«Ты должна быть хорошей девочкой и принять всё до последней капли», — говорю я ей, ритмично двигая тазом. Я не вытаскиваю член ни на миллиметр, хочу, чтобы всё осталось внутри. «Откройся и прими это, детка, — рычу я, когда она снова начинает извиваться. — Сжимай мой член своей тугой маленькой киской, и я дам своего ребёнка в твой живот». Чёрт возьми, я снова возбуждаюсь при мысли о том, что она округлилась и располнела из-за нашего ребёнка.

Колетт внезапно вскрикивает и стремительно падает за край. Её тело сотрясается, и я чувствую, как её лоно смягчается. Её стенки пульсируют и сжимаются вокруг моего члена, доставляя мне всё больше и больше удовольствия. «Да, детка, — шепчу я. — Ты так хороша».

Я сжимаю её груди и опускаю голову, чтобы пососать один из её сосков, а затем отпускаю его и делаю то же самое с другим. «Не могу дождаться, когда они станут больше и начнут выделять молоко, — рычу я. — Нашим малышам придётся делиться с папочкой». Я снова целую каждый сосок. «Я буду трахать эти большие сиськи, а потом сосать их, пока не насыщусь».

Мне быстро становится ясно, что грязные разговорчики сводят Колетт с ума. Она вскрикивает и сжимает покрывало так, что костяшки её пальцев белеют. «Пожалуйста, Тайсон, — умоляет она. — Мне нужно… мне нужно». Кажется, она не уверена в том, о чём просит, но я точно знаю, чего она хочет.

«Тебе нужно, чтобы я трахнул тебя по-жёсткому, не так ли, детка? Так жёстко, чтобы ты чувствовала меня в своей киске при каждом движении».

— О да, — стонет она.

Да, в тот момент я полностью теряю контроль и превращаюсь в грёбаное животное (без каламбура). Я почти полностью выхожу из неё, а затем снова погружаюсь. Мы оба стонем от экстаза, и я повторяю движение, проводя членом по её стенкам и подстраиваясь так, чтобы попасть в точку G, отчего она кричит от удовольствия.

Может, я и девственник, но это не значит, что я ничего не изучил.

Я хватаю Колетт за бёдра и сжимаю её ноги вокруг себя, прежде чем снова встать на колени. Я смотрю, как мой член исчезает в ней, пока мои бёдра двигаются всё быстрее, и тяну её вперёд, чтобы она встречала каждый мой толчок. Спальня наполняется звуками наших стонов и шлепками моих яиц о её задницу, пока я трахаю её без остатка.

«О, чёрт! Чёрт!» — кричу я, чувствуя, как по моему телу пробегает очередной оргазм. Киска Колетт сжимается вокруг меня, и я чувствую, что она уже близко, но я хочу, чтобы она кончила раньше меня. Я опускаю задницу так, что сажусь на икры, и Колетт выгибает спину, раскрываясь и обнажая свой красный набухший клитор, блестящий от нашей смешанной влаги.

Я сжимаю маленький комочек нервов, и она кричит, раскидывая руки в стороны, как крылья, и практически разрывая под собой постельное бельё. Она так близко, и я вот-вот кончу, поэтому я шлепаю её по киске, а затем подхватываю, чтобы она села на меня и запрыгала на моём члене. Я впиваюсь в неё поцелуем, и мы вместе взрываемся в крошечные кусочки чистого блаженства.

Глава 7

Колетт

Накануне вечером я выпила, может быть, полбокала шампанского, но проснулась в ужасном состоянии. У меня нет причин для похмелья, но глаза застилает пелена, а тело болит. Я меняю положение, пытаясь устроиться поудобнее, и понимаю, что у меня болят такие места, которых я никогда раньше не чувствовала. Мне требуется около минуты, чтобы вспомнить всё, что произошло с Тайсоном. Я вскакиваю с кровати, но не успеваю далеко уйти, как его рука сжимается у меня на животе. «Спи дальше, малышка. Тебе нужно больше отдыхать».

«И кто виноват в том, что я не выспалась прошлой ночью?» — ворчу я.

Он прижимается лицом к моей шее и целует её, а затем шепчет: «Моя».

Я вздрагиваю, по коже пробегают мурашки — и от ощущения его губ на моей коже, и от воспоминаний обо всех других местах, где он меня целовал. Все места, которые он пропустил в первый раз, он с лихвой компенсировал во время наших второго и третьего занятий любовью. Не думаю, что на моей коже есть хоть один сантиметр, который он не поцеловал бы. Он не просто целовал — он облизывал, посасывал и покусывал меня. И каждый раз он брал меня без защиты . Пока мы не говорили о том, чтобы зачать ребёнка. «Возможно, это не единственное, за что ты несёшь ответственность с прошлой ночи».

— М-м-м, — бормочет он мне в ухо, прижимаясь ближе.

Я выворачиваюсь из его объятий и хмуро смотрю на него. «Не надо «хм-м». Ты мог бы сделать меня беременной, приятель».

Его губы изгибаются в довольной ухмылке. «Да, и я, наверное, сделал это, пока ты была не в себе, потому что тебе нравится слушать, как я говорю о том, как ты наполняешься моим ребёнком, как я сосу молоко...»

Я прижимаю ладонь к его губам, чтобы он замолчал. Если он продолжит, это меня совсем отвлечёт, потому что я уже чувствую, как становлюсь влажной. «Как я могу ясно мыслить, когда передо мной вся твоя обнажённая красота? Или когда твой огромный член наполняет меня и попадает в нужные точки?»

Его плечи начинают дрожать. Хоть я и понимаю, как нелепо это звучит, я толкаю его в бок. Он приподнимает бровь и спрашивает: «Ты правда хочешь, чтобы я извинился за то, что заставил тебя сойти с ума, пока ты кричала от удовольствия?»

— Конечно, нет, — вздыхаю я, прижимаясь головой к его груди. — Просто рядом с тобой я не могу ясно мыслить.

— Эй, полегче. — Он прижимает длинный палец к моему подбородку, запрокидывая мою голову, и хмурится. — Ты хочешь сказать, что сожалеешь о том, что между нами произошло?

— Нет! Мой ответ инстинктивен, но от этого он не становится менее правдивым. Я смотрю в его ярко-голубые глаза, чтобы он увидел, насколько я искренна, и продолжаю: — Я немного волнуюсь из-за того, что так быстро могу стать мамой, но я не жалею о том, что мы сделали. Ни капельки. Ты... — я пытаюсь подобрать нужное слово, но это невозможно, потому что нет такого слова, которое могло бы описать Тайсона. В конце концов я остановилась на слове «невероятно».

— Хорошо. Он целует меня в губы. — Я бы не хотел, чтобы ты сомневалась в нас. Но должен признаться, я с нетерпением ждал возможности ещё раз продемонстрировать тебе, насколько мы идеальны вместе. Я бы не выпустил тебя из своей постели, пока не убедился бы, что ты согласна. Даже если бы на это ушли часы.

Мне очень хочется притвориться, что меня нужно уговаривать, потому что это звучит потрясающе, но потом я вспоминаю, что он не вставал с постели несколько часов, и понимаю, что в его окна льётся яркий свет. «Ты знаешь, сколько сейчас времени?»

Тайсон качает головой, и я отстраняюсь от него, не обращая внимания на его ворчание, когда он неохотно отпускает меня. Я ищу в комнате свою сумочку или телефон и, не найдя их, встаю с матраса. Я не так сильно переживаю из-за возможной беременности, как следовало бы, но осознание того, что я не вернулась домой прошлой ночью, вызывает у меня тревогу. Для моего отца не имеет значения, что мне двадцать два и я четыре года жила отдельно от родителей. Я уверена, он гадает, где я и почему в моём последнем сообщении ничего не было сказано о том, что меня не будет до утра. «Мне нужно найти свою сумочку. Кажется, я оставила её у твоей двери».

Тайсон встаёт и направляется к двери. «Детка, расслабься. Я принесу это для тебя».

Я пялюсь на его голую задницу, пока он не скрывается из виду. “ Черт возьми, ” вздыхаю я, обмахиваясь. Пока его нет, я использую время для себя, чтобы сходить в ванную и натянуть белую майку, которая была на Тайсоне прошлой ночью. Когда я мою руки, я замечаю электронную зубную щетку розового золота, стоящую рядом с черной. Это моя любимая марка и цвет, которые заставляют меня улыбнуться и покачать головой. Тайсон сделал все возможное в своих исследованиях обо мне. Скоро мне придётся придумать, как наверстать упущенное, чтобы узнать все его предпочтения и антипатии.

Закончив чистить зубы, я возвращаюсь в спальню и вижу входящего Тайсона. В одной руке у него мой телефон, в другой — кружка кофе. Сначала он протягивает мне кофе, и я, сделав глоток, понимаю, что это идеальная смесь сливок и искусственного подсластителя. «Ммм, как вкусно».