— Очень интересно, — нетерпеливо сказал доктор, — а что по нашему делу?

— Да, — вернулся в реальность из времен своего далекого прошлого старый следователь, — а вторая цель — это уничтожение дачи, с целью последующего выкупа участка, на котором эта дача стоит. Первую цель, я исключил сразу. Твоя жена была ангелом, кто мог желать ее смерти? Ее служанку я тоже проверил по своим каналам. За ней тоже ничего криминального я не нашел. Поэтому, наиболее вероятной причиной произошедшего был дом и участок, на котором он стоит. Вот когда я приехал на место, то этим сразу и занялся. Действовать приходилось скрытно, учитываю то, что сказал тебе этот Прошка. Из всех отличительных признаков следователя: погонов, кокарды, петличных знаков, нарукавного знака, нагрудного жетона и удостоверения следователя полиции, я мог использовать только свое удостоверение. Эти знаки указывали на принадлежность меня к сыскной части, которая занимается раскрытием общеуголовных преступлений.

— И что тебе удалось узнать? — снова спросил Смирнов.

— Не торопись, — успокоил его Грановский, — я и так даю общую картину. Первым делом, когда я сошел с поезда и устроился в гостиницу под вымышленным именем, я отправился в полицейский участок и посетил его по пустяковому вопросу. Пока я ждал аудиенции полицмейстера, я внимательно изучил его сотрудников. Один из них, простой чиновник-писарь, был нашим агентом, который информировал Санкт-Петербург о делах, которые происходят по месту его службы. Убедившись, что он на месте, я покинул околоток и стал наблюдать за ним. Когда закончился рабочий день, этот чиновник вышел из участка и направился в трактир. Убедившись, что за ним нет «хвоста», я вошел в то же заведение и сел с ним за один стол, сразу заказав бутылку беленькой.

— Он не удивился? — спросил доктор.

— Еще как удивился! — усмехнулся Казимир Христофорович. — Оказывается к нему часто так подсаживаются родственники или подельники тех, кто сидит в камере их участка. Но я ему показал свое удостоверение, и когда он понял, где я работаю, он испугался еще больше, — самодовольно улыбнулся столичный сыщик, — после этого из него все и полилось, как из ведра.

— И что он тебе рассказал?

— По нашему делу ничего, — с досадой ответил Грановский, — но он дал мне наводку на того, кто мне мог дать информацию об этом. Это был один из урядников.

Полицейский урядник — нижний чин уездной полиции, подчиненный становому приставу и ведающий определенной частью стана. Полицейские урядники предназначались в помощь становым приставам «для исполнения полицейских обязанностей, а также для надзора за сотскими и десятскими.

— Так вот, этот урядник принимал участие в выезде на пожар на твоей даче и все видел сам лично. Но самое главное, он на какой-то почве разругался со своим становым приставом и был на него очень зол. Мы тут же отправились к нему домой и успели его перехватить по дороге. Снова — уже втроем — направились в другой трактир. Я ему показал свое удостоверение и пригрозил, что он поедет у меня на Камчатку, если не скажет всю правду. А вот если скажет, получит от меня четвертной билет. Учитывая, что его месячное жалование составляет двадцать целковых, это была очень приличная сумма.

Правда, этот каналья сразу стал спрашивать, чего я ему деньги даю, если действую официально! Разбирается черт в службе, — чертыхнулся Грановский, — но я ему сказал, что это премия за содействие Охранному отделению. У нас в полиции нет такой службы, чтобы своих нарушителей выявлять, — пояснил он, — этим занимаются жандармы. Когда он услышал про Охранное отделение, его чуть Кондратий не хватил. Но язык развязался. Я отпустил писаришку и урядник, не под запись в протоколе, поведал мне много интересного.

— Ну и что же? — Иван Петрович терял терпение.

— Твои подозрения оказались правдивыми, — вздохнул Казимир Христофорович, — всех троих нашли возле дверей. Они пытались выбраться, но дверь была подперта, видимо, именно этим поленом. Через окна они вылезти не могли, там были решетки от воров.

— А почему в протоколе этого не было? — угрюмо спросил Смирнов, которые живо представил как погибали его родные в том пожаре, и его душа вновь отозвалась нестерпимой болью утраты.

— Было, — горько усмехнулся старый сыщик, — вот он, первый протокол, — и он вынул из кармана сложенный лист бумаги и передал его вдовцу.

— Эта бумага обошлась мне в пятьдесят рублей!

— Я все возмещу, — ответил доктор, и, быстро прочитав текст содержимого, сказал, глядя на гостя:

— Это другой протокол! Не тот, что я читал в участке!

— Конечно не тот, — вздохнул Казимир Христофорович, — уряднику приказали его уничтожить, но он не стал этого делать. А в дело они положили новый протокол, который ты и читал. Фальшивый.

— Ясно! А зачем они это сделали?

— Очень интересный вопрос! Ни урядник, ни чиновник этого не знали! Поэтому я продолжил свое расследование дальше.

— А почему бы Вам сразу было не заявить об этой фальшивке властям? — удивился Смирнов.

— Каким властям? — усмехнулся Грановский. — Местным? А ты уверен, что они сами не в доле? Если это так, то и я бы потом исчез в этом городке, упокоившись где-нибудь на морском дне. А ехать в столицу был не вариант. Пока завели бы дело, пока начали следствие, это долго. Те, кто задумал и совершил это злодейство просто сбежали бы. А наказали бы, как всегда, только стрелочников. Поэтому я продолжал действовать дальше, предупредив обоих о строжайшей тайне.

— И что Вы сделали? — уже с интересом к внутренней кухне уголовного сыска спросил доктор.

— Я решил, что нужно изучить историю этого участка и дома. Что в нем такого, раз уж ради него кто-то готов на такие ужасные злодеяния. И обратился в городскую управу в архив. Там пытались кочевряжиться, но я сунул свое удостоверение им под нос и они сразу охолонились. Дали мне папку с историей сделок по этому дому. И вот что я узнал. Дом этот, на той улице был построен — на арендованной тридцать лет назад земле — первым, и долго был единственным. Принадлежал он семье богатого купца первой гильдии Сидорова. Из старообрядцев. В семье — отец, мать и два сына. Старший — двадцати лет –Осип, и младший — десяти лет — Дмитрий. Хорошая семья. Но, как говорят, в семье не без урода. Старший Осип был гулякой и мотом. Ходили слухи, что он с лихими людьми связался. И вот в один из дней эта семья исчезла.

— Как исчезла? — не понял Смирнов.

— Без следа! Когда хватились, почти месяц прошел, полиция пошла в дом. Все вещи на местах, никаких следов борьбы, крови, ничего нет. Обыскали дом, участок, тоже ничего не нашли. Правда исчезли деньги и драгоценности. Ну и решили, что они просто переехали, мало ли чего людям нужно было уехать?

— Так дом ведь денег стоит, да и имущество! Кто ж так все бросает и уезжает? — засомневался доктор.

— Ну это их дело, сочли в полиции. На том и порешили. Дела уголовного возбуждать не стали. Прошло десять лет, улица застроилась и застройщик подал в суд на то, чтобы этот участок с домом, в виду его бесхозности и запустения, был передан ему. Суд они выиграли, ведь земля была в аренде. Ну и потом менялись хозяева, ничего интересного: вдовица какая-то, потом учитель с семьей местный, потом какой-то инженер, ну и так далее, пока ты его не купил.

— М-да! Исчезновение Сидоровых очень подозрительное, — произнес Смирнов.

— Я тоже решил, что все связано именно с ними! И второй вопрос возник у меня, — кивнул старый следователь, — а почему этот пожар случился именно сейчас? Не раньше, а именно сейчас? Почему нужно было сжечь дом вместе с жильцами? Почему нельзя было дать им выбежать на улицу?

— Действительно, почему и зачем? — задумался доктор.

— Рассказываю дальше. Я спросил чинуш из архива, а кто-то испрашивал эту папку до меня? И представь себе, был такой запрос! Он спрашивал, кто владелец дома сейчас? И догадайся, кто был человек, который затребовал эту информацию?