– Нужно срочно предупредить судью, – сказал Самуил Изральевич.
– Я пойду ей скажу, – ответил я.
Я открыл дверь судейского кабинета и осторожно вошел. В кабинете, кроме судьи, никого не было. Я закрыл за собой дверь.
– Они приехали, ваша честь, – сказал я.
– Хорошо, господин защитник и мой однокашник, – улыбнулась судья и дальше добавила: – Поговорим после суда. Хорошо?
– Хорошо, – ответил я.
Через пару минут начался суд. Судья зачитала список участников процесса, затем суть обвинения. И наконец Ольге был задан главный вопрос: признает ли она себя виновной? Ольга ответила, что частично. Судья уточнила, в чем выражается слово «частично». Ольга ответила: в том, что она в состоянии душевного волнения подстрекала к покушению на убийство.
Далее судебный процесс пошел по обычному сценарию. Выслушали объяснения свидетелей, а именно Толика, Аркадия и подруги Ольги Насти. Все свидетели давали хорошие показания в пользу Ольги. Толик даже сказал, что он понял, что Ольга наняла его только попугать Аркадия, но не убивать его. Аркадий же сказал, что он тоже захотел отомстить Ольге, поэтому сгоряча написал заявление в милицию, хотя понимал, что Ольга не могла организовать реальное его убийство. Подруга Настя пояснила, что знакома с Ольгой давно и она не способна обидеть кого-либо.
Далее выступил прокурор, который сказал, что хотя покушение на убийство относится к тяжким видам преступления, но, учитывая, что подсудимая впервые совершила такое преступление, а также тот факт, что обвиняемая и потерпевший стали супругами и, следовательно, ее действия не представляют угрозу для общества, прошу назначить срок – пять лет в колонии общего режима.
Я увидел, как Ольга зло посмотрела на Аркадия. Тот пожал плечами, а на лице можно было видеть его растерянность. Я понял: что-то не получилось у него.
Речь Самуила Изральевича была очень долгой и эмоциональной, которую в двух словах можно передать так: нельзя лишать свободы будущую мать ребенка. Я с удивлением посмотрел на Ольгу. Она специально взяла платочек и вытерла слезу. Я в своей речи лишь коснулся чисто юридических моментов обвинения. Перед нами не организация покушения убийства, а только всего лишь подстрекательство. И добавил, что за первый, неудачный и ошибочный, шаг нельзя столь сурово наказывать подсудимую. Затем слово дали самой Ольге. Она встала, начала что-то говорить бессвязно, затем заплакала. Вслед за этим судья объявила, что приговор будет завтра в десять часов.
Мы все разошлись.
– Как думаешь, какой будет приговор? – спросил меня Саша.
– Не знаю. Не могу предсказать. Если бы не прокурор и его выступление, все было бы нормально, – ответил я.
На следующий день мы снова были у зала суда ровно в назначенное время. Ольга и Аркадий пришли вовремя. Я сразу обратил внимание, что Ольга одета в брючный костюм, но без сумки с вещами. Значит, они уверены или надеются на мягкий приговор, не связанный с лишением свободы. Мы стояли у двери судебного зала, шутили и смеялись. Вдруг наше внимание привлекло неожиданное появление двух милиционеров, которые вошли в зал. Это был явный признак, что приговор может быть реальный и Ольгу могут арестовать в зале суда. Первой занервничала Ольга.
– Ты же сказал, что все будет нормально? – она гневно обратилась к Аркадию.
– Ты не волнуйся. Это какое-то недоразумение.
– Мне лучше, пока не поздно, уйти. Пусть лучше я буду в бегах, чем за решеткой, – ответила Ольга и решительно направилась к выходу. За ней поспешил Аркадий. Я и Самуил Изральевич стояли в недоумении. Но через минуту милиционеры вышли из судебного зала и пошли в другой зал.
– Нужно быстрее их догнать, – сказал Самуил Изральевич.
Я побежал за ними. Когда они уже садились в машину, я крикнул им, чтобы они вернулись. И дальше пояснил, что конвой ушел в другой зал.
– Так можно инфаркт получить, – сказал Аркадий, возвращаясь.
Наконец нас пригласили в зал. С появлением судьи мы встали. Судья начала медленно зачитывать приговор. Я сразу обратил внимание, что на оглашении нет прокурора. Тем временем судья продолжала зачитывать, несколько статей Уголовного кодекса уже были сняты. Оставалась только одна статья – подстрекательство.
Наконец прозвучали последние слова, перед которыми судья, вероятно, специально сделала паузу.
Назначить наказание – пять лет лишения свободы. Мы даже ахнули, но судья добавила слово «условно». Все заулыбались. Аркадий обнял Ольгу. Мы с коллегой начали поздравлять друг друга.
Когда мы вышли из здания суда, Аркадий поблагодарил нас и, обратившись к моему коллеге, сказал:
– Давайте завтра встретимся, Самуил Изральевич, и займемся нашими делами с банкирами. Пора их поставить на место.
Я понял, каких банкиров он имеет в виду. Я решил вернуться в суд и забрать протокол приговора.
В кабинете судьи, кроме нее, никого не было. Мы просидели и проговорили около сорока минут, вспоминая наши студенческие годы. В конце, когда я собирался уходить, судья вдруг сказала:
– Я внимательно прочитала это дело. Твоя клиентка еще та штучка. Я не удивлюсь, если через некоторое время она снова попадет на скамью подсудимых.
Я, попрощавшись, вышел из ее кабинета.
Прошло три месяца после приговора первой инстанции суда. Этот приговор мы решили не обжаловать. От бывших клиентов весточек не было, да и мой коллега мне не звонил. Я занимался обычными текущими делами, но вскоре в моей практике наступил простой. Так устроена профессия адвоката: есть клиент – есть работа и есть заработок. Нет клиента – отдыхай ото всего – от работы, от денег. Правда, многие адвокаты в последнее время предпочитают обслуживать фирмы и организации. Конечно, это дело хлопотное и отнимает много времени и сил, но зато дает стабильный заработок. Конечно, руководители этих организаций люди разные – одни редко беспокоят, другие, наоборот, дергают часто и звонят по всякой ерунде. Здесь к этим адвокатам хорошо применима поговорка – волка ноги кормят. Да, адвокат, как волк на охоте, целый день в разъезде с одной точки в другую, да еще надо успеть по судебным или арбитражным делам, если они их ведут.
Есть еще одна группа адвокатов, которые неформально вошли в штат фирмы либо постоянно обслуживают их. Формально это запрещено законом об адвокатуре, но руководство смотрит на это сквозь пальцы. И ходят в эти фирмы адвокаты каждый день, сидят в отведенных для них кабинетах, визируют приказы и договора своих организаций и получают зарплату как штатные работники. Зато, если эти коммерческие фирмы попали в разработку правоохранительных органов, то следователи уже считают таких адвокатов членами преступной организации, ссылаясь на то, что они уже работают не как адвокаты, а как наемные юристы. Можно, конечно, с этим поспорить.
В последнее время некоторые адвокаты увлеклись бизнесом, хотя и это запрещено нашим законом об адвокатуре. Они занимаются операциями с недвижимостью, покупают, продают, строят дома или поселки на деньги своих знакомых банкиров. Или сдают внаем офисы или квартиры, которые ранее успешно приватизировали.
Вот на такую тему я писал статью по заданию одного юридического журнала, когда в мой офис вошла модно одетая молодая женщина. Пока моя секретарша пыталась выяснить, кто она и как ее представить мне, я услышал знакомый голос. Я встал и открыл дверь. Передо мною стояла Ольга.
– Ольга. Здравствуй, проходи. Такая неожиданная встреча, – начал я с ней свой разговор.
– Здравствуй. Я тоже рада нашей встрече.
– Как здоровье? Ребенок еще не родился? Как Аркадий? – засыпал вопросами ее.
– Здоровье нормальное. Пришла в себя после этого кошмара. Ребенка не было и пока не будет. Это просто была хитрость для суда. А Аркадий занимается судами с этими банкирами. С ним Самуил Изральевич, ваш коллега, плотно работает. А ведет он себя по-прежнему так же. Вот скажи: можно переделать или перевоспитать пятидесятилетнего мужчину? – спросила меня Ольга.
