слабость, а он не мог позволить себе этого. Войско Максуинов вот-вот нападет на них, чтобы отбить Гвендолин и Изабеллу. Несмотря на преданность членов клана своему лэрду, он не мог представить себе, насколько храбро они будут сражаться за двух непрошеных гостей. Учитывая то, как сильно они жаждали избавиться от Гвендолин, он не рассчитывал, что они окажут серьезное сопротивление врагу. Алекс поклялся обеспечить безопасность девушки, но в одиночку он не мог защитить ее от целой армии.

Эта мысль не давала ему покоя.

Отбросив тревоги, он принялся давать распоряжения:

– Мы возобновим видимость атаки на южную стену. Принимая во внимание, что Роберт придет как минимум с двумя сотнями воинов, мы должны расположить на бастионе лучников через каждые восемь футов. Они смогут сдерживать Максуинов в течение нескольких минут, но если Максуинам удастся установить лестницы…

Внезапно громкий взрыв смеха сотряс воздух.

– Я требую вашего абсолютного внимания! – отрывисто бросил Алекс.

– Это не воины, – сказал Камерон. – Смех доносится откуда-то с заднего двора.

Алекс прислушался. Смех сменился криками воодушевления. Как, черт побери, ему продолжать занятия в таком шуме?

– Займитесь своими мечами, – приказал он и сердито зашагал к воротам.

Войдя во двор, Макдан с удивлением увидел, что он почти пуст. Он пошел на звук голосов, завернул за угол замка и увидел в дальнем конце двора огромную толпу Макданов, которые расселись на траве и с жадностью слушали Гвендолин, которая рассказывала им сказку:

«– Бросай оружие, – приказал Могучий Торвальд, и его собственный меч серебряной молнией сверкнул перед носом врага, – или умрешь!..

– Я никогда не сдамся тебе, – отвечал Ужасный Макрой. – Сам готовься к смерти. Ты уже еле держишься на ногах – столько крови из тебя вытекло.

– Может, я и умру, – согласился Торвальд, – но ты будешь первым.

Ужасный Макрой опустил меч и рассмеялся.

– Ха! Я разрублю тебя на куски и скормлю их волкам, – пообещал он. – А затем предам мучительной смерти твою жену и детей.

– Никогда! – зарычал Торвальд.

С этими словами он бросился на Макроя; кровь фонтаном била из шеи воина, его левая рука была перерублена и держалась лишь на тонкой полоске плоти.

– Умри же, грязный мошенник! – воскликнул он.

Собрав последние силы, Могучий Торвальд погрузил свое оружие глубоко в живот Макроя, нанизав его на меч, как кролика на вертел».

Макданы зачарованно смотрели на девушку.

– А что было дальше? – нарушил молчание Лахлан. – Могучий Торвальд остался жив?

– Разумеется, он выжил, – вступил в разговор Реджинальд. – Что за дурацкая была бы сказка, если бы он умер?

– Не понимаю, как можно выжить с такими ужасными ранами, – задумчиво произнес Оуэн. – Он непременно должен был истечь кровью.

– Он не умер от потери крови, – возразила Марджори. – Вероятно, потом он сполз вниз и добрался до хижины старухи, которая лечила его и ухаживала за ним.

– Как ему удалось спуститься с горы с перерезанным горлом и почти отрубленной рукой? – спросил Эван.

– Может, старуха как раз в это время бродила в горах. Она нашла его и притащила в свою хижину, – предположила Летти.

– Он умер бы задолго до того, как попал туда, – фыркнул Лахлан.

– Нет, не умер бы, – возразил Мунро. – Ведь он, в конце концов, Могучий Торвальд. Ему по силам выдержать и не такое.

– Он не мог остаться живым с перерезанной шеей и отрубленной рукой, – запротестовал Фаркар.

– Нет, мог, если помощь пришла достаточно быстро, – не сдавалась Кларинда.

– Никакая старуха не может в своей хижине вылечить человека с такими ранами! – Лахлан почти кричал.

– Если только она не ведьма, – спокойно заметил Нед.

Все мгновенно умолкли, задумавшись над его предположением.

– Ну, – наконец произнес Оуэн, довольный тем, что Нед нашел выход из положения, – если она была ведьмой, то могла.

Алекс с изумлением смотрел на членов своего клана. Все они, за небольшим исключением, презирали Гвендолин. Происшествия на ступеньках и в башне доказывали, что их единственное желание – избавиться от девушки. Так какого черта они собрались вокруг нее и с детским восхищением слушают эти нелепые истории?

– Папа! – позвал Дэвид, вдруг заметив его. – Гвендолин разрешила мне покататься на лошади!

Алекс заморгал.

– Она… что?

– Я катался на лошади, – повторил Дэвид, и в его тихом голосе сквозила гордость. – Сам.

– У него отлично получалось, – сказал Оуэн. – Он напомнил мне тебя в детстве. Мне даже стало казаться, что это и есть ты.

– Парень прекрасно смотрится верхом, Макдан, – добавил Реджинальд. – Прямой как стрела.

– Ты сажала его на лошадь? – спросил Алекс. От взгляда, который он бросил на Гвендолин, кровь стыла в жилах.

– Дэвид хорошо себя чувствовал, – сказала она. – Поэтому я подумала, что для него будет неплохо…

– Что? – резко оборвал ее Алекс. – Упасть и сломать себе шею?

– Он не собирался падать, Макдан. – Гвендолин поднялась и взглянула ему в лицо. – Я вела лошадь, а Дэвид только…

– Он слишком слаб, чтобы ездить верхом! – яростно обрушился на нее Алекс. – Он может внезапно лишиться сил, упасть, разбить себе голову или оказаться под копытами лошади! Или чрезмерные усилия вызовут новый приступ болезни, как в тот день, когда ты опрометчиво вывела его на улицу! Ради Бога, неужели ты хочешь убить моего сына?