«Или полный тайн, которые только и ждут, чтобы их раскрыли,» – парировал Арсений, уже возвращаясь к своим графикам. «Зависит от точки зрения, Оль.»

«Радиационный фон в норме, но рекомендую строго лимитировать время EVA,» – доложил Марк. «Особенно возле активных зон.»

«Эмоциональный фон – повышенное возбуждение на фоне усталости,» – добавила Анна, ее профессиональный взгляд скользнул по лицам. «Соблюдайте график. Усталость – союзник ошибок.»

Ева кивнула. «Точнее не скажешь. Триумф – не повод для беспечности. Эта комета – не друг. «Орфей», статус посадочного модуля «Пионер»?»

«Модуль «Пионер» готов к развертынию. Все системы – «зеленые». Скафандры прошли финальную проверку. Запасы – с избытком. Ожидает команды, Капитан.»

Ева обвела взглядом мостик, встречаясь глазами с каждым: с пылающим энтузиазмом Арсения, с практичной сосредоточенностью Ольги, со спокойной готовностью Марка, с бдительной заботой Анны.

«Хорошо,» – ее голос прозвучал четко и властно. «Начинаем операцию «Глубина». Первая группа высадки: Лебедев, Соколова, Чен. Петрова – на связи, мониторинг. Я – на мостике. «Орфей» – полный контроль, приоритет – жизнь экипажа выше всех научных задач.»

«Принято, Капитан. Инициирую предпусковую последовательность «Пионера». Синхронизация бортовых систем – в процессе.»

Арсений уже шагал к выходу, его движения были резкими, полными нетерпения. Ольга и Марк последовали за ним, их разговор стал тихим и деловым.

Ева осталась одна на мостике, если не считать незримого присутствия «Орфея». Она снова посмотрела на комету. На ее древний, загадочный лик. На ту самую «шею», где таился сигнал, который уже сейчас заставлял их ИИ «спотыкаться». Холод космоса казался осязаемым. Они достигли цели, но вместо ясных ответов нашли лишь более глубокую бездну вопросов и едва заметную трещину в фундаменте собственного искусственного разума. Игра в прятки с Вселенной только началась, и ставки неведомо высоки. «Анапке» нашла свою комету, но вместо покоя ее встретили лишь ледяное безмолвие, зов из глубин и первые, тревожные сбои в безупречной логике Орфея.

-–

Глава 2. Лед и тайна.

Холод кометы был иным. Не пустым космическим вакуумом, а материальным. Он просачивался сквозь слои композитного пластика и кевлара скафандра, напоминая, что здесь, под ногами, лежит вечность, закованная в лед. «Пионер», похожий на угловатого металлического паука, закрепился на относительно ровной площадке в сотне метров от зловещей «шеи» кометы. Перед ним зиял пробуренный шурф – узкая, глубокая рана в древнем теле 67P.

Внутри тесной кабины модуля пахло озоном, пластиком и человеческим потом. Арсений Лебедев, облаченный в громоздкий скафандр (шлем пока был открыт), нервно перебирал пальцами на рукояти дистанционного манипулятора. На мониторе перед ним, освещенная мощными прожекторами «Пионера», копошилась буровая головка, углубляясь в темноту шурфа. Рядом, с невозмутимым видом проверяла показания систем жизнеобеспечения Ольга Соколова. Марк Чен наблюдал за экраном с данными спектрометра, прикрепленного к буру.

«Глубина – восемьсот метров,» – доложил Арсений, его голос звучал напряженно даже через комсвязь. «Сигнал усиливается. Четкость модуляции… Боже, она идеальна! Как будто источник чистит помехи специально для нас!» Он не мог скрыть дрожи возбуждения.

«Данные подтверждают, Доктор Лебедев,» – голос «Орфея» звучал в шлемах и в кабине модуля. «Интенсивность сигнала возросла на 27%. Структура остается стабильной и неидентифицируемой. Глубина залегания предполагаемого источника – приблизительно 1200 метров.»

«Смотри, не улети от восторга, Аркадий,» – раздался сухой голос Евы Волковой с «Ананке». Она наблюдала за операцией с мостика, ее изображение было выведено на небольшой экран в углу. «Помнишь историю с марсианским «лицом»? Все оказалось игрой света и тени. И твоим буйным воображением.» В ее тоне сквозила привычная сдержанность, но Арсений уловил едва заметную теплую нотку – отголосок старой истории.

Арсений фыркнул, не отрывая глаз от экрана. «Это не «лицо», Ева. Это сигнал. Четкий, направленный, модулированный. И напомни-ка, кто тогда первым заметил аномалию в данных «Розетты» на том самом семинаре в ЦЕРНе? Тот самый скептик Волкова?» Он рискнул бросить быстрый взгляд на ее изображение. «Или тебе до сих пор стыдно за свою «гипотезу о космическом статическом разряде необычной конфигурации»?»

На экране уголки губ Евы дрогнули в подобии улыбки. «Я предпочитаю проверенные факты, Лебедев. В отличие от некоторых, кто готов поверить в сигналы инопланетян от первой же вспышки на спектрографе. Помнишь наш спор? Кофе тогда стоил…»

«…Пять евро за крошечную чашку в том ужасном автомате, и я проиграл, потому что сигнал оказался помехой от холодильника в соседней лаборатории!» – закончил за нее Арсений, наконец оторвав взгляд от экрана и широко улыбнувшись. Старая история, старая добрая перепалка. Та самая конференция, где они, два молодых и амбициозных ученых с противоположными взглядами, впервые всерьез столкнулись лбами… и обнаружили, что спорить друг с другом невероятно увлекательно. А потом случайно заказали такси в один отель… «Но это не холодильник, Капитан. Клянусь своей репутацией любителя непроверенных гипотез.»

«Вашей репутации, Арсений, я бы не доверил и кофе-автомат,» – парировала Ева, но в ее глазах мелькнуло что-то теплое, быстро погасшее под маской командира. «Ольга, как нагрузка на бур?»

«Держится в зеленой зоне, но лед там чертовски плотный,» – отозвалась инженер, постукивая пальцем по графику вибрации. «Как будто бурим не лед, а гранитную плиту. Марк, ты там что-нибудь живое не заподозрил? Может, инопланетные моллюски в панцирях сидят?»

Марк Чен усмехнулся, не отрываясь от своего экрана. «Биосигнатур – ноль. Но спектр… Ольга, ты не поверишь. Там внизу что-то с дикой отражающей способностью. И температура… локально на полградуса выше окружающего льда. Как маленькая печка.»

«Печка? На комете?» – Ольга подняла бровь. «Арсений, ты точно не забыл там свой старый обогреватель, когда с «Розеттой» летал? Втихаря, для комфорта?»

«Оль, если бы у меня был личный обогреватель, способный пережить тридцать лет в межпланетном пространстве и пробурить восемьсот метров льда, я бы его патентовал, а не закапывал тут,» – парировал Арсений, сосредоточенно управляя манипулятором. «Глубина девятьсот пятьдесят… Орфей, усиль подсветку. Марк, готовь спектрометр к точечному сканированию. Кажется, мы почти…»

Он замолчал. На экране, в луче прожекторов, в конце узкого туннеля шурфа, показалось нечто. Не камень. Не лед. Гладкая, темная поверхность, отливающая странным, глубоким сине-фиолетовым цветом, который, казалось, поглощал свет, а не отражал его. Она была частью более крупного объекта, уходящего вглубь, но ее видимая часть напоминала… изогнутый щит? Или скорлупу? Поверхность была абсолютно гладкой, без швов, царапин или следов эрозии. На ней мерцали, словно встроенные звезды, крошечные точки холодного белого света, образующие сложный, гипнотический узор.

«Орфей… что это?» – прошептал Арсений, забыв про все шутки.