Она всё смотрела и смотрела… но веки становились всё тяжелее.

Сначала медленно опускались, потом дрожали, а потом и вовсе не открылись.

Цзи Боцзай аккуратно поднял её на руки и перенёс в повозку, обитую звериным мехом. Его взгляд был мягким, даже ласковым — тот самый, которого никогда не видел никто в зале.

Возница спросил нерешительно:

— Господин, возвращаемся в главное поместье?

— Нет. В восточное поместье.

— Слушаюсь.

Мин И лежала у него на коленях, свернувшись клубочком, будто приручённый зверёк. Спала она тихо и спокойно, с доверием, как будто рядом с ним — действительно безопасно.

Цзи Боцзай взял в пальцы прядь её волос, лениво перебирая сквозь неё. Потом поднял её руку и внимательно посмотрел.

Снаружи кожа была нежная, белая, как лепесток…

Но подушечки пальцев — грубоватые, с лёгкой жёсткостью. Как будто эти руки давно привыкли к тяжёлой работе.

Он опустил ресницы и будто бы ничего не заметил. Только провёл пальцами по её щеке — осторожно, как по рисовой бумаге.

Когда повозка остановилась у восточного поместья, он коротко велел:

— Скажи Не Сю, чтобы прислал мои вещи.

— Есть.

А во дворе, заслышав прибытие господина, все уже суетились. Горничные, тётушки, служанки — быстро вышли навстречу.

У них был глаз наметанный — с первого взгляда поняли, что девушка не простая.

Мин И тут же отвели купаться, переодеваться и… заодно проверить её состояние.

Цзи Боцзай был человеком придирчивым.Он не оставлял возле себя девушек со шрамами. Не терпел нечистоты, ни внешней, ни той, что кроется в глазах.

К счастью, после осмотра старая тётушка, что отвечала за уход, лишь радостно закивала и, ничего не говоря, с улыбкой поспешила удалиться.

Он удовлетворённо кивнул, переоделся — и отправился в комнату, где спала Мин И.

Она всё ещё спала — сладко, глубоко, не подавая и тени желания проснуться. Он протянул к ней руку — и в ответ она сонно пробормотала что-то неразборчивое, тепло потёрлась щекой о его ладонь.

Какая же трата такой ночи.

Но, странное дело — сегодня он не был в своём обычном настроении.Впервые за долгое время — у него было терпение.

Он откинул вышитое одеяло и лёг рядом. Осторожно потянул её к себе — и она, совсем не сопротивляясь, устроилась у него на груди.

Теперь её чёрные волосы рассыпались по подушке, мягче и живее, чем на пиру. Лицо всё ещё розовело от вина. Белоснежная кожа мягко контрастировала с шёлком постели. Она лежала, прижавшись всем телом, — и он мог видеть тонкие ключицы… и изогнутую, вызывающе полную линию её груди, едва прикрытой тканью.

Он сглотнул. Горло чуть перехватило.

Рука поднялась — и тут…

— Господин! — за занавеской послышался в панике чей-то голос. — Прошу прощения, это непростительно, но… вам нужно немедленно взглянуть, в переднем дворе нечто случилось!

Цзи Боцзай раздражённо откинул полог:

— Завтра.

— Но, господин… — за занавесом голос прозвучал тише, но куда более напряжённо. — Они пришли с дворцовыми стражами. Прямо у ворот. Требуют встречи с вами.

Цзи Боцзай вздрогнул.Дворцовая стража — люди, служащие исключительно в пределах внутреннего двора. Их не выводят без крайней нужды.

Он мгновенно отрезвел. Осторожно вернул Мин И на подушку, как хрупкий фарфор, укрыл её одеялом — и уже в следующее мгновение встал, набрасывая на себя халат. Подойдя к двери, распахнул её.

— Что произошло?

— Точно не знаем, — доложил служка. — Но всех, кто сегодня бывал в внутреннем дворце, начали допрашивать. Один за другим.

Такой переполох? Это — не рядовая ночь. Даже для столицы.

Он вышел в приёмный павильон — и почти сразу столкнулся с начальником императорской стражи. Тот склонился в официальном поклоне, лицо было каменным:

— Господин Цзи, во внутреннем дворце произошло убийство. Мы исполняем приказ об обыске и просим вас отнестись с пониманием.

Цзи Боцзай поднял бровь:

— Серьёзно?

Мэн Янцю — глава стражи — отослал подчинённых проверять покои, а сам жестом пригласил Цзи Боцзая пройти с ним в сторону. Только там, понизив голос, он сказал:

— Не скрою, мне и самому странно…Убитые — все сидели сегодня на приёме. Прямо за пиршественным столом.Среди сотни людей — умерли, и никто не заметил. Все подумали, будто перебрали вина. А после, когда евнухи стали приводить зал в порядок, толкнули одного… и только тогда поняли: мертвец.

И не один.

Убить человека прямо под носом у великого министра…Это, надо сказать, нужна особая дерзость.

Цзи Боцзай прищурился:

— Такие ловкие методы… интересно, что вы вообще надеетесь здесь найти?

Мэн Янцю ответил честно, без попыток приукрасить:

— У одного из убитых под ногтем нашли засохшую кровь. Следователь полагает, что он в предсмертной судороге успел поцарапать убийцу.Так что великий министр распорядился проверить всех, кто был сегодня на приёме — иначе, боится, через пару дней улики исчезнут.

Цзи Боцзай рассмеялся — негромко, но с оттенком насмешки.И, приподняв ладонь, жестом указал за спину:

— В таком случае, можешь быть спокоен. В моём доме ты ничего не найдёшь. Ты же знаешь, я привередлив.Та, кого я сегодня привёл — у неё не то что шрамов, у неё лишней родинки на теле нет.

Глава 3. Болтливая маленькая красавица

Мэн Янцю знал Цзи Боцзая давно и близко — и про его «ветреные привычки» тоже был наслышан. Потому, услышав ту самоуверенную фразу, только кивнул и заметно расслабился:

— Ну, раз так… скажу людям, чтобы сделали вид, будто проверили.

— Отлично, — кивнул Цзи Боцзай.

Они неторопливо зашагали по внутреннему двору, и, когда убедились, что рядом никого нет, Мэн Янцю понизил голос:

— В Му Сине в последнее время неспокойно. Ты сам это чувствуешь. Так что будь поосторожнее. Эти девицы с банкета — ну их к чёрту. Зачем, домой-то таскать?

Цзи Боцзай, как обычно, отнёсся к словам друга с ленивым пренебрежением:

— Женщина — существо хрупкое. Тонкая талия, плавная походка, нежные руки, мягкая речь… Разве может такое существо убить человека?

Мэн Янцю бросил на него косой взгляд:

— Вот и остерегайся. Не то утонешь в луже, а не в море.

— Приму твои добрые напутствия, — зевнул Цзи Боцзай, прикрыв рот ладонью. — Честно говоря, я бы даже обрадовался, если бы встретил настоящую роковую красавицу, такую, чтоб разум помутился и на других и смотреть не хотелось.

— Болтун, — отрезал Мэн Янцю, фыркнув.

После короткого обмена насмешками и дружеской ругани отряд дворцовой стражи свернул проверку и покинул его поместье.

Цзи Боцзай постоял ещё немного в саду — под тенью ночных деревьев, в воздухе, пропитанном вином, сосной и свежим дождём.И только потом, медленно, неспешно, повернул назад — в комнату, где спала она.

Внутри балдахина тонкая струйка благовония вилась в воздухе, заполняя его мягким, сладким дымом. Девушка спала спокойно, с закрытыми глазами, как лепесток, погружённый в сон.

Цзи Боцзай опустил взгляд, некоторое время просто разглядывая её лицо. Желания нарушить эту тишину у него не возникло. Он только взял её руку и стал лениво, почти рассеянно перебирать её пальцы, скользя подушечками по огрубевшим, натруженным местам.

Мин И так и не проснулась той ночью.

Она спала — сладко, глубоко, в тёплом опьянении, как будто вино убаюкало её лучше любой колыбельной. Лишь к полудню следующего дня, тихо простонав, она открыла глаза и, держась за голову, села в постели.

Комната была пуста.Золотистый тюль всё ещё висел над кроватью, рассеянно переливаясь в солнечном свете. Ложе из красного дерева оказалось слишком широким, а на шёлковых простынях всё ещё витал чужой — мужской — аромат.

Мин И вздрогнула. Резко выпрямилась и тут же опустилась на колени, охваченная паникой. В голове лихорадочно замелькали воспоминания.

Вроде бы… она пошла с господином Цзи домой.А потом?..

— Ну и счастливая у нас девушка! — раздался голос за занавесью. — Там снаружи уже весь город вверх дном стоит, а она, гляди-ка, до сих пор не проснулись.