В этот момент его переполняло желание заставить девушку испугаться. Хотя бы немного…
Когда Макдан двинулся к ней, Гвендолин приказала себе оставаться на месте. В его глазах застыло странное выражение. Какая-то часть ее существа стремилась обратиться в бегство, но твердая решимость не покидать Дэвида не позволила ей проявить трусость. Всю жизнь ей угрожали и пытались запугать, твердо напомнила она себе. Ее осыпали самыми грубыми оскорблениями и обвиняли во всех смертных грехах. Над ней издевались, ее толкали, а камни в нее бросали так часто, что она научилась улавливать, как они свистят в воздухе, прежде чем они успевали ударить ее. В довершение всего ее отца убили, а она сама была брошена в ужаснейшую из тюрем, избита толпой, привязана к столбу и чуть было не сожжена на костре. Макдан не может сделать с ней ничего такого, что бы ей уже не пришлось вынести, решила Гвендолин, когда руки Алекса крепко сжали ее плечи. Ничего. Она смотрела на него с уверенным спокойствием, стремясь показать Макдану, что нисколько не боится его.
Алекс, застыв, долго не отрывал от нее взгляда. Его руки с такой силой стискивали плечи девушки, что хрупкие кости, казалось, могут сломаться под его пальцами. Ему хотелось потрясти ее, испугать, чтобы, заглянув в эти ясные серые глаза, увидеть в них страх, а не это ледяное, насмешливое спокойствие. Ярость, бушевавшая внутри него, была опасна, потому что гнев всегда разрушал его и без того непрочную власть над своим разумом. Но Флора была мертва, его сын умирал, а эта ведьма, которая была его единственной надеждой, обманула последние ожидания. Его ребенок скоро умрет, оборвав последнюю нить, связывавшую его с Флорой. Перенести это иссушающее душу горе было выше его сил. Оно лишало способности мыслить, ввергало в пучину страданий. Ему хотелось обрушиться на весь мир, разрушить все, что только попадется ему под руку… или лечь, закрыть глаза и разразиться безутешными рыданиями. Он не сделал ни того, ни другого. Он просто стоял, стискивая плечи Гвендолин, ощущая себя разгневанным, потерянным и беспомощным, как будто больше ни секунды не мог вынести груза этой жизни.
Внезапно он наклонил голову и грубо прижал свои губы к ее губам.
Вскрикнув, Гвендолин попыталась отстраниться, но руки Макдана плотно сомкнулись вокруг нее, лишив возможности двигаться. Она ударила кулаками ему в грудь, но лишь для того, чтобы обнаружить, что его тело защищено мощной броней мускулов и что от ее атаки она сама пострадала больше, чем он. Взбешенная, она ногой изо всех сил ударила его по голени. Макдан поморщился и ослабил хватку, совсем немного, но достаточно, чтобы она сумела оттолкнуть его. Это было все равно что пытаться сдвинуть гору. Отказавшись от такой тактики, она приготовилась атаковать его вторую голень.
А затем она почувствовала, как ее ноги отрываются от пола – Макдан легко, как ребенка, подхватил ее на руки.
Гвендолин вырывалась и пыталась протестовать, но звуки приглушались безжалостной печатью его губ. Крепко прижимая ее к себе и проникнув языком в ее рот, Макдан пересек комнату. Гвендолин была твердо уверена, что хочет, чтобы он остановился, но когда она погрузилась в мягкие объятия перины и почувствовала, как Макдан распростерся над ней, опираясь на мускулистые руки и держа ее в плену под собой, ее охватила непонятная покорность. Как будто какая-то часть ее всегда знала, что такой момент в их отношениях должен наступить, и теперь у нее больше не было сил сопротивляться. Макдан оторвался от ее рта, поцеловал щеку, жадно провел губами по ее подбородку, белой шелковистой шее. Легкие прикосновения его горячего языка становились все более настойчивыми; голова его склонилась ниже, а руки принялись раздвигать измятую ткань ее платья. Она почувствовала прикосновение прохладного воздуха к своей коже, а затем Макдан жадно приник ртом к ее соску.
Волна наслаждения прокатилась по телу Гвендолин, будоража кровь и лишая ее руки и ноги способности двигаться. Она запустила пальцы в светлое золото его волос и прижала голову Алекса к себе, с незнакомым и запретным волнением наблюдая, как его губы ласкают розовый бутон ее груди, и чувствуя, что ее тело застывает от прикосновений его влажного горячего языка. Он провел своей щетинистой щекой по нежной выпуклости, затем по неглубокой ложбинке между грудями и принялся за вторую грудь, лаская, целуя и посасывая ее, пока сосок не стал твердым. Где-то глубоко внутри нее возникло незнакомое ощущение пустоты, странное и настойчивое, и она почувствовала влажное тепло между ног. Ладонь Макдана скользила вверх по ее ноге, приподняла платье и сорочку и принялась ласкать нежную кожу внутренней поверхности бедра. Прежде чем она успела запротестовать, его палец погрузился в ее горячее влажное лоно. С губ Гвендолин сорвался хриплый стон, затем его губы приникли к ее губам, язык проник глубоко в ее рот, а палец продолжал легко скользить по гладким шелковистым изгибам ее лона.
Гвендолин обняла его за плечи и с жаром ответила на поцелуй; ей хотелось, чтобы он еще и еще ласкал и целовал ее, хотелось ощущать прикосновения его мускулистой груди, его рук и ног, прижимавшихся к ней, в то время как его пальцы продолжали ласкать ее, то быстрее, то медленнее, то усиливая, то ослабляя движение и с каждым из них все сильнее связывая ее с Макданом, пока ее наконец не поглотил безумный вихрь наслаждения. Она начала двигаться под его рукой, поднимаясь и опускаясь, подчиняясь упоительному ритму его движений, жадно целуя и все больше раскрываясь навстречу ему. Внезапно ее наслаждение начало разрастаться, быстрее и быстрее, становясь все острее и проникая глубже, пока вокруг не осталось ничего, кроме Макдана, его ласк и поцелуев, тепла его твердого как гранит тела, к которому она прижималась изо всех сил. А затем она вдруг застыла, и каждая клеточка ее тела безумно жаждала продолжения этой невероятной, восхитительной пытки. Сильнее, глубже, быстрее, до тех пор пока она не почувствовала, что не может двигаться, не может дышать, а способна только впиться в губы Макдана, стиснув пальцами его покрытые выпуклыми мускулами плечи. Потом у нее возникло ощущение, что она распадается на части, как летняя звезда на бархатном покрывале ночи. Она вскрикнула от удивления и радости и почувствовала, как он еще крепче, как будто защищая, обнял ее.
Целуя Гвендолин и прижимаясь к шелковистой влаге ее лона, он старался не потерять над собой контроль. В родном клане ее называли шлюхой, но он знал, что они лгали. Он боролся с всепоглощающим желанием немедленно пронзить ее своей плотью, понимая, что должен быть осторожен. Алекс медленно вошел в нее, давая ей время раскрыться ему навстречу. Веки Гвендолин, затрепетав, раскрылись, и она пристально посмотрела на него своими серыми огромными глазами, затуманенными наслаждением. Он искал в ее неясном взоре следы отвращения, поклявшись остановиться, если заметит их. Он медленно оторвался от нее, а затем снова погрузил свою плоть в ее лоно, на этот раз чуть глубже, потом собрал остатки самообладания и опять отстранился, чувствуя, что сейчас умрет от этой сладкой, невыносимой муки.
И тогда Гвендолин обвила его руками и притянула к себе, и ее шелковистое влажное лоно плотно обхватило его естество.
Алекс застонал. Он хотел замедлить движения, чтобы продлить это необыкновенное мгновение. Но он не ложился с женщиной уже несколько лет и поэтому не смог справиться с захлестнувшей его жаркой волной желания. Поддавшись напору страсти, он принялся двигаться внутри нее, заполняя ее всю, растворяясь в ней. Он не переставал целовать уголки рта Гвендолин, нежные щеки девушки, черные шелковистые волны ее волос. Вновь и вновь он погружался в нее, теряясь от ее пылкости и красоты, от невообразимой хрупкости ее тела, от едва сдерживаемой страсти, проявлявшейся в том, как она приподнималась навстречу каждому его движению. Глубоко вонзив ногти ему в спину, она лихорадочно целовала его, и ласки ее языка прерывались лишь вырывавшимися у нее короткими тихими вздохами. Его движения становились все более мощными и быстрыми; он крепко прижимал девушку к себе, чувствуя каждый ее вздох, каждое прикосновение. Страсть довела его до грани безумия, и он почувствовал, что его разум готов распасться на части под напором всепоглощающего наслаждения.
