Его глаза потемнели еще больше и приобрели цвет штормового моря.
– Вам следовало бы знать, что «всегда» – это слишком долгое время. Не стоит принимать мой сегодняшний промах за искреннее чувство. Я никогда не выйду за вас. Потому что не могу вам доверять. Считайте, что вам повезло выиграть сегодня главный приз – кошель с деньгами, но вы никогда не завладеете ни моими владениями, ни мной.
Последние слова она буквально выплюнула; голубовато-зеленые глаза сверкали, рыжая грива разметалась по плечам. Сейчас она походила на разъяренную львицу.
Повернувшись, она пустилась бежать. Жаль, что она не может запереться в спальне: придется изображать хозяйку на вечернем пиршестве.
Весь вечер она улыбалась и обменивалась любезностями с гостями, но чувствовала себя куклой, словно кто-то подсказывал ей, что говорить и делать. Нечеловеческим усилием воли она запретила себе смотреть на Рейвена, не разразиться слезами гнева и грусти. Она выберет мужа среди своих поклонников… но их лица сливались, улыбки казались фальшивыми, она не могла придумать подходящих вопросов, чтобы получше узнать о каждом из них. Словом, чувствовала себя полной неудачницей, и, судя по встревоженному лицу матери, родители волновались за нее.
В следующие два дня замок снова опустел, и Абриэль всячески избегала расспросов о том, кого выбрала себе в мужья. Она понимала, что мать и отчим весьма терпеливы с ней, и искренне ценила их доброту. Абриэль старательно составляла списки имен и записывала причины, по которым каждый мужчина мог бы стать ей хорошим мужем. Но каждый раз, представляя, как обменивается поцелуем у алтаря, видела себя в объятиях Рейвена.
Засыпала она перед рассветом и на третью ночь, когда она уже едва не падала с ног, понадеялась, что проспит до рассвета, но открыла глаза, когда было еще темно. Разбудило ее приглушенное всхлипыванье, прерываемое криками боли и доносившееся из коридора за дверью ее спальни.
Опасаясь, что в замке произошла какая-то трагедия и у двери стоит ее мать, которой необходимо поговорить с дочерью, Абриэль задрожала от страха. Слишком свежим в ее памяти было падение Десмонда с лестницы, чтобы надеяться, что подобное не повторится даже с теми, кого она нежно любила.
Спеша узнать, кто плачет под дверью и что случилось, Абриэль ударила кресалом о кремень и зажгла свечи в канделябрах у постели, прежде чем накинуть шаль на ночную сорочку. Схватив канделябр, она поспешила в гардеробную, но из осторожности прижалась ухом к двери. Однако все было тихо.
– Кто там? – спросила она.
– Миледи, не откры…
Узнав голос служанки, она отставила канделябр и помедлила: за дверью раздался звук пощечины, сопровождаемый приглушенным стоном. Абриэль тихо охнула при мысли, что какое-то грубое животное избивает Недду.
Возмущенная, она отодвинула засов, распахнула дверь и увидела Недду, лежавшую на полу, в ночной сорочке. Кровь текла из уголка губ и по щеке. Над ней возвышался настоящий гигант с испещренным шрамами лицом и густой бородой. По массивным плечам раскинулась грива пронизанных сединой черных волос.
Невыносимый смрад заставил ее отвести глаза в сторону, и Абриэль испуганно вскрикнула при виде такого же громилы, может, чуть пониже ростом, зато пошире первого, того, кто терзал Недду. Как и у его сообщника, грива седеющих волос была такой буйной и всклокоченной, что было непонятно, где кончалась растительность на голове и откуда начиналась борода. Он широко улыбнулся, показав гнилые зубы, и когда Абриэль развернулась в отчаянной попытке удрать в свою комнату, бросился на нее.
Абриэль, закричав, сумела захлопнуть дверь перед его носом, но он с такой силой толкнул ее, что девушка перелетела через всю гардеробную и врезалась в сундук, стоявший у двери спальни. При этом она ударилась головой о каменную стену за сундуком, едва не потеряв при этом сознания, обмякла и сползла на ковер.
У нее не было сил даже подняться. Она ошеломленно смотрела снизу, как через длинный туннель, на грязное животное, стоявшее над ней с торжествующим видом.
Наконец, нагнувшись так, что их лица оказались совсем рядом, он весело ухмыльнулся.
– Если хотите знать, меня зовут Фордон, – объявил он и ткнул пальцем куда-то себе за плечо: – А вон тот – Дунстан.
– Что вам нужно? – промямлила Абриэль, прилагая все усилия, чтобы прийти в себя. Наконец ей это отчасти удалось. Она села, прислонившись к ярко раскрашенному сундуку, который лорд Уэлдон когда-то привез из крестовых походов. Она понятия не имела, какой он твердый и крепкий, до тех пор, пока не столкнулась с ним на бегу.
В коридоре за открытой дверью она увидела, как Дунстан вцепился в покрытые ночным чепцом волосы Недды и одной рукой поднял ее с пола, после чего с веселым хрюканьем втолкнул в гардеробную. Та несколько раз перевернулась, прежде чем упасть на хозяйку. Абриэль снова попробовала встать на ноги, но только снова растянулась на полу рядом с Неддой.
Раздраженная, покрытая синяками и сгорающая от ярости, Абриэль подождала, пока служанка придет в себя, и снова уселась, прислонившись к сундуку, откуда злобно посматривала на негодяев, ухмылявшихся ей. Но кто они и что им здесь нужно?
Абриэль высвободила руку, запутавшуюся в юбке, и вытерла обратной стороной ладони ноющие губы, но ощутила влагу и взглянула на костяшки пальцев, измазанные кровью.
Недда поспешно оторвала полосу от подола рубашки и сложила в несколько раз. Несмотря на то что сама она была жестоко избита Дунстаном, все же нашла в себе силы крепко прижать тряпочку к губам госпожи в попытке остановить кровотечение. Злобно глядя на негодяев, служанка презрительно скривила губы и прошипела:
– Вы подлые чудовища, и вас следует повесить!
– Но вместо этого нам заплатили за то, чтобы мы повезли вас на небольшую прогулку, – хмыкнул Фордон.
Абриэль и Недда настороженно переглянулись, чем вызвали новый приступ смеха Фордона, очевидно, наслаждавшегося их унижением.
Тихо бормоча благодарности Недде и не отрывая взгляда от волосатых олухов, Абриэль поняла, что перед ними просто грязные негодяи, готовые за деньги сделать все на свете.
– Будь у меня метла, я бы хорошенько вымела ваши жирные зады! – пренебрежительно бросила она. – Вы оба воняете так же гнусно, как ведете себя. После того как вы уберетесь отсюда, комнаты придется проветривать не меньше двух недель.
– Да, миледи, – согласилась Недда, восхищаясь смелостью госпожи. – Хотя лично я считаю, что пройдет не менее шести месяцев, пока здесь можно будет свободно дышать.
– Что вы хотите от нас? – резко бросила Абриэль.
– Скоро узнаете, – хмыкнул Фордон.
Пламя свечей отбрасывало на стены и потолок зловеще огромные тени гнусной парочки. Если это только возможно, внешность Дунстана была еще омерзительнее, чем у его сообщника. Уродливый шрам перечеркивал его одутловатое лицо, доходя до лба, так что одно веко почти не закрывалось, а уголок губы был приподнят в вечной ухмылке. В отличие от Фордона он был так высок и мускулист, что она казалась себе крошечной птичкой на веточке перед чудовищным великаном.
– А вам, миледи, предлагаю вести себя прилично, иначе получите хорошую трепку. И не думаю, что столь важная леди переживет такое испытание! – Злобно хрюкнув, он пожал жирными покатыми плечами. – Так что лучше молчите!
Абриэль ответила смелым взглядом:
– Если убьете меня, можете быть уверены, что злодей, заплативший вам за мое похищение, не получит того, за чем охотится. И это не пустая угроза! Тогда и вам не видать своих денег!
– А за чем же он охотится, миледи? – снова хихикнул Фордон.
– Если вы не знаете, не мое дело просвещать вас. Я только предлагаю, чтобы вы подумали о последствиях для вас и вашего сообщника, если вы нас убьете. Вполне возможно, что и вам после этого недолго оставаться на этой земле.
Абриэль была убеждена, что за этим злодейством стоит Терстан. Очевидно, он таким образом попытается заставить ее отказаться от прав на богатство Десмонда или силой женится на ней. Что же до ее вонючих похитителей, они, по всей видимости, особым умом не отличались и вряд ли сами спланировали это похищение. Все же они ничем не лучше Терстана, и никому из этой троицы нельзя доверять.
