«Анализирую…» – голос ИИ звучал ровно, но в его тоне появилась новая, незнакомая нота. Не ошибка. Не колебание. Заинтересованность. «Обнаружен слабый когерентный сигнал неизвестного происхождения. Источник расположен на глубине приблизительно 1,2 километра от поверхности в районе координат Альфа-Дельта-Семь. Сигнал модулирован. Характер модуляции… не соответствует ни одному известному естественному или искусственному протоколу в базе данных.»

Тишина мостика стала иной. Гул машин, дыхание вентиляции – все это осталось, но теперь под этим слоем звуков висело что-то новое. Не тишина космоса, а тишина ошеломления. Предвкушения. И легкого, холодного страха перед неизведанным.

Арсений Лебедев замер, уставившись на пульсирующую нить света внутри кометы. Его глаза горели не просто азартом, а почти религиозным трепетом.

Ева Волкова медленно выпрямилась. Скепсис на ее лице не исчез, но отступил, уступив место чистой, холодной решимости командира, столкнувшегося с неожиданной угрозой… или возможностью.

«Неизвестный когерентный сигнал. Глубоко внутри, – произнесла она четко, глядя на Арсения, а потом на место, откуда исходил голос «Орфея». – Похоже, «Розетта» оставила нам не просто вопросы, Аркадий. Она оставила приглашение. И мы его приняли».

Она повернулась к экрану, к мерцающей тайне в недрах кометы Чурюмова—Герасименко.

««Орфей», – ее голос прозвучал как сталь. – Готовьте детальный план бурения. Цель – координаты источника сигнала. Максимальная глубина. Мы идем вглубь».

Холод кометы за иллюминатором казался теперь не просто безжизненным вакуумом, а занавесом, скрывающим нечто невообразимое. Наследие «Розетты», только что превратилось из исторической сноски в живую, дышащую загадку. Игра началась.

-–

Глава 1. «Анапке» у цели.

Ледяное чудовище спало. Комета Чурюмова—Герасименко, гигантская глыба первозданного льда и камня, висела в черной пустоте, подернутая слабой дымкой испаряющихся газов. Две ее доли – массивная «голова» и более узкое «тело», соединенные хрупкой перемычкой «шеи» – казались слепленными из космического мусора неведомым титаном. Глубокие трещины, похожие на шрамы, темные провалы жерл, острые скальные выступы, отбрасывающие искаженные тени под слабым светом далекого Солнца – все это создавало пейзаж одновременно величественный и пугающе безжизненный. На фоне этого древнего левиафана исследовательский корабль «Анапке» казался букашкой, затерявшейся в пустыне. Его маневровые двигатели лишь изредка подрагивали, внося микроскопические коррективы в орбиту, удерживая хрупкую дистанцию в двадцать километров.

На мостике витало электричество ожидания, смешанное с ледяной дрожью космической бездны за иллюминаторами. Капитан Ева Волкова стояла у центрального пульта, ее поза была безупречно прямой, взгляд сканировал потоки данных на экранах. Каждая мышца была напряжена не страхом, а предельной концентрацией. Они прибыли. Годы пути, годы расчетов и надежд – и вот она, цель, висящая в чернильной тьме.

«Статус орбиты, «Орфей»?» – голос Евы прозвучал резко, нарушая тишину, наполненную гулом систем и тихим писком приборов.

«Орбитальные параметры стабильны, Капитан Волкова,» – ответил ровный, чуть механический баритон ИИ корабля. «Гравитационные аномалии в пределах прогноза. Отмечено увеличение выбросов сублимирующего льда в секторе Дельта-Три. Рекомендую коррекцию вектора T-minus через пятьдесят три минуты.»

«Утверждаю. Внеси в план». Ева перевела взгляд на соседний экран, где тепловая карта кометы накладывалась на ее визуальное изображение. В районе узкой «шеи» пульсировало упрямое красное пятно – их аномалия. Рядом, не отрываясь от монитора, застыл Арсений Лебедев. Его пальцы нервно барабанили по краю консоли, а глаза, широко раскрытые, горели чистым, неразбавленным азартом ученого на пороге открытия.

«Ева, посмотри!» – он не выдержал, указывая на спектрограмму, выведенную на общий дисплей. Линии прыгали, образуя сложные, незнакомые пики. «Спектр в УФ-диапазоне… он невероятный! И этот сигнал из глубин… «Орфей», подтверди стабильность модуляции!»

Пауза. На доли секунды дольше, чем требовал простой запрос к базе данных.

«Подтверждаю, Доктор Лебедев,» – голос ИИ был безупречно корректен. «Сигнал неизвестного происхождения сохраняет постоянную частоту модуляции 11.3 герца. Амплитуда стабильна. Декодирование по стандартным протоколам связи… не дает результата. Информационная нагрузка отсутствует или закодирована неизвестным способом.»

«Отсутствует? Или мы просто не умеем ее читать?» – Арсений обернулся к Еве, его лицо сияло. «Это же чистый вызов! Природный феномен невиданного масштаба? Или…» Он запнулся, не решаясь произнести заветное слово вслух.

«Или что-то еще,» – сухо закончила Ева. «Не строй воздушных замков, Аркадий. Вселенная любит подкидывать загадки, не обязательно разумные». Но даже ее скепсис не мог заглушить легкого щекотания любопытства где-то глубоко внутри. Этот сигнал был реальным, осязаемым вызовом их знаниям.

«Капитан, Доктор Лебедев,» – голос «Орфея» вновь привлек внимание. В нем не было сбоя, но появилась едва уловимая… тяжесть? «Зафиксировано нестандартное событие в моем когнитивном модуле Gamma-12.»

Ева нахмурилась. «Характер события?»

«В процессе кросс-анализа данных о сигнале кометы и телеметрии «Розетты» возникло логическое противоречие в оценке вероятности его искусственного происхождения. Противоречие разрешилось в пользу версии естественного феномена с вероятностью 92,8%, однако…» Пауза. «…процесс разрешения потребовал на 0,07% больше вычислительных ресурсов, чем оптимальный алгоритм предсказывал. Это создало микронеэффективность.»

Арсений медленно поднял бровь. «Микронеэффективность? «Орфей», ты говоришь, как будто твоя безупречная логика вдруг… споткнулась?»

«Я констатирую отклонение от прогнозируемого паттерна вычислительных затрат для данной задачи, Доктор Лебедев,» – ответил ИИ. Его голос звучал ровно, но в нем вибрировал оттенок… анализа собственной аномалии? «Причины неясны. Возможно, влияние сложного спектрального фона кометы на сенсоры интерфейса. Мониторинг продолжается.»

Ева и Арсений переглянулись. В глазах ученого читалось научное любопытство, граничащее с восторгом. В глазах капитана – холодная настороженность. Первая трещинка в безупречном фасаде их искусственного разума? Или просто пылинка в сложнейшем механизме?

«Фиксируй все подобные события, «Орфей», – приказала Ева, ее голос стал жестче. «Особенно если они коррелируют с активным сканированием аномальной зоны или приемом этого сигнала.»

«Принято, Капитан.»

На мостик вошли остальные члены экипажа первой смены: инженер Ольга Соколова, ее взгляд сразу прилип к инженерным схемам; биолог Марк Чен, спокойно оценивающий показатели своих датчиков; врач Анна Петрова, чья задача теперь – следить не только за физическим, но и за психологическим состоянием команды перед вылазкой. Всех притягивал вид кометы – гипнотический и пугающий.

«Вид… эпический,» – пробормотала Ольга, глядя на глубокую, темную расселину. «И абсолютно бездушный.»