– Да, какая наглость! – процедил Рейвен. – Все же трудно поверить, что де Марле, это жалкое подобие человека, задумал убийства за день до обмена свадебными обетами с такой прекрасной женщиной, как Абриэль.

– Да, ты опозорил его, когда спас красавицу от насилия, и показал, что даже мать, наверное, постыдилась бы иметь в сыновьях такого труса.

Рейвен улыбнулся:

– Вряд ли он подобрел ко мне, когда увидел, как его нареченная взяла на себя труд успокоить весь зал и не дать пролиться крови.

– Я видел, как он смотрит на тебя, и мне это не понравилось, – признал Седрик.

– Но неужели он так сомневается в верности девушки, что готов убить мнимого соперника?

– Я скорее бы усомнился в остроте ее зрения, – парировал отец. – Мысль о том, что такая красавица станет женой этого негодяя, заставит плакать даже камень.

– Значит, ты понимаешь, что она в отчаянном положении, если согласилась на такой брак? А может, это вообще не ее выбор? Вероятно, Вашел оказался в таких стесненных обстоятельствах, что был вынужден согласиться на брак!

– И что ты теперь намереваешься делать, зная, что наш хозяин – убийца? – спросил Седрик, задумчиво глядя на сына. – Если мы останемся, как бы не случилось чего похуже.

– И закончится точно так же. Я говорю только за себя, отец. Я останусь даже после свадьбы. Если что-то пойдет не так, девушке понадобится защита.

– Но совсем не обязательно твоя, – съязвил Седрик. Однако Рейвен заглушил дальнейшие протесты недобрым косым взглядом.

– Я остаюсь, – повторил он.

– Можешь быть уверен, де Марле не будет медлить со второй попыткой, – предупредил Седрик. – Узнав о случившемся, он постарается ускорить твою смерть.

Рейвен долго молчал, прежде чем вскинуть голову.

– Как бы там ни было, я намерен привезти ему этих двоих и дать понять, что потребуется куда больше, чем двое громил, чтобы расправиться с нами. Может, вид этих бедняг немного охладит его пыл. А я попробую потянуть время, но, так или иначе, выясню отношения с этим человеком. Пусть все, что происходит между ним и дамой, – дело не мое, но вот это… – он бросил взгляд на мертвых, – уж точно имеет ко мне отношение.

Седрик задумчиво разгладил пушистые усы.

– Может, у жабы случится удар, когда она увидит обезглавленные тела.

Рейвен презрительно фыркнул:

– Хорошо бы этот удар свел его в могилу. Тогда леди Абриэль обретет свободу.

– Свободу выбрать другого, хочешь сказать? – ухмыльнулся Седрик.

Рейвен медленно растянул губы в улыбке.

– Знаешь, отец, ты всегда так ловко умел читать чужие мысли, что временами я удивляюсь, зачем беру на себя труд высказывать их вслух.

– Может, через несколько лет и ты приобретешь такое качество, – буркнул Седрик. – А пока следуй моему примеру, если думаешь, что дело того стоит, в противном случае делай, как тебе лучше.

– Я так и намереваюсь, – мрачно согласился Рейвен.

Дойдя до дальнего конца подвесного моста, Рейвен спешился и знаком попросил отца подождать рядом с боевыми конями, поперек которых лежали трупы разбойников и убитый вепрь. Некоторые гости заметили нечто необычное и немедленно выбежали вперед посмотреть, что произошло. Рейвен проигнорировал их. Ему был нужен только один человек, и только с ним он хотел обсудить случившееся. «И если это обсуждение выльется в нечто более энергичное, тем лучше», – думал он, сжимая кулаки.

Вскоре на мосту появился сэр Колберт, молодой человек нормандского происхождения, и прошествовал вперед с видом лорда-шерифа здешних мест. Он пользовался некоторым авторитетом среди друзей, поскольку был дальним родственником сквайра. Кроме того, он питал сильную неприязнь к тем, кто не имел счастья родиться норманном. Единственное исключение было сделано для молодой невесты, которую он во всеуслышание объявил самой прекрасной саксонкой на свете. Рожденный и воспитанный в семье с подобными воззрениями, он научился презирать шотландские кланы, сражавшиеся с его соотечественниками. Поэтому он остановился перед Седриком и повелительным тоном приказал ему положить убитых на мост, где все могли бы их увидеть.

– Мы посмотрим на то, что вы, проклятые шотландцы, спеленали, как мешки для зерна! Если жертвы окажутся нашими друзьями, мы дадим вам хороший урок и отучим зря убивать людей! Думаю, с сегодняшнего дня ваши головы будут выставлены на пиках на всеобщее обозрение.

– Точно, Колберт, ты прав! – прокричал другой всадник, знаком приглашая приятелей присоединиться к ним. – Наставим чертовых шотландцев в хороших манерах прямо здесь и сейчас!

Седрик почти небрежно опустил руку на рукоять меча и спокойно обратился к Колберту:

– И кто, по-твоему, поможет тебе, парень? Предупреждаю, потребуется куда больше народа, чем ты и твои молодые друзья, чтобы совладать со мной.

Второй молодой человек спесиво вскинул подбородок и окинул Седрика ледяным взглядом, после чего осмотрел своих знакомых и родственников, столпившихся вокруг.

– Наверняка мы с Колбертом не одни возмущены этим зверским убийством невинных людей. Что вы скажете, парни? Разве не все мы презираем этих подлых шотландцев? Давайте разделаемся с ними, как они того заслужили. Как разделались с этими беднягами.

Колберт, очевидно, считавший себя главным, властно скомандовал:

– Ну? Что вы имеете сказать по этому делу?

Седрик только головой покачал:

– Во всяком случае, объясняться я буду не с тобой и не с этими деревенскими олухами, которые собрались за твоей спиной, как стадо козлов!

– Ты ответишь за свои преступления, – пригрозил Колберт, – или, клянусь небом, ваши головы немедленно окажутся на пиках!

Он взмахнул рукой, с довольной улыбкой наблюдая, как его сторонники ринулись вперед. Они в два счета справятся со стариком, пока молодой шотландец вернется со двора.

На этот раз меч пропел другую стальную песню, потому что его вытащили из ножен куда медленнее. Пожилой шотландец не торопился. Только широко расставил ноги и сжал рукоять.

Широкая улыбка свидетельствовала о твердой уверенности в собственных возможностях.

– Итак, кому первому хочется попробовать этого лезвия? – вызывающе осведомился он, вскинув густую бровь.

Молодые люди настороженно переглянулись. Наиболее проницательные сумели понять, что перед ними воин, закаленный в битвах, а большинство из них всего лишь сражались на турнирах в доспехах с толстыми подкладками, защищавшими их с макушек до пят. Похоже, их надежды преподать урок шотландцу вряд ли оправдаются. Им вдруг захотелось поскорее ретироваться.

– Наберитесь храбрости и смело смотрите в лицо врагу! – прогремел Колберт, видя, что его сообщники расползаются во все стороны, как щенки с поджатыми хвостами от свирепого волка. – Если мы будем держаться вместе, старик не сможет нас победить!

– Я бы на твоем месте не был так уж в этом уверен, – заметил его друг, уже бегущий во двор. К тому времени как бедняга достиг внешних ворот замка, он уже задыхался и даже не позаботился закрыть их за собой. Увидев молодого шотландца, за которым следовало несколько любопытных, он прижался к внешней стене, где в относительной безопасности мог наблюдать, что происходит между Рейвеном и толпой.

Терстан вместе с людьми постарше сидел за раскладным столом, когда к нему протиснулся Рейвен. Бесцеремонно уставясь желтоватыми глазами на шотландца, Терстан поднял брови, облокотился о стол и вытянул ноги.

– Ты искал меня?

Рейвен остановился прямо перед ним.

– Нет, я искал твоего дядю, но думаю, и ты сойдешь.

При виде племянника де Марле он испытал приступ ненависти, а выражение самодовольного презрения на лице молодого негодяя лучше всяких слов доказало правоту подозрений Рейвена. Его так и подмывало наброситься на него, но он умел держать в узде свои порывы.

– Мы с отцом привезли двух мертвецов, – бесстрастно сообщил он. – Они привязаны к спинам своих коней и находятся на дальнем конце подвесного моста, если хочешь взглянуть на них.