Эндрю снова обнаружил противоречие. Несмотря на юный внешний вид, рассуждения ее были зрелыми и разумными. Она, не выплескивая наружу свои эмоции, фактически приняла смерть Мерфи. У него так не получалось. Скорее всего девушка была более сильной, чем казалась.

Эндрю испытал некоторого рода восхищение и неожиданно неподдельное беспокойство о ее судьбе, которое не было связано с обещанием, данным Мерфи.

– Что ты теперь будешь делать? – спросил он.

– Не знаю, – призналась она, тряхнув головой так, что ее хвостики покачнулись в такт ее причудливым серьгам. – Я эти несколько дней старалась примириться со смертью Мерфи.

Ее тихий, но откровенный вздох наполнил дом. Он сам провел последнюю неделю так же, задавая другим тот же вопрос, что и себе: примирились ли они с тем, что Мерфи больше не вернется.

Слегка смущаясь, он оглядел небольшую гостиную. В ней было по-домашнему уютно, хотя большая часть мебели выглядела несколько потрепанной. Обивка была истерта, как и ковер под ногами.

Непростые чувства, которые он стремился отогнать от себя, начали овладевать им.

И тут Кесси заговорила:

– Ты расскажешь мне, что случилось? В официальном сообщении говорится, что мистер Мерфи погиб из-за штурманской ошибки. Я…

– Штурманская ошибка. Да, так, – ответил он с горечью. – Чертовски невероятно.

– Я бы хотела, чтобы ты мне объяснил, – сказала Кесси.

Эндрю старался не встречаться с ней глазами.

– Я тоже.

– Что?

– Я тоже хотел бы, чтобы мне объяснили. Но объяснений нет. Вертолет взорвался от удара. – Он остановился, в который раз пытаясь представить ужасную смерть своего друга, затем заставил себя продолжить: – Я знаю не больше тебя, ведь меня там не было…

– Но как это могло случиться? Мерфи был очень опытным. Как мог обычный полет…

– Но ведь все наши обычные полеты были небезопасны, Кесси. Он, должно быть, говорил тебе об этом. Или так берег твой покой, что ты ничего не знала о нашей опасной жизни.

Сердито взглянув на него, Кесси ответила:

– Конечно же, я знала, что он постоянно рискует. Так он жил. И он этого не избегал. Но он говорил, что вы оба всегда очень осторожны.

– Меня не было с ним в тот день, – повторил Эндрю тихим голосом.

Она неподвижно смотрела перед собой, как кот, готовый схватить неожиданную добычу. Он приготовился к ее вопросу.

– У меня нет того ответа, который ты ждешь. Я знаю не больше, чем ты.

– Но ты не веришь в то, что это была штурманская ошибка, ведь так? – бросила она с вызовом.

Эндрю устало покачал головой. Он думал об этом тысячу раз и тоже ничего не понимал. Заурядный полет в отдаленную деревушку. Вместе с Мерфи они проделывали это сотню раз.

– Нет, Кесси, я не считаю, что это была штурманская ошибка, – ответил он наконец.

– Что тогда? И почему? – поинтересовалась она.

– Мы никогда не узнаем, – сказал он. – Я думаю, это была провокация. Мы помогаем голодающим. Политики высших рангов на бумаге рады нашей помощи, но на самом деле это не так. Нам постоянно ставят палки в колеса. Только порядочная администрация организации, в которой мы работаем, может сломать эти политические барьеры, но и она не всесильна.

– Может ли кто-нибудь из этой организации провести расследование?

– Официальное заключение уже дано: штурманская ошибка, и для расследования нет причин, – объяснил он. – Кроме того, я наводил справки. Вертолет взорвался в воздухе и сгорел. – Эндрю колебался, сказать ли больше. Он знал, что лишь небольшие обломки вертолета остались после катастрофы. – Сожалею, но мы должны примириться с официальным заявлением.

Он увидел, как слезы заструились по ее щекам. И снова печаль девушки так глубоко тронула его, что он не мог отмахнуться от этого.

Эндрю вовремя вспомнил, что Сара советовала отнестись к Кесси по-родственному. Он так и сделал. Придвинувшись к девушке, он обнял ее за плечи, как родную сестру. Для него это было непривычно. Сара советовала поговорить с ней. Только бы остановить поток слез!

Стараясь успокоить девушку, Эндрю привлек ее к себе и прошептал:

– Мне очень жаль, Кесси. Так жаль!

Ее тело содрогнулось от глубоких рыданий. Эндрю понимал, что это было неизбежно. Он тоже почувствовал боль. Ему хотелось уйти, остаться одному. Вместо этого он обнял ее крепче.

“Возможно, разделить на двоих утрату было не такой уж плохой идеей”, – подумал Эндрю. Он закрыл глаза и замер, напомнив себе, что должен сдержать обещание.

Эндрю захлопнул дверцу вертолета и перекинул брезентовый рюкзак через плечо. Он чувствовал, что выдохся: не проходило дня без страданий и смерти. Эндрю решил сделать передышку.

Совсем недавно он думал о своей семье, которая в Бостоне готовилась к крестинам его племянников, и о темноглазой подруге Мерфи, горюющей в продуваемом всеми ветрами домишке.

Это было здорово – снова попасть домой. В последние дни чувство тоски не покидало его. Он считал, что выполнил долг по отношению к Кесси Узле, но в то же время сознавал, что это было чем-то большим, чем выполнение обещания другу, что любой другой человек, вероятно, не чувствовал бы того напряжения, с которым ему приходилось бороться каждый раз, как он вспоминал печаль в глазах и дрожь в голосе Кесси, когда она говорила, что пойдет дальше сама. Он понимал ее решительность, потому что сам тоже шел дальше один, без Мерфи.

Его убежденность в необходимости борьбы с мировым голодом была непоколебима, но что-то изменилось в нем со смертью друга. Выполняемое им дело не приносило больше прежнего удовлетворения.

Эндрю правильно сделал, что решил поехать домой. Его семья всегда благотворно действовала на него. И сейчас он надеялся получить эмоциональную поддержку. Эндрю улыбнулся самому себе. Благодарение Богу, ему есть у кого искать понимание. Наблюдая, как люди борются с суровой нуждой, он видел, что сам играет безнадежно малую роль в этой пьесе жизни. Со времени смерти Мерфи он с каждым днем все больше и больше ощущал свою беспомощность.

Просто смешно, как скоро иссяк его оптимизм. Он всегда был уверен в необходимости своего дела. Мерфи разделял это мнение. Без друга и соратника работа для Эндрю потеряла прежнее значение. Он задумался о ее результате, чего никогда не делал раньше.

Эндрю надеялся, что поездка домой поможет ему. Должна помочь. Прочность семьи – непреложная ценность в его жизни.

С рюкзаком через плечо Эндрю прошел через взлетную полосу Логанского международного аэропорта. Он нетерпеливо выискивал в толпе высокую фигуру своего седовласого отца.

– Эндрю, сюда! – вдруг раздался голос брата. Рослый, с каштановыми волосами, он стоял под руку с великолепной блондинкой.

– Эй, Люк, – отозвался Эндрю, пробираясь в их сторону.

Он протянул брату руку и чуть подался вперед, чтобы обменяться братскими похлопываниями по спине.

– Добро пожаловать домой!

– Спасибо. Это здорово – вернуться.

Улыбаясь он обернулся к стройной женщине, стоящей у него за спиной, и радушно воскликнул:

– Эй, шикарная женщина, мой брат хорошо с тобой обращается?

– Пока не жалуюсь, – ответила та.

– Дашь знать, если что-то будет не так. – Эндрю заговорщически подмигнул ей и с улыбкой взглянул на брата: – Я ожидал встретить отца. Где он?

– Помогает Этану закончить работу над лодкой. Они так увлеклись, что не могут оторваться от своего занятия.

– Даже чтобы встретить сына и брата, возвращающегося из тяжелого похода, – заметил Эндрю, повысив голос так, словно хотел, чтобы они его услышали.

– Не только для этого, – смеясь ответила Мэнди. – Мы боимся, что Этан не сможет оторваться даже на крестины близнецов.

– Старший брат никогда не простит ему этого, – высказал предположение Эндрю.

– Вот почему отец так серьезно взялся за дело, – объяснил Люк. – Парусник – дитя Этана. Он построил его сам. Но в конце концов отец убедил его, что никто не узнает о его помощи. Я думаю, он рассудил, что в связи с приближающимися крестинами и твоим возвращением домой, – Люк кивнул брату, – это будет разумное решение.