Эпилог

Остин

Лимузин останавливается, пока мы ждём своей очереди, чтобы выехать на красную ковровую дорожку. Я в последний раз целую жену в губы, а затем вытаскиваю руку из-под её платья и облизываю пальцы. «Я же говорил, что смогу довести тебя до оргазма как минимум дважды до того, как мы приедем», — самодовольно говорю я.

Николь пару раз моргает, и её взгляд постепенно проясняется от похотливого тумана, в который я её погрузил. «Может, тебе стоит ещё раз доказать мне это по дороге домой», — озорно отвечает она.

Я не могу сдержать улыбку и снова быстро и страстно целую её. «В последнее время ты ненасытна», — смеясь, говорю я ей. Не то чтобы я жаловался. Во время беременности Николь практически постоянно была возбуждена. Она хотела этого всё время, и я был более чем готов ей это дать. Последние пару месяцев она была в таком же состоянии, вероятно, из-за того, что мы могли заниматься сексом только тогда, когда разрешала дочь.

Николь качает головой и сползает с моих колен. «Как только мы вернёмся домой, моя грудь будет принадлежать нашему четырёхмесячному малышу, детка. Нам нужно наслаждаться временем, проведённым наедине, пока оно у нас есть».

— Правда, — вздыхаю я. Кэлли — самая красивая и драгоценная малышка на свете, но я не могу избавиться от чувства лёгкой зависти. В последнее время она проводит гораздо больше времени, посасывая грудь Николь, чем я. А я никак не могу насытиться их сладким вкусом, особенно когда слизываю её крем. — Теперь папина очередь полакомиться этими великолепными сиськами, детка, — говорю я ей, обхватив её пышную грудь и проведя большими пальцами по соскам. Она закрывает глаза и откидывает голову назад, а с её припухших от поцелуев губ срывается блаженный стон. В последние несколько недель её грудь стала особенно чувствительной, и обычно я могу довести её до оргазма, просто играя с ней.

Звук её стона отдаётся эхом в моём члене, и он становится ещё твёрже, так что молния на брюках впивается в кожу. Я ругаюсь, когда машина снова трогается с места, и размышляю, сколько времени мне нужно, чтобы быстро перепихнуться.

Но я теряю дар речи, когда мигающие огни снаружи проникают сквозь затемнённые окна, когда мы останавливаемся перед входом в театр. Дверь открывается, и я выбираюсь наружу, прикрывая глаза от ослепительных вспышек. Я поворачиваюсь, протягиваю руку и помогаю Николь выйти из машины.

Когда она вышла из нашей спальни в кружевном зелёном платье, я взбесился и потребовал, чтобы она вернулась наверх и переоделась. Платье облегает каждый изгиб её тела, а спереди достаточно глубокое декольте, чтобы было видно её набухшую от молока грудь. Сзади вырез высокий, и я вздохнул с облегчением, пока она не подошла ближе и я не понял, что оно чертовски прозрачное.

Николь лишь улыбнулась и поспешила к машине, прежде чем я успел схватить её и затащить обратно в спальню. Глядя на неё сейчас, я должен признать, что она выглядит чертовски потрясающе. Но за своё непослушание она точно поплатится.

Я крепко прижимаю её к себе, пока мы машем нетерпеливой толпе. Они умоляют нас поцеловаться, поэтому я демонстративно наклоняю Николь и даю им то, чего они хотят. Николь смеётся, когда я поднимаю её. Её щёки нежно-розовые, а голубые глаза сияют.

Все с нетерпением ждали премьеры фильма «Первый раз». На завершение работы над фильмом ушло почти семь месяцев, потому что график пришлось сдвинуть из-за растущего живота Николь, а постпродакшн занял ещё шесть месяцев.

Однако студия распорядилась временем с умом и запустила масштабную маркетинговую кампанию для продвижения фильма. Фанаты с нетерпением ждали выхода фильма. В первые выходные мы побили несколько кассовых рекордов в нескольких странах.

Сейчас мы идём на церемонию вручения премии «Оскар», где нас номинировали в нескольких категориях, в том числе за лучшую женскую роль. Я чертовски горжусь своей женщиной и не могу дождаться, когда мы снимемся вместе в новом проекте. Нас приглашали на главные роли в нескольких фильмах, но больше всего нас заинтересовало предложение о телешоу, которое хотят написать специально для нас. Это означало бы меньше времени в разъездах, мы всегда были бы вместе, и нам было бы проще работать, когда Николь снова забеременеет.

Мой брат и его жена ждут нас впереди, они приехали на несколько машин раньше нас. Николь и Шелби обнимаются, а мы с Тео пожимаем друг другу руки. Он получил номинацию за лучший оригинальный саундтрек к фильму «Впервые», но он также номинирован за лучшую оригинальную песню к другому фильму. Он написал её для Шелби, и она исполнила эту песню в альбоме, за что получила «Грэмми».

Мы всей группой подходим к зоне для фотографий и позируем, прежде чем пройти в театр. Тай прислонился к стене, и я приподнимаю подбородок в знак приветствия. Но он меня даже не замечает. Его взгляд прикован к кому-то в толпе слева от меня.

Николь, должно быть, тоже это заметила, потому что она встаёт на цыпочки и вытягивается, пытаясь разглядеть, кто это. Через минуту её лицо озаряется улыбкой, и она, потянув меня за собой, направляется прямиком к Таю.

— Всё ещё не хочешь уделить мне время, да? — подначивает она.

Тай подпрыгивает, явно напуганный появлением моей маленькой звездочки. Он хмуро смотрит на мою жену и ворчит: «Я понятия не имею, о чём ты говоришь».

Николь открывает рот, чтобы ответить, но замирает, не успев произнести ни слова. Она прикрывает рот рукой и убегает. Обеспокоенный, я иду за ней, пока она не скрывается в женском туалете.

Я жду несколько секунд, но когда другая женщина открывает дверь и я слышу звук рвоты, я врываюсь внутрь и бегу к кабинке, где Николь склонилась над унитазом, избавляясь от съеденного.

Я осторожно убираю её волосы с лица и шепчу успокаивающие слова, пока она не заканчивает и не откидывается от унитаза. Я начинаю беспокоиться, помогаю ей встать и подхожу к раковине, где она роется в сумочке и достаёт крошечный флакончик с жидкостью для полоскания рта. Она полощет рот, и к её лицу возвращается цвет. Николь редко болеет, если только…

Восторг сменяет тревогу, и я так широко улыбаюсь, что удивляюсь, как у меня не трескаются губы. Я разворачиваю её, и она хмурится, глядя на моё лицо. — Почему ты...

— У тебя ведь ещё не начались месячные, верно? — перебиваю я, уже будучи уверенной в своей правоте.

Ясные голубые глаза Николь расширяются, и она хлопает ресницами, как сова. «Нет, — отрицает она, качая головой. — Я не могу… но, но…»

Я думаю о сроках и не могу сдержать гордости. «Готов поспорить, я зачал тебя в первый же раз после того, как врач дал нам добро», — хвастаюсь я. Если бы я мог, я бы похлопал свою сперму по плечу. Отличная работа, ребята.

Николь тычет меня пальцем в грудь. «Вот что бывает, когда ты не надеваешь этот чёртов презерватив», — шипит она.

Я обнимаю её и целую в нос, сияя от счастья. Она немного расслабляется, и я опускаю голову, чтобы поцеловать её. Скрипят дверные петли, когда кто-то распахивает дверь, и я резко оборачиваюсь и кричу: «Вон!» Девушка вздрагивает от неожиданности, пятится и уходит.

«У нас будет ещё один ребёнок», — выдыхаю я, едва сдерживая радость и здоровую дозу вожделения. О да, знать, что моя женщина беременна моим ребёнком, видеть её округлившийся животик. Это чертовски заводит.

«Мы даже не знаем наверняка, беременна ли я», — возражает Николь, но выражение её лица смягчается, а на розовых губах появляется улыбка. Я знал, что она обрадуется, когда оправится от шока. Моя жена любит быть мамой.

Я быстро подхожу к двери и запираю её на замок, а затем возвращаюсь и выхватываю у неё из рук сумочку. Я открываю внутренний карман на молнии и достаю длинную розовую упаковку. Она в шоке смотрит на неё, а затем переводит взгляд на меня, подозрительно прищурившись.

«Я же тебе говорил, маленькая старлетка. Я запасался ими, так что они у нас есть, где бы мы ни были». Я не могу сдержать улыбку и смех, когда она фыркает, делая тест на беременность.