Удерживая короткий магазин так, чтобы основание коротких 9-миллиметровых патронов было обращено от меня после загрузки, я схватил несколько патронов и по одному вставил их в верхнюю выемку, а затем осторожно отодвинул назад, чтобы убедиться, что они правильно встали на место.
Сюзи сделала то же самое, время от времени останавливаясь, чтобы сделать глоток пива. «Итак, расскажи мне, что между тобой и боссом? Серьёзно?»
Я начал заряжать второй магазин.
«Я имею в виду, что вы двое явно не входите в список получателей рождественских открыток друг у друга».
Удочка была, конечно, вытащена, но, черт возьми, какое это имело значение?
«Я работала по специальности чуть больше года назад, но потом мне предложили работу получше. Может быть, он просто не может жить без меня».
«Где-то еще?»
«В США».
«О». Она улыбнулась, поднося журнал к свету. Я понятия не имел, почему. «Почему ты снова здесь?»
Я взял третий магазин и начал всё сначала, но всё, о чём я мог думать, — это выражение лица Келли, когда я нашёл её среди коробок. «В тот момент это казалось хорошей идеей».
Я вставил третий магазин в рукоятку пистолета и задвинул его до щелчка. Я никогда не бил по ним, как Мэл Гибсон: это просто повредит магазин, и это приведёт к застреваниям.
Крепко сжав рукоятку оружия в правой руке, я резко оттянул назад верхний затвор левой рукой, отпуская его так, что затвор сам собой вернулся в исходное положение. При этом рабочие части захватили патрон и дослали его в патронник. Затем, повернув оружие влево и открыв отверстие для выброса гильз, я снова слегка оттянул назад верхний затвор, чтобы убедиться, что патрон доставлен.
Поскольку мне было трудно пользоваться предохранителем, я всегда ставил эти штуки на полувзвод, если не было удлинителя. Я ставил мизинец левой руки перед курком и слегка нажимал на спусковой крючок. Курок качнулся вперёд и впился мне в костяшку пальца, затем я оттягивал его назад, пока он не остановился на полпути. Теперь он никуда не двигался, даже если я нажимал на спусковой крючок. Если бы мне пришлось натянуть курок, я бы отвёл курок назад до щелчка, чтобы он встал на полный боевой взвод, и выстрелил бы.
В чемодане лежали две толстые чёрные нейлоновые кобуры-блинчики, но меня это не интересовало. Пистолет застрял в джинсах. Менять что-либо было уже поздно: действия должны быть инстинктивными – рука должна была сама тянуться к оружию.
Однако Сюзи действовала по всем правилам: взводила курок, проверяла патронник, мучилась, как я, с предохранителем и доставала плоскую кобуру, чтобы вставить её на ремень. Пока она расстёгивала пряжку, я затянул свою, так что «Браунинг» был надёжно закреплён.
— Значит, ты не беспокоишься о семейных драгоценностях?
«Нет. Но мне бы не хотелось испачкать оружейным маслом мои новые боксеры».
Её блин пробил ей правую почку. Она ещё раз проверила предохранитель и убрала оружие в кобуру.
Я снял перчатки и бросил одну в Сьюзи, прежде чем мы положили их обратно в чемодан, застегнули его и засунули под кровать. Что касается тайников, то это было примерно так же изобретательно, как телефонные коды.
Я пошёл за поясной сумкой из гостиной, продев лямки в шлёвки джинсов, чтобы они не мешали, если придётся доставать «Браунинг». Затем мы выполнили стандартные рабочие процедуры (СОП) при выходе из квартиры: проверили окна, отключили электричество, а затем снова переключились в режим «парень с девушкой» у открытой двери в коридоре.
Я вбил код на сигнализацию, словно мы были счастливой парой, отправляющейся в еженедельную поездку в Tesco. Сигнализация работала бесшумно – меньше всего Фирме хотелось, чтобы полиция нагрянула и обыскала явочную квартиру – и была напрямую связана с QRF (отрядом быстрого реагирования). Дверь была укреплена стальной накладкой, чтобы предотвратить доступ, а в каждой комнате была тревожная кнопка на случай, если вам станет скучно и захочется разозлить QRF, когда они усядутся пить чай и кататься на велосипедах. Вооружённая группа из четырёх человек немедленно реагировала, независимо от того, шутили ли мы, грабили ли дом или разыгрывалась какая-нибудь драматичная ситуация во время одного из многочисленных «допросов», которые проводились в таких квартирах.
Дверь за нами закрылась, и я запер её на двойной замок. Мы вышли с площади и повернули направо, чтобы попасть на главную улицу. Примерно через пять минут нам удалось поймать чёрное такси, и Сюзи заговорила с нами тоном, который она приберегала специально для таксистов, следующих из Пенанга в Лондон: «Фаррингдон, дорогой».
«Куда ты хочешь попасть, дорогая?»
«Возле станции метро будет нормально».
Мы добрались до набережной и вскоре проехали мимо нового бетонного кольца, призванного помешать террористам-смертникам въезжать в здание Парламента. Мы слушали радиопередачу о повышенном уровне готовности. Какой-то кретин из мэрии заявил, что меры безопасности должны успокаивать туристов, а не отпугивать их. Таксист расхохотался. «Я слышал про пиар, но этот парень что, прикалывается?»
Я посмотрел на трейсер. Было шесть сорок пять, а встреча была назначена на восемь, так что у нас было достаточно времени, чтобы осмотреться и привести себя в порядок по прибытии.
Мы свернули с набережной у Блэкфрайарс и направились в сторону Фаррингдона, остановившись на светофоре. Я заметил «Форд Мондео», припаркованный слева, с мотоциклом так близко к водительской двери, что шлем мотоциклиста почти просунулся в окно. В машине были двое, мужчина и женщина. Она наклонилась с пассажирского сиденья, чтобы присоединиться к разговору, когда подъехал ещё один мотоцикл. Я взглянул на Сьюзи, и она тоже это заметила. Там была большая группа наблюдения, выполнявшая серию [заданий по наблюдению], и либо они что-то выслеживали, либо потеряли цель и пытались решить, что делать дальше. Вероятно, это была E4, правительственная группа наблюдения, которая следит за всеми, от террористов до подозрительных политиков.
Переключился свет, и мотоциклы разъехались в разные стороны, когда мы проезжали, а затем «Мондео» развернулся, остановив движение. Таксист увидел суматоху в зеркало заднего вида. «Некоторые люди готовы на всё, лишь бы избежать платы за въезд в центр города». Он рассмеялся собственной шутке, а Сьюзи задумчиво кивнула и откинулась на спинку сиденья.
Через десять минут мы столкнулись с контрольно-пропускным пунктом, частью стального кольца вокруг города. Вооружённые полицейские стояли рядом с двумя машинами с мигалками. Таксист запрокинул голову. «Не волнуйтесь, мы здесь сворачиваем. Но всё идёт, не так ли? Интересно, что происходит?»
Сьюзи покачала головой. «Понятия не имею, дорогая. Ты всегда так делаешь, да?»
«Иногда так, иногда нет. В последнее время это просто лотерея. Я сам виню этого психа с мусорным баком, понимаешь, о чём я?»
Водитель усмехнулся, сворачивая на Каукросс-стрит, и я увидел впереди станцию метро «Фаррингдон». Клеркенуэлл был в последнее время излюбленным местом. Все старые склады были превращены в лофты для городских жителей, всего в нескольких шагах от их офисов на Сквер-Майл, а в каждом втором магазине был бар.
Мы расплатились с такси у станции метро. Где-то здесь был «Старбакс».
«Источник будет одет в синий костюм поверх белой рубашки и будет держать в правой руке газету Evening Standard, — рассказал нам «Да-мэн». — На левом рукаве у него также будет чёрное пальто».
Сьюзи спонсировала встречу. Она сидела в «Старбаксе» и пила кофе; перед ней на столике лежал сложенный экземпляр «Индепендент». Источник должен был подойти к ней и спросить, знает ли она дорогу к поместью «Голден Лейн». Сьюзи отвечала, что нет, но у неё есть адрес AZ. После того, как она свяжется со мной, она звонила по телефону и просила меня зайти.
Станция Фаррингдон представляла собой старое викторианское здание с небольшим киоском, где продавались газеты, порножурналы, статьи «Частный детектив» и тому подобное. Я подождал, пока Сюзи раздобудет себе «Независимую». Каукросс шёл немного в гору и был довольно узким, словно построенным для лошадей и повозок. Там всё ещё было многолюдно, в основном из-за торговцев облигациями, которые не хотели возвращаться домой. Среди модных фасадов виднелись угловые магазинчики, индийские закусочные на вынос, сэндвич-бары и парикмахерские, словно гнилые зубы в безупречном наборе, – все ждали, когда арендодатели поднимут арендную плату настолько, что больше не смогут стоять на своём.
