"Ты меня не остановишь", — прорычал Джекс. Он попытался сбросить Дейна и Лисандра со своих рук, но все Доблести были гораздо сильнее, чем следовало.

"Она его жена", — сказал Вулфрик, как будто это как-то решало дело.

"Он собирается принести ее в жертву дереву!" закричал Джекс.

Аполлон выглядел полумертвым. Его лицо было окровавлено и почти неузнаваемо от побоев, которым подверг его Джекс. Но он все еще стоял на ногах и протягивал меч.

А Вулфрик по-прежнему ничего не делал. Джексу не всегда нравился Вулфрик Доблесть, но он его уважал. Он знал, что Вулфрик верит в честь и справедливость и во все те вещи, о которых он говорил во время тостов.

"Это потому, что я беглец?" крикнул Джекс на Вулфрика.

"Эти истории обо мне — неправда. Я не стирал ее воспоминания — это сделал Аполлон!"

"Меня все это не волнует", — пробурчал Вулфрик. "Я делаю это потому, что так надо".

"Это не так, и ты это знаешь", — крикнул Джекс.

На земле Эванджелин все еще боролась и плакала. Ее щеки были испачканы слезами, когда она подняла голову от земли и встретилась взглядом с Джексом. Ее глаза сияли. Даже сейчас она выглядела такой милой. Она молчала, но он слышал, как она думает: "Все будет хорошо".

Но это было не так.

Ничто и никогда больше не будет в порядке, если Джекс потеряет ее сейчас.

Глава 48. Эванджелин

Эванджелин продолжала бороться с кандалами, сковывающими ее запястья. все, что ей было нужно, — это одна капля крови. Она должна была спасти себя и Джекса – если ей не удастся выкарабкаться, она не хотела думать о том, что будет с ним.

Их история не могла закончиться именно так.

Эванджелин знала, что Джекс говорил ей, что у героев не бывает счастливых концов. Но это не означало, что они должны были дарить их злодеям.

Аполлон выглядел так, словно едва мог стоять на ногах после побоев Джекса. Нос принца был сломан и кровоточил.

Один глаз опух. Но он все еще держал меч высоко над головой.

Лезвие сверкало в лунном свете.

Земля запульсировала быстрее. Мелкие камешки, отскакивая от земли, ударялись о щеки эванджелин: тревожное сердцебиение дерева билось сильнее, чем прежде.

Тумп-тумп-тумп.

Она затаила дыхание. Если Аполлон ударит ее ножом и не убьет, она сможет воспользоваться кровью, чтобы освободиться от наручников.

"Лисичка!" Джекс бил руками по своим похитителям, крича и проклиная всех в пещере. "Лисичка, прости меня". Его измученный голос эхом устремился в небо.

От его прерывистого звука Эванджелин могла бы расплакаться, если бы уже не плакала. Она хотела сказать ему, чтобы он не извинялся, хотела еще раз сказать ему, что все будет хорошо, но на всякий случай позвала: "Я люблю тебя!"

"Заткнись", — крикнул Аполлон и взмахнул мечом. Лезвие с визгом пронеслось по воздуху.

Но он не порезал ее. Аполлон перерубил одну из багровых ветвей дерева. Кровь хлынула из дерева.

Эванджелин никогда не видела ничего столь жуткого.

Эванджелин ожидала, что дерево закричит, но оно, казалось, еще больше ожило, когда из него полилась кровь. ствол стал краснее, как будто кожа покраснела, и вытянулся вширь, как будто был готов к чему-то.

"Прощай, любовь моя", — сказал Аполлон. И тут он поднес свой рот к кровоточащей ветке.

Смотреть на это было ужасно. Кровь окрасила губы и подбородок Аполлона, он пил и пил. Он слегка поперхнулся и зашипел, но потом закончил с алой улыбкой, состоящей из красных зубов и окровавленных губ.

В остальном он был безупречен.

Он должен был выглядеть ужасно. Но он изменился.

Аполлон сиял так, как иногда сиял Джек. Его нос больше не был сломан. Его глаза больше не были опухшими. Взгляд Аполлона был золотым, сияющим, как звезды над головой.

"Я чувствую себя богом", — сказал он со смехом.

Земля запульсировала быстрее и сильнее. Сила этого толчка потрясла Эванджелин. Грязь прилипла к ее щекам, и она откатилась на несколько футов от дерева.

Когда она снова подняла голову, Аполлон споткнулся. Он быстро выпрямился, но потом снова споткнулся, пытаясь отойти от дерева. Эванджелин наблюдала, как его сияющая кожа становится серой, а красивое лицо искажается, когда он пытается сделать еще один шаг.

"Что происходит?" Аполлон скривился от боли и обвиняюще посмотрел на Вулфрика.

"Я предупреждал тебя", — сказал Вулфрик. "Я уже говорил тебе, что если бы ты ценил свою жизнь, то забыл бы об этом дереве".

Аполлон вдруг опустился на колени и уперся одной рукой в землю, словно пытаясь найти опору. "Ты сказал мне, что оно унесет жизнь того, кого я люблю больше всего".

"Так и есть", — ответил Вулфрик. "Оно забирает тебя".

Земля загрохотала сильнее. В воздух посыпались камни и грязь, а длинные, похожие на пальцы, корни вырвались из земли и потянулись к принцу.

"Остановитесь!" закричал Аполлон. Ветви дерева упали вниз, как прутья клетки.

"Нет! Это неправильно — ты не должен был брать меня".

Эванджелин смотрела, как он дико размахивает мечом.

Слезы побежали по щекам Аполлона, когда он снова замахнулся, и ветка зацепила его оружие за кору. Дерево тут же отбросило меч в сторону. Он с лязгом упал рядом с Эванджелин.

Лица, зажатые в стволе дерева, исказились. Их губы искривились. Их глаза расширились, когда ветви дерева плотно сомкнулись вокруг Аполлона и стали тянуть его к стволу.

Аполлон вцепился когтями в кору и закричал: "Ты должен был забрать ее, а не меня!".

Эванджелин никогда не видела ничего столь ужасного. Она смотрела, как ствол распахнулся, словно пасть, готовая поглотить принца.

Аполлон издал нечто среднее между детским криком и воплем животного.

Эванджелин закрыла глаза, но не смогла остановить крик.

"Нет!" кричал Аполлон. "Пожалуйста, не надо…"

Последние слова оборвались.

Тишина.

Повсюду.

Идеальная тишина заполнила пещеру так же, как и крики Аполлона.

Не было ни визгов, ни криков.

Ни криков.

Ни тянущихся ветвей.

Ни стука сердца.

Эванджелин с опаской открыла глаза. Древо душ было точно таким же, как и прежде. Только теперь внутри ствола было зажато новое искаженное ужасом лицо.

Глава 49. Эванджелин

На этом история могла бы и закончиться: злодей повержен, а счастливая пара отправляется в неопределенную счастливую жизнь.

К сожалению, борьба просто так не прекратилась, потому что Аполлон теперь навечно застрял внутри дерева. Джекс все еще был в ярости. И когда сыновья Вулфрика Доблесть наконец отпустили его, в ход пошли новые удары и яростные проклятия. Слова эхом разносились по залитой лунным светом пещере, кулаки били по лицам, рвали одежду.

После первого удара Эванджелин закричала "Стойте!". Но быстро выяснилось, что ее никто не слушает, и если не найти способ остановить драку, то она быстро разрастется.

Выброшенный меч Аполлона был совсем недалеко.

Пробираясь к нему по каменистой почве, она успела порезать палец о лезвие, а затем с помощью крови освободилась от оков.

"Хватит!" — крикнула она, устремляясь в бой.

Оба сына Доблестных сражались с Джексом, их носы были в крови и создавали ужасную неразбериху. Вулфрик был единственным, кто вышел из схватки. Казалось, что он осматривает дерево — или, возможно, разговаривает с ним.

Эванджелин лишь взглянула на него, а затем прыгнула между тремя бойцами и крикнула: "Прекратите все эти глупости, немедленно!"

Первым замер Джекс, за ним последовал один из сыновей Доблестного. Другой сын Доблести, более рослый из них, в последний раз ударил Джекса кулаком в живот — как будто тот не мог остановиться. Но у Эванджелин возникло ощущение, что он как раз из тех, кому нужно нанести последний удар.