Золотопромышленники жалуются большей частью и на администрацию, и на рабочих; но положительно свидетельствуется всеми близко знакомыми с делом, что без злоупотребления администрации и без эксплуатации рабочих, наконец, без вреда местному населению и казне золотопромышленники не могли бы получать огромных выгод, какие получаются, по крайней мере, крупными из них» (О золотопромышленниках в Сибири. «Московск. ведом.» 1875 г., № 70).
Исключительные условия золотопромышленного труда и их монопольный характер давно обращают на себя внимание. Замечательно, что подобные же условия пробуют возникать в Сибири и в едва начинающейся заводской промышленности, по крайней мере этому представляют свидетельства следующие недавно опубликованные факты. В одной из тюменских фабрик условием найма ставилось: пользование продуктами от фабриканта исключительно из его лавки, хотя фабрика находилась около города; здесь существовали задатки и зачеты вперед, снабжение нанимаемых дурной провизией и затхлой мукой, отчего начали развиваться болезни, практиковались обсчитывания, масса злоупотреблений и бесправий, свойственных только прежнему быту (Корресп. С.-Петерб. вед. о фабрике Ядрышникова в Тюмени). Сибирская промышленность, таким образом, является как бы немыслимою без кредита, задатка и закабаления. Из этого видно, что обычаи старого быта пробуют просачиваться и под формами нового промышленного склада. Сами промышленные понятия формируются на Востоке совершенно своеобразно. В виде поощрения промышленности в Сибири принято просить только монополий и привилегий. Когда промышленники начали говорить о поощрении золотопромышленности для края, то они разумели всегда отдачу рабочего в их полную власть; мало того, они требовали, чтобы их предприятиям постоянно помогала администрация, так они вытребовали присутствие на приисках казаков, содействие администрации и сельских обществ в доставке рабочих и поимке беглых. Дурное содержание на приисках естественно вызывало эти бегства, и предупреждение этого составляет до сих пор предмет искательств и хлопот золотопромышленников. Эти предупреждения являются не в виде улучшения быта, а в виде желания прикрепить рабочего и возвратить его с помощью власти.
Подобные требования местных монополистов-хозяев считаются ныне обременительными для самой администрации и ставят власть в бесчисленные затруднения. Наиболее честные представители администрации, всмотревшись в условия этих отношений, почли своим долгом взять сторону не монополистов и эксплуататоров, а эксплуатируемых, как людей, находящихся в беззащитном положении. Таково было отношение генерал-губернатора Восточной Сибири Синельникова. Узнав о том бесправии и притеснениях, какие практикуются золотопромышленниками в сибирской тайге вдали от надзора, он делал попытки облегчить положение рабочих, обеспечить им их заработок, который весьма искусно вытягивается обратно при помощи водки и товара, а также при расчете. Для препровождения партий рабочих посылались особые доверенные лица, а заработок рабочих предлагалось отдавать на хранение. Такими мерами генерал-губернатор желал хоть сколько-нибудь сохранить трудовые деньги людей, работавших целое лето, сохранить от соблазнов и сетей, расставляемых им золотопромышленниками и кабатчиками в то время, когда семьи этих тружеников голодали по деревням и ждали возвращения отцов и братьев с заработком, большею частью, к несчастью, доселе являвшихся обобранными хозяевами.
Принимая во внимание все эти явления, исследователи местной экономической жизни не могли не останавливаться на подобном характере деятельности местных экономистов и смотреть на него как на экономическое и гражданское зло. Один из исследователей, обрисовывая их значение в крае, сообщает, что сила, значение и смелость подобных эксплуататоров и монополистов растет по часам и достигает огромных размеров. «Действуя с бесцеремонностью, этот класс людей простирает претензии на все: на земли, леса, воды Сибири и недра земли. Он стремится захватить и эксплуатировать все, установляет свои цены на хлеб, мясо, водку, соль и старается захватить себе весь рынок. Есть города в Сибири, которые находятся почти в крепостной зависимости у подобного эксплуататора и кулака».
Весьма характерными примерами приводятся следующие факты из местной жизни. Зная, что железо привозилось с Урала, один промышленник в Восточной Сибири построил завод и конкуренцией вытеснил привозное железо. Подобное предприятие было бы, конечно, выгодно для края и населения. Но едва уральское железо было вытеснено, монополист разом поднял цену вдвое. Второй случай: тот же эксплуататор на винокуренном заводе предложил окружным крестьянам брать барду по 15 коп. бочка, рассчитывая ею за поденные работы или за деньги. Когда скот привык к барде, цену подняли разом на 60 коп., и стали давать только тем, кто обещал работать на заводе. У крестьян, отказавшихся от покупки барды, начал падать скот, и кончилось тем, что пять деревень закабалились этому предпринимателю. Из этого видно, что даже местная заводская промышленность далеко не послужит с пользою для края, если будет руководима подобными монополистами. Такая наглая нажива и хищничество практикуются без всякой застенчивости. Подобный класс монополистов и спекулянтов является ныне силою, давит на общество, кабаля массу людей, руководит общественными делами, преследуя личные цели, заискивает у властей, рисуется благотворителями, а в последнее время — и просвещенными негоциантами, но на деле преследует цели монополии и грубейшего бесправия и наживы. Нет сомнения, что указанный класс хищников не мог не возбудить отвращения и негодования, точно так же, как возрастание и усиление его не может быть признано как благоприятное явление в будущей гражданской жизни восточной окраины.
Рассматривая причины ненормальных экономических явлений на Востоке, мы приходим к заключению, что они лежат в историческом прошлом края и в особых условиях, созданных его исключительностью, отдаленностью, господством произвола, отсутствием законности, наконец, коренящихся в торговой зависимости края, культурной отсталости и отсутствии собственной промышленности. Прежде всего мы видим общую эксплуатацию области ее мануфактурным рынком, а затем эксплуатацию внутреннюю посредниками торговли и монополистами. Таким образом, это не столько явление местной безнравственности и особого характера сибиряков, как предполагали некоторые, сколько явление чисто экономического порядка, сообразно чему должны быть изыскиваемы средства помочь ему.
Само собою, что наш Восток не должен остаться вечно страною монополий, мироедства и купечества, точно так же, как не может ему быть суждена вечно одна торговая зависимость. Чтобы избавиться от нее, страна должна позаботиться о развитии своего хозяйства и промышленных производств, начиная с ремесленных и кустарных. Но, устранив внешнюю монополию и кабалу, она, конечно, должна будет обратиться и к внутреннему устройству жизни. Злоупотребление и кабалу, как мы видим, во многом поддерживает на Востоке бесправие и отсутствие законности. Введение новых судов, широкая гласность, покровительство инородцу и гражданское полноправие на Востоке — вот лекарства от грубых захватов и злоупотреблений, но, кроме того, конечно, потребуются и некоторые экономические средства предупреждения монополии и кабалы.
Очень немудрено, что в будущем в жизни Сибири придется еще считаться с притязаниями монополистов и мироедов, как и со старой традицией наживы, если не явятся на помощь населению разумные силы общества и сознание здоровых путей экономического развития, гражданская доблесть и более нравственные основы общечеловеческой связи и солидарности интересов всего населения.
Общие условия цивилизации не могут не повлиять на местный строй жизни на Востоке и, конечно, установят более нравственные и морализующие общечеловеческие отношения. Во всяком случае, трудно предположить, чтобы дальнейшая жизнь населения на могла быть гарантирована от известных экономических злоупотреблений, сознаваемых правительством и обществом, и не было никаких путей более здорового развития. Мы видим, что наш Восток далеко не обделен природою при общей гармонии интересов и плодотворном направлении труда — он может рассчитывать на завидную будущность. Сила и богатство его будут равняться обилию даров и производительности, географические условия указывают ему известную роль в мировой торговле, и от него будет зависеть при помощи развития своих внутренних сил и искусства занять первенствующее и царящее положение в экономической жизни народов на севере Азии.
