– Послушай, Илья, – начал я, положив ему руку на плечо. – Меня нисколько не напрягает работать с тобой в паре. Да, мы так обслуживаем меньше пациентов в единицу времени, зато у нас стопроцентно хороший результат и никаких осложнений. Ты подумай ещё, а то может на следующей неделе вдвоём поработаем, пока не будешь полностью в себе уверен.

– Хорошо, я подумаю, – сказал Юдин и крепко пожал протянутую ему руку. – Спасибо тебе, Саш.

– Всегда пожалуйста, – ответил я. – Ты мой друг. А теперь пошли обедать. Как там, кстати, дела со свадебным платьем?

– Рассказал вчера маме, – сказал Илья, когда мы уже шли по коридору в сторону лестницы. – Плакала. Согласилась на голубое. Осталось только теперь свести их вместе, но Лиза сказала, что пока ей некогда, куча дел, хотя какие у неё дела, я так и не понял.

– Не тяни время, придумай что-нибудь, – посоветовал я. – У вас-то в отношениях всё в порядке?

– Более чем, чёрная кошка не пробежала, между нами.

– Ну и отлично.

После обеда у меня оставалось небольшое окошко перед лекцией, я закрылся у себя в кабинете, сказал Прасковье, чтобы никого не пускала и позвонил Волконскому.

– Михаил Игоревич, есть что-то новое? – спросил я. – Я прекрасно понимаю, что если бы вы её нашли, то сообщили бы мне, а значит не нашли, но может есть хоть какие-то зацепки?

– Не работается вам спокойно, да, Александр Петрович? – спросил князь.

– Места себе не нахожу, – сказал я вполне честно. – Постоянно об этом думаю.

– Надо уметь абстрагироваться от проблем и событий, на которые вы повлиять никак не можете, – поучительным тоном сказал Волконский. – Доверьте работу профессионалам и постарайтесь увлечься работой настолько, чтобы вам некогда было думать о чём-то другом.

– Спасибо, я постараюсь, – неохотно согласился я и положил трубку.

Теперь позвоню ему после лекций, чтобы помнил, что я всё-таки переживаю. А я теперь и на самом деле переживаю, причем гораздо больше, чем до последнего телефонного разговора с Волконским. Так, начинаем дыхательную гимнастику, три-четыре. Всё равно предпринимать пока ничего нельзя, надо ждать. Сделав несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, я отправился в лекционный зал.

Учебный процесс я уже освоил не хуже удаления небольших образований, чтение лекции меня особо не напрягало, нужный материал выучен наизусть. Даже если в какой-то момент отвлекусь и запутаюсь, на каждую лекцию у меня есть подробный конспект, заглянув в который я тут же восстановлю нить повествования. Вопросы студенты задают в основном одни и те же, ответы на них заготовлены и выдаются мгновенно, но всё равно иногда задают вопросы, которые на мгновение вводят в ступор.

– Скажите, а какой вообще смысл от этой техники? – спросил один обучающийся, возрастом чуть за тридцать. – Для меня не составляет труда сделать всё это традиционным способом и не надо мудрить с этими вашими тонкими потоками.

– Если для вас это не составляет проблем, тогда зачем вы пришли изучать мой предмет? – немного насторожился я, вспоминая своего стажёра в Ярославле, который пытался меня убить.

– Это не моё решение, – невозмутимо сказал мужчина. – Я приехал устраиваться на работу, а мне сразу предложили пройти обучение, и вот я здесь, только не совсем понимаю зачем.

– Предлагаю ваш вопрос решить индивидуально, – сказал я. – Останьтесь после лекции, мы с вами поговорим.

– Хорошо, – сказал лекарь и так же невозмутимо кивнул.

Я следил за его выражением лица и глазами, но не увидел того, что видел у лекаря, оказавшегося наёмным убийцей. Никакого презрительного или сканирующего взгляда я не заметил. Обычное спокойное, даже немного скучающее лицо. Надеюсь, что это ложная тревога. Однако всё равно стоит перестраховаться.

Когда я ответил на все вопросы после лекции, обучающиеся поблагодарили, попрощались и вышли. Все кроме него. Я к тому времени успел отправить Кате сообщение, и она должна сейчас находиться поблизости. В подтверждение моих мыслей пришло сообщение от Кати, что она стоит в коридоре и ситуация под контролем.

– Слушаю вас внимательно, – сказал я. Чуть не вырвалось “молодой человек”. Смотрелось бы по меньшей мере нелепо, физически я сейчас младше него лет на десять.

– Я хотел сказать, что традиционного подхода к лечению заболеваний и травм мне вполне хватает, – сказал мужчина. – Я делаю это всё практически не напрягаясь. Поэтому, если основная суть метода кроется только в экономии магической энергии, то мне это ни к чему.

– Если я правильно понимаю, переломы крупных трубчатых костей вы лечите за пару минут, верно? – спросил я.

– Примерно так, – спокойно кивнул он. Я не чувствовал от него никакой исходящей угрозы.

– А с сосудами работаете? – решил я уточнить.

– Что именно вы имеете ввиду? – спросил он, приподняв левую бровь.

– Удаление атеросклеротических бляшек и восстановление кровотока по артериям.

– Но это же технически невозможно, – сказал он, глядя на меня удивлённо. – Воздействие потоком энергии на бляшки вызывает их разрушение и эмболизацию мелких периферических артерий, что неминуемо ведёт к гангрене.

– Вот поэтому здесь никак не обойтись от тонких потоков с изменяемым на ходу спектром и мощностью, – сказал я, не сдерживая победной улыбки. – Если есть желание, я могу этому научить.

– Был бы премного благодарен, Александр Петрович, – сказал он и улыбнулся. Теперь он смотрел на меня с искренним уважением, как на крутого наставника.

“Всё чисто, я ушла,” – пришло мне от Кати сообщение на телефон. Вот и замечательно, хотя я это и так уже понял, а сестра лишь подтвердила.

– Давайте договоримся так, вы полностью проходите курс обучения, чтобы хорошо понимать эту методику, а стажироваться будете лично у меня, идёт?

– Да, конечно, спасибо, Александр Петрович! – он довольно улыбнулся, пожал мне руку и вышел из аудитории.

Для себя я решил потом уточнить в какую клинику он устроился на работу, что там не разбираясь отправили одного из сильнейших лекарей на учёбу, куда по распоряжению Обухова в первую очередь должны направлять наоборот самых слабых. Если они настолько невнимательно относятся к новым сотрудникам, значит можно безболезненно оттуда уйти, а Боткину такой сотрудник как раз нужен.

После лекций я снова уединился у себя в кабинете и набрал Волконского, надо продолжать игру. Я специально поднимался на второй этаж прыжками через две ступеньки, чтобы немного сбить дыхание, хотя не особо получилось. Наверно надо было несколько раз на третий этаж и обратно. Советник ответил не сразу.

– Слушаю вас, Александр Петрович, – сказал князь, ответив на вызов. Голос его сначала был немного раздражён, но потом быстро успокоился. – Если я правильно понял, то вы по тому же вопросу, верно?

– Верно, – сказал я и демонстративно вздохнул. – Вы уж простите меня за беспокойство, просто уже нет сил, нервы подводят. У меня какое-то нехорошее предчувствие.

– Если честно, Александр Петрович, – Сказал Волконский, выдержал паузу и тоже вздохнул. – У меня тоже нехорошее предчувствие. Что-то здесь не так, не нравится мне всё.

После этих слов я почувствовал, как по спине невидимый пастух гоняет стадо мурашек. Побегав между лопаток, они вылезли на шею и на затылок, подняв там волосы дыбом. Так, Саша, это может быть просто провокация, а может и вообще ничего не значит, просто они не привыкли, что им так долго не удаётся найти человека.

– И что же теперь? – спросил я растерянным дрожащим голосом. – Я вам хотел всё-таки предложить свою помощь, может быть Катя сможет засечь её местоположение?

– Она уже готова с нами сотрудничать? – невинным голосом спросил князь.

– Это вряд ли, – пробормотал я. – Мы разговаривали с ней об этом, она категорически против.

– Странно, – протянул Волконский и в его голосе снова послышалось недоверие. – А мне она говорила совершенно противоположное. Сказала только, что родители не хотят отпускать, но этот вопрос она уладит и придёт на службу.