— Лилиана, ты просто так уйдёшь? — перехватил её за локоть. — Тебе придётся взять на себя ответственность.

— А? Что ты имеешь в виду под ответственностью?.. — она моргнула, нахмурилась.

— Ты ведь всё видела, да? — наклонился чуть ближе, понижая голос. — Похоже, это инструктор ему подсказал.

Лилиана вздрогнула при слове "инструктор" и закатила глаза. Вот значит как… знала.

— Ты ведь помнишь, что целюсь в отдел здравоохранения? Всё шло как по маслу, но ты всё испортила.

— Почему это моя вина? — в её голосе зазвенела сталь.

— Если бы вы меня не остановили, я бы не пошёл на то занятие, и ничего этого бы не случилось.

В тот момент наблюдал за ней, прищурившись. Правильно, возьми часть вины на себя. Ты тоже замешана.

— Я не знала, что всё так обернётся…, — пробормотала она, глядя в сторону.

— Даже если нет злого умысла, если ты сбиваешь кого-то машиной, это всё равно несчастный случай, — сказал нарочито спокойно.

— Что? — она вскинула брови.

— Я же не прошу многого. Просто дай мне данные о машине, которую "сбила". Почему Пирс за мной гонится?

— О, Господи…, — она закатила глаза, выдохнула с раздражением.

— Из-за тебя вляпался в эту историю, а ты теперь просто уходишь? Не взяв на себя ответственность? Сбила — и скрылась?

Лилиана рассмеялась коротко, с недоверием, но без злости. Смех, как звон тонкого стекла, без тепла. Естественно, улыбнулся в ответ, держал тон лёгким, почти шутливым.

Она прервала смех, прищурилась и вдруг спросила:

— Где вы живёте?

— Мюррей-Хилл.

— Мы соседи, — усмехнулась она.

Ну, не удивительно. Мюррей-Хилл ведь прозвали "общежитием банкира" — целый муравейник белых воротничков.

— Давай такси пополам. По дороге расскажу, что знаю.

Это про неё — та самая женщина, которая при нашей первой встрече заговорила про кредиты и долги. Если бы спросил напрямую, она бы снова попыталась свести счёты, поэтому заранее сыграл на чувстве вины. И сработало лучше, чем рассчитывал.

— Пирс набирает талантливых людей ещё с прошлого года, но даже не знаю, зачем, — начала она говорить, пока мы спускались к улице. — Сначала думала, что это из-за давления на показатели, но, похоже, не только в этом дело….

Такси мягко заурчало, отворилась дверь, и мы скользнули внутрь. За окном — вечерний Нью-Йорк: витрины, отражения в мокром асфальте, запах жареного каштана от уличного лотка, сырой ветер с Гудзона пробирает до костей.

— Слышали новости? — Лилиана приподняла брови. — В последнее время Goldman режет штат направо и налево. Говорят, число управляющих директоров сократят с шестисот до четырёхсот… Но Пирсу волноваться не о чем, он на высоте.

Она будто ожила: голос стал звонче, движения — живее. Ей хотелось говорить.

— Может, есть и другие причины, кроме KPI? Например, внутренняя политика, — заметил на это, следя за бегущими огнями снаружи.

— Возможно… На самом деле Пирс из Merrill Lynch, — сказала она вполголоса, словно сообщая секрет.

— Разве Goldman не сторонится аутсайдеров? — прищурился немного удивлённо.

— Есть исключения. Это только подчёркивает его силу.

— Или связи. Может, у него в руках крупные клиенты, — бросил наугад.

— Хм… Есть слухи, что он работает с пенсионными фондами или университетскими эндаументами. Думаете, это связано?

На это лишь едва заметно усмехнулся. Хорошая наводка. Очень даже.

Пенсионные фонды, университетские целевые капиталы — это жирные клиенты. Пара таких контрактов — и вот тебе пятьдесят миллиардов активов под управлением. Если это правда, то сменить лагерь… мысль заманчивая.

"Пока рано решать", — подумал, когда такси свернуло к знакомым кварталам.

Высотка передо мной — та самая, где жил десять лет назад. Стеклянные фасады сияют, консьерж улыбается натянутой улыбкой. Престижное место, но… после особняка во Вьетнаме и домике в Гринвиче с бассейном, теннисным кортом и домашним кинотеатром оно кажется кукольным.

И это не единственное, чего мне не хватает.

Коллекция часов, суперкары в ангаре, четыреста шестьдесят миллионов на счёте… Всё, что копил годами, исчезло за один миг.

Как теперь держать себя в тонусе?

— Эй, только приехал? — голос выдернул меня из мыслей.

Дверь хлопнула, и увидел соседа по комнате.

— Да, живу вовсе не один, — пробормотал, откидываясь на спинку стула. — Сосед по комнате есть.

В этом доме всего три квартиры, и снимать её в одиночку точно бы не потянул.

Парня зовут Карвер. Сухой, подтянутый тип, весь из цифр и графиков, работает в JP Morgan, а через пару лет собирается свалить в Кремниевую долину, покорять стартапы и собирать инвестиции.

Второй мой сосед крутится в Deutsche Bank.

Как и говорил — район этот не жилой квартал, а натуральное общежитие банкиров.

— Полуночный перекус? — раздалось из-за двери.

— Умираю с голоду, — отозвался в ответ.

Карвер молча прошёл на кухню, достал пару ломтей хлеба, швырнул их в тостер. Лёгкий запах жареной корки пополз по комнате, щёлкнули пружины — готово. Он положил тосты на тарелку, кивнул мне и, не сказав ни слова, растворился в своей комнате.

Вот так мы и живём. Минимум слов, максимум личного пространства.

Познакомились через знакомых, договорились, что год будем поддерживать порядок в гостиной и на кухне. И всё. Ни дружбы, ни тёплых посиделок с пивом.

И странное дело — от этого только легче дышится.

Вернулся в свою комнату. Встретили меня голые белые стены, бескаркасный матрас на полу и письменный стол, на котором валялся провод от зарядки.

И вот в такие моменты тоска накатывает особенно сильно.

" Где мои простыни из египетского хлопка… 1020 нитей на дюйм…"

Чуть не застонал от воспоминания. Но ладно. Просто жив — уже за это спасибо.

Собрался, заставил себя почувствовать хоть каплю мотивации, подошёл к столу. Вроде где-то тут был принтер.

Рывком открыл крышку ноутбука, включил, дождался загрузки и тут же полез в поисковик.

ClinicalTrials.gov

Сайт, где собирают данные обо всех текущих клинических испытаниях. Зачем это делаю? Да как зачем! Ищу шанс, золотую жилу, благодаря которой вытащу себя на поверхность.

В прошлой жизни поднялся именно на этом— находил лекарства, у которых были реальные шансы пройти одобрение FDA. Вот и сейчас…. Если перезагрузка забрала у меня этот дар, клянусь, завою….

Вррррррр

Принтер ожил, загудел, выплёвывая листы с таблицами и описаниями. Рассортировал бумаги, аккуратно сшил степлером и разложил перед собой. Есть у меня одно железное правило: возможность работает только тогда, когда соблюдено соотношение 80:20.

Порывшись в памяти, подогнал данные под этот баланс, кликнул "выключить".

— Ну же… пусть всё получится, — прошептал, закрывая глаза. Половина меня дрожала от страха, половина — от предвкушения.

Открыл глаза.

11:59

Дешёвые цифровые часы с Walmart мигали зелёными цифрами на столе.

А перед ними, залитые светом лампы, лежали два документа. Зелёный отблеск пластиковых папок казался символом надежды.

Значит, шанс всё ещё жив.

— Фух…, — выдохнул облегчённо.

Могу, значит, ещё выбрать правильную лошадку. Уже почти смирился с мыслью, что придётся готовиться к "Раунду 3", но, похоже, не всё так плохо.

И вдруг…

00:00

Цифры на часах щёлкнули, и прямо перед глазами всплыло нечто странное:

[Время смерти: 11 марта 2023 г.]

[Осталось времени: 3468 дней]

[Процент выживаемости: 0 %]

— Что за… чёрт? — выдохнул, вцепившись в край стола.

Тем временем в зале, где только что гремела приветственная вечеринка, новички уже вовсю праздновали отсутствие Сергея Платонова. До этого весь вечер внимание старших было приковано только к нему, и остальные тихо кипели от злости.