Когда кто-то кого-то предает — в конечном итоге проигрывают оба, а выигрыш нередко забирает себе некто третий. Похоже, хитроумный названый брат как раз намеревается им стать.

— Прошу тебя, не упорствуй из гордости, перемени гнев на милость, — вновь смиренно обратился к нему Игнаций. — Обстоятельства таковы, что мы трое должны объединить усилия в борьбе с общим врагом, из-за действий которого солнце переродилось и стало черным. Неужели ты веришь, что черный мор действительно удастся остановить, не пролив кровь? Нет, этому не бывать: покуда Материком владеет твой Второй ученик, мы бессильны противостоять ему. Ты снова воздвиг стены храма, но стены эти хрупки, как хрусталь. Если только пожелает, твой ученик вновь разобьет их…

— Чего ты хочешь? — резко бросил Элирий, повторив вопрос, ответа на который так и не получил.

Игнаций, кажется, понял, что тянуть дальше нельзя, и приступил к главному:

— Возможно, великий Красный Феникс позволит нам с Яниэром помочь ему в противоборстве с поклонниками черного солнца? У меня есть кое-какой план, но он может сработать, только если все мы будем заодно. Силы лишь кого-то одного недостаточно: нам нужно собраться в единый кулак и ударить сообща. Вражда не для таких, как ты и я. Умоляю, Лестер, прислушайся ко мне и помешай своему невоздержанному в страстях ученику погубить Материк. Он присвоил себе город, который ты подарил мне! Но мы можем объединиться и все начать сначала. Видят боги, как хотелось бы мне еще раз почувствовать дуновение сладко-соленого ветра Лианора… Но раз уж это невозможно, попробуем спасти от гибели хотя бы Ром-Белиат.

— Ты сам сказал, что Яниэр — пленник в Бенну. — Элирий пожал плечами. — Что я могу с этим поделать?

— Призови Яниэра в Ром-Белиат. Элиар не посмеет противиться твоей воле и задерживать его, если ты используешь призыв Учителя.

Игнаций не ошибался. Хоть большая печать контроля Запертого Солнца и утратила силу после смерти Элирия, духовная связь Учителя и ученика в случае с Яниэром оставалась нерушима. После того как вервие бесцветия было снято и сила цвета в крови постепенно прибывала, Красный Феникс мог воспользоваться по-прежнему натянутой меж ними нитью священной связи, и призвать Первого ученика… правда, теперь тому ничего не стоило воспротивиться призыву.

Как в прежние дни, он мог позвать своего ученика властным голосом Учителя, но в этом новом мире Яниэр был свободен не явиться на зов — безо всяких последствий для себя.

Кроме того, Элиар мог запретить ему откликаться, но почему-то, безо всяких на то причин, Элирию казалось, что волчонок не станет делать этого. В конце концов, Второй ученик не препятствовал ни одному его желанию и ради их свидания с Первым учеником даже организовал грандиозную экспедицию в Ангу с участием большого количества кораблей…

— Я призову его сегодня же. — Поразмыслив, Элирий кивнул. — Но не затем, чтобы угодить тебе. Яниэр нужен мне самому для визита в Леса Колыбели, к Потерянным и моим Совершенным, которых я должен вернуть домой.

Тонкие линии губ Игнация чуть изломила удовлетворенная улыбка.

— Как пожелает великий Красный Феникс Лианора.

Глава 9

Дракон меняет созвездияЧасть 1

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон холодной воды

Молодая трава под снегом

Ангу. Журавлиная Высота

*черной тушью*

Зимние ночи в Ангу бессовестно длинны, а потому о нехватке времени для выполнения необычного задания можно было не беспокоиться.

Вспомнив остаток вечера — и без того нервного вечера со срывом переговоров, — проведенный в неизменно приятном обществе Первого ученика, Элиар только заскрежетал зубами: выражать недовольство вслух он отучился уже давно.

…Натешившись вдосталь, проклятый северянин с демонстративной ленцой шевельнул сложенным боевым веером, с какой-то злой оттяжкой напоследок полоснув его изнутри еще раз, а затем резко выдернул из тела своей жертвы тончайшие ледяные нити силы. Освобожденный от контроля, Элиар упал и растянулся на полу неестественно, как шарнирная кукла: ощущения были такие, будто все кости переломаны или раздроблены. Незабываемые ощущения, прямо скажем.

— На сегодня достаточно, — донесся до забывшегося кратким покоем Красного Волка сдержанный голос Яниэра, в котором угадывалось, однако, плохо скрываемое удовлетворение, а может, даже и торжество. Немудрено — Первый ученик ждал удачной возможности расквитаться так долго, что грех было не насладиться ею сполна. — Ступай и постарайся успеть выполнить мое распоряжение.

Подвергшееся магическому удару тело оживало, оттаивало, постепенно наполняясь теплом, слабостью и отзвуками только что пережитой муки. Отступившая на время первого шока боль вернулась. Она начала расти в нем, медленно, словно диковинный хищный цветок, разворачивавший все новые и новые лепестки. Отвратительное состояние. Родившийся в южных краях Элиар с трудом переносил холод, а тут его словно выморозили изнутри… словно на лютой стуже окатили водой и обратили в стеклянную статую, которую так легко разбить. Живая плоть застыла и стала хрупкой, как лед.

— Утром явишься с отчетом о проделанной работе, — не допускающим возражений голосом продолжил тем временем Яниэр.

Этот голос, мягкий, чуть грассирующий, никогда не казался Элиару благозвучным, а вот придирчивому слуху Учителя, напротив, доставлял удовольствие необычный, приятно раскатистый северный выговор. К тому же, умело подражая певучему произношению Совершенных, Яниэр научился слегка растягивать гласные, что делало его речь подобной чарующей музыке. Когда, развлекая наставника, талантливый Первый ученик играл для него на кифаре и пел, Учитель и вовсе чуть не таял от умиления. Под величественными сводами храма Закатного Солнца то и дело звучали нежные переборы струн; восхитительные мелодии и высокие ноты таяли в прохладном воздухе и проникали прямо в сердце, согревая его покоем.

Голос же выходца из Великих степей, неприлично резкий, гортанный, не подходящий для пения и не подобающий торжественным храмовым залам, только действовал Красному Фениксу на нервы.

Элиар вымученно усмехнулся и ничего не ответил: язык все еще слушался плохо. Может, оно и к лучшему, иначе он наверняка ляпнул бы что-нибудь возмутительно дерзкое — а дерзить Первому ученику, да еще и в сложившихся обстоятельствах, чревато. Он не имеет права ввязываться в словесную перепалку со старшим. Он должен сносить презрительные выпады молча и желательно с надлежащим почтением.

Увы, потрясающее воображение могущество высшей цивилизации потомков небожителей имело свою оборотную сторону. Даже доведенные до апогея рафинированность и утонченность аристократии Совершенных не могли полностью скрыть известные изъяны породы: звериные повадки самопровозглашенных повелителей людей, великого и падшего народа. Не раз на красивых, четко очерченных губах Учителя Элиару доводилось видеть оскал безжалостного хищника… и в закрытом сердце Яниэра, прямого потомка Призрачного жреца, похоже, жила та же холодная жестокость, что и в сердцах всех истинных наследников Лианора.

Так вела себя кровь небожителей, привыкшая к повиновению.

— Пошел вон! — ледяным тоном приказал Яниэр.

Неужели сеанс демонстративного унижения окончен? Элиар оторвал лоб от дубового паркета и, опираясь на руки, попытался встать. Первая попытка оказалась неудачной: размякшее тело сопротивлялось всеми четырьмя конечностями, отказываясь подчиняться приказу разума. Элиара охватила слабость столь неестественная, что он повалился обратно на пол и едва мог пошевелиться: предательская плоть растекалась в стороны как студень, противное северное блюдо, которое жаловали в здешних краях.