– На этом кубке изображен Готландский змей. Он покровительствует нам в магии, – торжественно произнесла Алеста.

Еще по дороге Казимир волновался о том, что на обряде будут присутствовать лишь три настоящих ведьмы. Он, верно, хотел собрать их чертову дюжину, дабы они справились с моим новоиспеченным женихом, но Алеста уверила его в том, что они и трое справятся с этой задачей. Она вынула из котомки два мешка и бутылку с вином. В одном из мешков было две чёрные курицы, в другом оказались ядовитые змеи. А потом начался сам обряд. На небольшой полянке, расположенной возле часовни, ведьма прямо ножом начертала на земле пентаграмму. А после в жертву принесли двух куриц, окропив их кровью центр магической фигуры. Алеста громко выкрикивала слова древнего заклинания, призывая на помощь тёмные силы. Ей вторили две другие ведьмы. А я стояла рядом ни жива ни мертва. Казимир ужасно нервничал – все эти события просто на глазах состарили его, добавив ему кучу седых волос. Потом, усиливая заклинание, Алеста призвала к себе дух Николая Ивановича. И представь себе, он явился. Он оказался в самом центре пентаграммы. Его образ постоянно менялся – он, то становился бледным и сизым, словно речной пар, то уплотнялся почти до человеческой формы. И в эти самые минуты я видела, насколько же изменилось выражение его лица.

– Что с ним стало? – хриплым голосом спросил Гладышев.

– Он выглядел то злым, то печальным и растерянным. Он даже пытался что-то бормотать. Но Алеста прервала его жалостливые просьбы. Каким-то страшным заклинанием она пригвоздила его к центру магической фигуры. И как не дёргался, он не мог сдвинуться и с места. Потом ведьма достала из мешка длинную и толстую змею и, наполнив Готландский кубок вином, отрезала у змеи голову, а змеиную кровь вылила в кубок с вином, а хвост змеи кинула в сторону Сотникова. Он заорал так, что вороны на кладбищенских деревьях взмыли в ночное небо. И это не был крик человека. Миша, это даже не был крик животного. Так могло кричать лишь какое-то чудовище, обитающее в Преисподней.

– О, боже, Барбара, как ты это всё вынесла?

– Я не знаю, Миша. У меня просто не было выбора. Вместе с криком на том месте, где стоял Сотников, разверзлась земля, и он улетел в огромную яму. И эта яма, Миша, была полна змей. Потом Алеста подлетела ко мне и, протянув кубок, заставила меня выпить. Я пила это вино, и с каждым глотком ко мне всё больше возвращались силы. Я была спасена. А ведьма надела на меня свой амулет – голову Горгоны со змеями. И велела не снимать его сорок дней. А потом всегда хранить где-то рядом.

– А сейчас он где?

– В моей сумке.

Барбара достала из саквояжа маленький черный мешочек и выудила оттуда довольно увесистый круглый амулет, на котором Гладышев и вправду рассмотрел голову Горгоны в окружении змей.

– Он всегда со мной, и охраняет меня и от духа Сотникова и от всей прочей нечисти.

– Выходит, что то, что не удалось сделать Нормандским храмовникам, удалось питерской ведьме?

– Представь себе. С тех пор прошло уже пять лет, но я более не видела того негодяя – ни в полуяви, ни во сне.

– Ловко!

– Под утро мы вернулись в дом к Алесте, в миру Александре Федоровне. И каковы же были вновь метаморфозы с ее внешностью! Ночью, на кладбище, с нами общалась старая и седая ведьма. А рано утром эта же женщина предстала перед нами уже даже не сорокалетней дамой, а скорее темноволосой прелестницей лет тридцати.

– Как это возможно?

– Не знаю, Миша… Но, поверь мне, я говорю правду.

– М-да…

– Рано утром я готова была прыгать от того, сколько теперь сил вернулось ко мне. Я просто летала на крыльях. И мне очень хотелось есть. Прямо с утра нам подали жареных цыплят, золотистого картофеля, томатов, грибов, сыру, бекона, яиц и масла с булками.

– Господи, Барбара, ты не лопнула от такого гастрономического изобилия? – хохотнул Михаил.

– Ты знаешь, Миша, я вообще-то люблю хорошо поесть и испытываю неземное блаженство от вкусной еды. Мне кажется, что Господь создал нас не только для серьезных дел, но и для того, чтобы мы иногда с большим аппетитом кушали.

– Ты поклонница Эпикура?

– Наверное, – улыбалась она.

– Господи, я так рад, что всё плохое для тебя осталось позади.

– Скорее да, чем нет… Мы с Казимиром были несказанно благодарны этой питерской ведьме за то, что она наконец-то сумела спасти меня от этого кошмара. Мы оба почти плакали от избытка чувств. Знаешь, у меня отчего-то сразу появилось чёткое ощущение, что Сотников больше не потревожит меня. Это было какое-то шестое чувство. Я просто об этом знала и всё. И потому была счастлива. Но перед тем как уйти, Александра Федоровна позвала меня в свой кабинет для небольшого разговора.

– Присядь, девочка моя, – произнесла она, и ее красивое лицо вновь сделалось немного старше. – Знаешь ли ты о том, что ты тоже уродилась на этот свет ведьмой? Я внимательно изучила твой взгляд и всю твою природу, пока ты спала. Я проверила и твою родословную. Твои родители оба занимались оккультизмом. Но это был Спиритизм и Белая магия. Но в прошлом твоего рода есть и тёмные маги. И ты с легкостью можешь унаследовать их дар. Его надо развивать. Но для этого тебе необходимо будет вступить в наш ковен. Вернее, я должна буду тебя посвятить. А потом ещё долго учить. Желаешь ли ты себе такую судьбу?

Я была жутко растеряна.

– Вижу, что не готова ты. Тогда живи пока в миру. И наслаждайся этой жизнью. Возможно, что ты ещё встретить в скором времени свою настоящую любовь.

– Так я уже замужем, – пролепетала я.

Ведьма лишь с тихой усмешкой покачала головой.

– Я не стану открывать тебе судьбу. Но любовь однажды постучится в твое сердце. И это будет настоящая любовь.

– Спасибо, мадам, – произнесла я, наклонив голову в почтении. – Я обязана вам жизнью.

– Очень может быть, что наступит время, и мы вновь встретимся с тобой. А насчет обязательств… Ты, кажется, забыла о том, чем заплатила мне за этот обряд.

И тут я вспомнила. Ребенок… Видимо, у меня никогда уже не будет детей.

– Иногда даже счёт не принимается к оплате. Если ты встретишь настоящую любовь, то заклятие перестанет действовать, и очень может быть, ты родишь здорового ребенка. Ты поняла?

– Да, мадам… Благодарю вас!

– Но, настоящую любовь встретить очень сложно, – произнесла она, и её губы тронула грустная улыбка.

Я же промолчала в ответ.

– И не забудь, что змеи теперь – это твой талисман и твоя сила. Тебя теперь не укусит ни одна ядовитая змея. Это твой тотем. У тебя самой теперь изменится взгляд. Иногда он будет пугать несведущих и глупых людей. Дружи со змеями и люби их. Теперь ты их заклинательница.

На этом мы и расстались.

– Теперь я понимаю, отчего ты ищешь в лесу ужей, – произнёс Михаил.

– Я не только ужей собираю. Но и ядовитых змей, – с улыбкой произнесла Барбара. – Они в правду меня больше не кусают, а я их кормлю и глажу по спинкам.

Он сам не понял, сколько длился её рассказ. Судя по тающей полоске света, идущей из-за плотных портьер, за окном наступил вечер.

Как только Барбара вспомнила о своих рептилиях, ему показалось, что душный воздух комнаты, занавешенной плотными портьерами, наполнился каким-то лесным ароматом. Так свежо пах только ночной лес – фиалками, папоротником, мхом и сырым дерном. Он пристально посмотрел на её светлое лицо, обрамленное тьмой чернильных волос, и ему почудилось, что её волосы перестали быть статичными. Они ожили и как-то странно зашевелились. Длинные локоны отрывались от спины и взвивались над головой. А после вновь опадали на молочные плечи. Он зажмурил глаза, пытаясь избавиться от наваждения. Но смоляные пряди с тихим, стрекочущим звуком заскользили по её чистому лбу и маленькой голове. Он понял, что это были не волосы. Это были аспидные змеи. И одна из тонких и гибких рептилий соскользнула с её макушки и, упав на голые груди, скрылась в ложбинке кружевного лифа.