— Это она! Та, которая приходила на день рождения Павлика. Помните, я вам про нее говорила?!

— Вы точно в этом уверенны?

— Абсолютно… Вы ее нашли?

— Пока нет.

— А Павлушу?

— И Павлушу пока нет.

— А шансы еще есть?

— Шансы есть всегда… Никакой информации о выкупе вам не поступало?

— Н-нет… А что, может поступить?

— А иначе не понятно, зачем было нужно ребенка похищать.

— А при чем здесь я? — совершенно резонно спросила девушка.

Попросив разрешения воспользоваться телефоном, Дворецкий набрал домашний номер Бруевича и снова услышал предложение автоответчика оставить сообщение для хозяина.

Немного подумав, Юра набрал «Справочную», представился и спросил номер телефона приемного отделения второго городского роддома. После нескольких безуспешных попыток дозвониться — постоянно было занято — ему сообщили, что доктор Бруевич сегодня дежурит по больнице и будет на рабочем месте до завтрашнего дня.

Следующий звонок был в отдел. Трубку взял Петренко. Дворецкий попросил минут через пятнадцать выходить на улицу и ждать его приезда.

— Куда поедем-то? — поинтересовался Владимир.

— В роддом.

— Ты снова стал отцом?

— Хочу провериться у гинеколога.

— Уж лучше сразу к психиатру…

Альберта Марковича Бруевича Дворецкий и Петренко застали в его кабинете на втором этаже. Бруевич, высокий холеный немного худощавый мужчина с академической бородкой «а-ля доктор Чехов», стоял около окна и задумчиво курил в приоткрытую форточку. От него за версту разило благополучием и полной уверенностью в себе и в своем завтрашнем дне. Но только до первой фразы, которую прямо с порога произнес Дворецкий:

— Здравствуйте, Альберт Маркович. Мы очень хотим узнать, как себя чувствуют Светлана Тимофеевна Филатова и Павлик.

После секундного раздумья Бруевич спросил:

— Они лежат в моем отделении?

Он попытался сохранить спокойствие, но по тому, как дрогнул его голос и забегали глаза, Дворецкий понял, что попал точно в цель.

— Надеемся, что нет.

— A-а что, собственно говоря, тогда вам от меня надо?

— Нам надо знать, где они.

— А вы их родственники?

— Ага, — кивнул Дворецкий. — Мужья Филатовой.

— Не понял? — Лицо Бруевича вытянулось.

— Альберт Маркович, вы — умный человек. Давайте не будем попусту тратить драгоценное время. У нас его не так много…

— А вы, собственно, извините, пожалуйста, кто такие?

— Не догадываетесь?

— А к чему мне нужны какие-то догадки? Я — официальное лицо, на рабочем месте…

— И мы — официальные лица.

Юра полез в карман за удостоверением, но не успел его достать, как дверь в кабинет Бруевича распахнулась, на пороге появилась медсестра и, не обращая внимания на Дворецкого и Петренко, быстро заговорила:

— Альберт Маркович, там женщину привезли. Машина ее сбила. И сама же к нам привезла. Судя по всему — девятый месяц. Воды уже отошли. Сильно травмирована. Сердцебиение ребенка прослушивается. Но сама очень тяжелая…

— Где она?

— Во втором боксе.

— Александрова уже там?

— Да, но…

— Пусть начинает, я иду.

Бруевич подождал, пока за медсестрой закроется дверь, последний раз глубоко затянулся, аккуратно затушил окурок в пепельнице и негромко, но очень четко произнес:

— Извините, но профессиональный долг — превыше всего. Если хотите — ждите. Но это может затянуться очень надолго. — И торопливо, на ходу застегивая халат, покинул кабинет.

— Не убежит? — едва за ним закрылась дверь спросил Петренко.

— Если только спрячется.

— Куда?

— В гинекологическую щель.

— Остряк ты наш… Интересно, а где у них здесь «эм-жэ»?

— Сходи поищи.

Петренко вышел. Не успел Дворецкий закурить, подойдя к окну и посмотрев на стоящий перед зданием «Ниссан» Бруевича, как Владимир снова появился на пороге кабинета.

— Слышь, Юр, а он куда-то звонит. Из ординаторской. — Петренко махнул рукой в сторону коридора.

— Странно… — Дворецкий подошел к столу, поднял трубку и поднес ее к уху. — Телефон работает… Вот, падла, предупреждает ведь кого-то. — И, повернувшись к Петренко, произнес: — Там телефон какой, не обратил внимание?

— В каком смысле?

— Кнопочный или дисковый?

— Я видел, что ли?! Он его спиной загородил.

— Прогуливайся по коридору, и как он выйдет — скажешь!

— Чего ты придумал-то?

— Иди-иди-иди…

Через минуту Дворецкий уже был в ординаторской. Телефон оказался кнопочным. Юра поднял трубку и нажал на кнопку повтора последнего номера. На другом конце провода к телефону долго не подходили. После третьего или четвертого гудка раздался негромкий щелчок включения определителя номера, и гудки пошли немного другого тона. И когда Дворецкий разочарованно решил, что уже, наверное, к телефону и не подойдут, трубку все же сняли, и женский голос коротко произнес:

— Алле!

Дворецкий быстро снял с пачки сигарет целлофановую обертку, поднес ее к микрофону, начал ей шелестеть, имитируя помехи на линии, и спросил, повернув голову в противоположную от трубки сторону:

— Света, ты меня слышишь? Алле-алле?

— Ну что еще, Альберт?.. — Ее голос раздался настолько громко и отчетливо, что его услышал даже Петренко, стоящий по другую сторону стола.

Юра показал Петренко большой палец, подмигнул, положил трубку на стол и посмотрел на маленькую бумажную бирочку с номером телефона.

— Никого к трубке не подпускай! — тихо сказал он и вышел из ординаторской.

Через несколько минут Дворецкий знал не только номер телефона, по которому ему ответила Филатова — теперь он был более чем уверен, что это была именно она, — но и адрес, по которому этот телефон находился, — старый дачный поселок, расположенный недалеко от города.

Вернувшись в кабинет Бруевича, Юра набрал номер своего отдела. Ему ответил Гладышев. Дворецкий быстро заговорил:

— Лень, это я. Бери группу захвата и шуруй на Лесную Поляну, дом пятьдесят два… Да, дачный поселок. Там подозреваемая в убийстве Тополевой и Котовой. И, скорее всего, с ней маленький ребенок… Да-да, тот, которого украли у Котовой… Будь осторожен, она мастер спорта по биатлону. Будет бить точно в глаз, чтобы шкурку не попортить… А мы с Володькой в роддоме… Что?.. Сидим в очереди на прием к гинекологу…

И сразу набрал еще один номер.

— Николаева, будьте добры… Конечно, подожду… — Дворецкий достал сигареты и закурил. — Ник, это ты?.. А это я! Если хочешь обогатить и без того богатый внутренний мир, срочно поезжай в дачный цоселок Лесная Поляна, дом пятьдесят два. Сейчас там будет бесплатное кино. Тебе понравится. Пока наши не подъедут — никуда не суйся. А потом — тем более. Будь осторожен — ты мне дорог как память… Нет, меня там не будет… Да уж как-нибудь и без меня обойдутся… Где, где, потом скажу где… Все, целую в ухо… Да, с меня ящик пива!.. За хорошую память на лица.

Дворецкий положил трубку и важно опустился в кресло заведующего отделением.

— Ну-тес, голубчик, на что жалуемся? — Он исподлобья посмотрел на своего напарника. — По утрам трубы не горят? Говорите, случается? Особенно по понедельникам? Трубы, надеюсь, фаллопиевы?.. — Юра откинулся на спинку кресла. — Раньше я тоже хотел стать врачом. Пойти по стопам родителей. Они ж у меня доктора. Папа хирург, мама педиатр… А я бы стал гинекологом. — Он сделал небольшую паузу. — Чтобы иметь возможность судить о женщинах еще и изнутри…

В кабинет заглянула та же медсестра, которая приглашала Бруевича к женщине, попавшей под машину. Она окинула Дворецкого и Петренко быстрым укоризненным взглядом и спросила:

— Альберт Маркович уже вышел? Вы б здесь не курили, что ли… — И, не дожидаясь ответа, закрыла дверь.

— Володь, — продолжил Дворецкий, поднимаясь с кресла. — Есть «Секс по телефону». А я тут на досуге придумал новый вид услуг для лиц с замедленной сексуальной реакцией — «Секс по телеграфу».

— А я тебе не рассказывал, как как-то попал в «Секс-шоп»?