Его напарник дрожал от страха.

Штурмовики направились в указанные кабинеты. Осторожно подойдя к ним, они заблокировали выход. Полковник на пальцах показал: «Раз, два, три, четыре… Пошли!» Одним ударом дверь была открыта, и в комнату, где сидели криминальные авторитеты, ворвались альфовцы и собровцы.

Все произошло в доли секунды. Алексей не заметил, как он уже лежал на полу со скрученными руками и в застегнутых наручниках. Кто-то кричал, кто-то матерился, женщины визжали. Вся операция продолжалась не больше пяти минут. Люди в камуфляжной форме стали разводить их по кабинетам, отделяя друг от друга.

Вскоре появился дополнительный отряд. Потом Алексей увидел человека с видеокамерой, который стал снимать все происходящее – присутствующих авторитетов, задержанных сотрудников следственного изолятора. Многие из них пытались выворачиваться, но собровцы или альфовцы сильно били их кожаными перчатками по лицу.

– Как тебя зовут? – услышал Алексей. Это допрашивали Константина, который лежал в противоположном углу.

– Как тебя зовут? Отвечай, сука!

– Костя.

– Фамилия как? – спросил другой альфовец.

Костя не успел ответить, как получил мощный удар большого кулака. Он застонал.

– Не понял! – снова наклонился над ним альфовец. – Как фамилия?

– А-а-ав…

Алексей зажмурил глаза. Теперь ему было все равно. Все тело его трясло – трясло от страха. Он не помнил, как получил удар по голове, хотя он ничего не делал и никто ни о чем его не спрашивал. Когда он очнулся, то увидел, как из карманов Сибиряка вытаскивали пистолет «ТТ», как вынимали порошок, похожий на наркотики. Он понимал, что кому-то, видимо, уже что-то подкинули.

На столе, где еще недавно стояли бутылки с коньяком, продукты, уже были какие-то бинты, наркотики, два сотовых телефона, небольшие рации – все, что изъяли у людей, и несколько пистолетов с полным боевым снаряжением. Алексей увидел «ТТ», «браунинг» и какой-то старенький револьвер. Сомнений не было – это оружие кому-то подложили.

Алексей услышал, как Толик Кунцевский, здоровенный детина, лежавший вниз окровавленным лицом, матерился:

– Бля буду, командир! Какой ствол, какой револьвер?! Какую мне помойку подложили?! Да я с такой помойкой сроду не ходил, в натуре!

Алексей не мог понять, что произошло с ним: «А вдруг мне тоже что-то подложили?! Оружие или наркотики?! Ну все, меня определят года на три-четыре», – подумал он.

К нему подошли двое здоровых спецназовцев, подняли его.

– Пойдем! – сказали они и повели его в соседний кабинет на допрос.

В четыре часа утра вся операция была закончена. Бойцы спецназа стали покидать следственный изолятор. Всего за это время задержали тридцать четыре человека, семеро из которых остались в Бутырке – против них сразу же были возбуждены уголовные дела, и сотрудники следственного комитета уже готовили соответствующие протоколы. Кроме этого, были арестованы и четыре «гостеприимных» сотрудника следственного изолятора.

Людей, которые были оставлены на улице, положили сотрудники ОМОНа. Все лежали на мокром асфальте и ждали своей очереди. Потом всех погрузили в машины и повезли – кого в ИВС на Петровку, кого на «Матроску», а кто-то поехал сразу в «Лефортово».

В комнате допросов Алексею задавали вопросы, и, не успев на них ответить, он получал удары то по голове, то в пах. Через пятнадцать минут двое мощных собровцев схватили его под руки и потащили по коридору. Алексей уже не мог идти – ноги не слушались.

Так его протащили через весь коридор и вытащили во дворик. Во дворе стояли «воронки» – небольшие милицейские «газики», куда грузили всех арестованных и задержанных.

Собровец, показывая на Алексея, обратился к водителю «газика»:

– А этого, падлу, вези к нам, на Петры, мы с ним маленько там поработаем перед допросом!

Все участники незаконного проникновения в СИЗО и те, кто им помогал, находились в СИЗО. После завершения следствия почти все были выпущены в связи с окончанием срока пребывания под стражей. Сергей Липчанский после выхода из «Лефортова» некоторе время находился в столице, затем куда-то бесследно исчез, говорят, он погиб.

Приятели Липчанского Авилов и Шаповалов получили за хранение оружия два года лишения свободы условно с испытательным сроком три года. Их товарищ Леднев за хранение наркотиков отделался годом исправительных работ и сразу же был амнистирован. Помощник начальника Бутырки Заболоцкий был удостоен за халатность года исправработ и одновременной амнистии со снятием судимости. А его заместитель Бондарский и вовсе оправдан: он в ту злополучную ночь трудился на так называемом сборном отделении СИЗО и не обязан был следить за преступными контролерами…

И лишь контролеры Савкин и Ерохин, обвиненные в превышении власти и признавшие свою вину, приговорены к реальным срокам наказания – к году лишения свободы каждый. Но они уже отсидели свой год под следствием, и потому суд даровал им свободу.

Как лица судимые, работать в тюрьме они уже никогда не будут. Милиционеры мечтали превратить дело бутырских тюремщиков и их гостей в образцово-показательный судебный процесс. Этого же хотел и тогдашний начальник СИЗО Александр Волков. Но главные действующие лица отделались, можно сказать, легким испугом. Да новый Уголовный кодекс и не предусматривает для них строгого наказания…

Совершено покушение на генерального директора АО «ЛогоВАЗ» Бориса Березовского. Когда «Мерседес-600» бизнесмена выезжал из ворот особняка на Новокузнецкой улице, рядом с ним взорвалась припаркованная у тротуара иномарка. Радиоуправляемая мина направленного действия, по заключению экспертов-взрывотехников, обладала силой не менее 5 килограммов по тротиловому эквиваленту, к тому же имела начинку из металлических шариков. Радиус разлета осколков составил 120—150 метров. Водитель «Мерседеса» погиб на месте, охранник оказался ранен, а сам Борис Березовский получил резаные раны лица и термические ожоги.

К тому времени, в марте 1994 года, одной из крупнейших коммерческих фирм был Всероссийский автомобильный альянс, возглавляемый Борисом Абрамовичем Березовским, и «ЛогоВАЗ». Сокращенно первая фирма называлась «АVVA». Тогда, 16 марта 1994 года, Московский торгово-кооперативный банк продал два своих векселя по 500 миллионов каждый Всероссийскому автомобильному альянсу, со сроком погашения 16 апреля того же года, при условии выплаты 10 процентов по каждому векселю. Однако векселя, естественно, в срок погашены не были, а миллиард рублей был конвертирован в одном из банков и тут же переправлен по фиктивному контракту в Израиль. Люди, которые продавали эти векселя, тут же из Московского кооперативного банка, естественно, исчезли, уволились. Служба безопасности «AVVA» пыталась найти эти деньги. Они уже несколько месяцев «пробивали» так называемые «концы» – несколько раз приезжали в банк. Ольга Ладинская очень нервничала. Сильвестр в это время выехал из страны и находился за границей, но постоянно держал связь с Ольгой. Обязанности телохранителя Ольги выполнял я.

Женщина была на взводе. Каждый раз, когда к ней приезжал начальник службы безопасности «AVVA» и другие лица, она выходила расстроенная и весьма напуганная. Набирая номер Сильвестра, она пересказывала ему суть беседы, которая сводилась к одному – лучше отдать деньги добровольно.