– Извини, – просто ответила Аннабель. – Это было ужасно. Но я испугалась за тебя. Никогда прежде я не испытывала такого страха.

– Но как ты могла забыть все, о чем мы договаривались? – Кит швырнул свой плащ на диван и пригладил волосы, отливавшие золотом при свете лампы. – Почему, Аннабель?

– Не знаю. Не могу понять, что со мной творится. В детстве я была взбалмошной, но в последний раз сорвалась в тот день, когда гази отдал меня Акбар-хану. С тех пор я научилась полностью себя контролировать. – Аннабель говорила медленно, отвернувшись от Кита и глядя на языки пламени в камине. Она пыталась разобраться в себе и одновременно объяснить все Киту. – Теперь я свободна. Мне не нужно ходить бесшумно, взвешивать каждое слово и соразмерять любое движение.

– Нет, ты не свободна, – резко возразил Кит. – Здесь тебя тоже накажут за распущенность. По-другому, но не менее чувствительно. – Схватив Аннабель за плечо, он развернул ее лицом к себе. – И я честно предупреждаю тебя, Аннабель Спенсер: если ты еще раз унизишь меня подобным образом, я отплачу тебе той же монетой – сполна и при всем честном народе.

Какое-то время они молчали, каждый сам про себя анализируя эту ссору и ее причины – внешние и внутренние.

– Выпей бренди, – вдруг предложила Аннабель. – Может, тебе полегчает.

– Я вроде бы бросил пить.

– Главное – не переборщи, – заявила она, и в изумрудных глазах блеснул огонек. – Ты расскажешь, что случилось сегодня вечером?

Кит выложил все как есть, включая и то, что был немало удивлен, получив повышение. Когда в парадную дверь постучали, дело пошло на лад: ссора была почти забыта.

– Кто там? – Аннабель не слишком обрадовалась неожиданной помехе. Ведь вновь обретенная гармония была такой хрупкой.

– Наверное, это Колин и Боб. – Кит встал и снова нахмурился. – Я пригласил их поужинать. И если ты хочешь присоединиться к нам, будь добра, извинись за сегодняшнюю сцену, черт побери. Они были в шоке.

Кит направился в переднюю.

– Входите. Колин, ты ведь не знаком с мисс Спенсер?

– Еще не имел удовольствия. – Капитан Маккензи вежливо поклонился Аннабель, которая неподвижно стояла возле камина.

Она решительно шагнула вперед.

– Я должна извиниться за свое возмутительное поведение. Простите, пожалуйста, если поставила вас в неловкое положение. – И, приподняв брови, взглянула на Кита: – Ты удовлетворен? – Он кивнул, и Аннабель с облегчением улыбнулась: – Значит, теперь можно об этом забыть?

– Мы-то забудем, – примирительно сказал Кит. – А вот другие – вряд ли. Очень уж эффектно ты появилась перед всем военным городком. Один Бог знает, что теперь говорить людям.

– Я бы на твоем месте просто молчала, – весело отозвалась Аннабель, направляясь к двери. – Пойду на кухню. Может, надо помочь Харли.

– Я с ней согласен, – сказал Боб, слегка пожав плечами. – Сейчас такое творится, что об этой сцене скоро все позабудут.

– Будем надеяться.

Тем не менее на следующее утро они получили весьма неприятное известие. Леди Сэйл попросила капитана Рэлстона зайти к ней при первой же возможности.

Кит нахмурил брови. Аннабель смотрела на него с тревогой и ломала голову над тем, как бы его задобрить.

– Возможно, речь пойдет вовсе не о…

– Разумеется, именно об этом, – прервал ее Кит. – Она повсюду сует свой нос. – И, резко отпихнув свой стул, встал из-за стола, за которым они завтракали. – Беда в том, что леди Сэйл взяла на себя роль лидера. И Эльфинстон лижет ей… – Он смолк, удержавшись от непристойности, и излил свое раздражение на виновницу всех бед: – Этого могло и не быть, если б ты сдержала свое обещание.

– Я уже извинилась.

– Да, но от этого мало толку, верно?

– Похоже, ты прав. – Аннабель перебирала крошки, лежавшие на тарелке. – Но если ты в самом деле не хочешь рассказывать обо мне, почему бы не соврать, что я потаскушка с базара? В Кабуле полно метисок, и они сносно говорят по-английски. Афганки часто красят волосы хной. Это их любимый цвет. – Она подняла глаза. – Разве холостой офицер не имеет права впустить такую женщину в свою постель? Помнишь, тупица полковник именно так и подумал.

Кит вздохнул. Даже если б он захотел, теперь невозможно вернуться к первоначальному замыслу и передать трогательную невинную сиротку в заботливые руки леди Сэйл. Устроив сегодня сцену, Аннабель сделала совершенно очевидным характер их отношений. Кит собирался жениться на ней. И чтобы все было как положено: венчание в церкви Святого Георга на Ганновер-сквер, брачное уведомление в «Таймс», оглашение и всеобщие поздравления… Правда, его избранница понятия не имела об этих планах. Кит решил пока ничего ей не говорить. Так что в идее Аннабель, пожалуй, есть смысл. Пусть леди Сэйл и ей подобные принимают Аннабель за афганку.

– Ладно, сгодится. Но она все уши мне прожужжит, упрекая за аморальность и неосмотрительное поведение. А это и есть самый тяжкий грех. Будь ты поосторожнее, все посмотрели бы сквозь пальцы на то, что творится в моем доме.

– Неужели ты совсем не умеешь прощать? – Аннабель испытующе взглянула на Кита. – Какая бессмыслица! Я что-то предлагаю, стараюсь выкрутиться, а ты все сожалеешь о том, что произошло.

Кит выдавил из себя улыбку.

– Я часто говорил то же самое отцу. Он столько ныл по поводу моих давних шалостей, что в конце концов я уже перестал сожалеть о содеянном и готов был грешить снова. – Кит в изумлении покачал головой: – Не понимаю, что ты делаешь со мной, Аннабель?

– Только то, что тебе нравится. – Она откинулась на спинку кресла. Ее забавляли слегка озадаченное выражение серых глаз Кита и печальная улыбка, искривившая его красиво очерченный рот. – Что ты хочешь сейчас? – Аннабель встала, приняв вызывающую позу, и в ее глазах зажегся огонек желания. – А может, удивить тебя?

– Но мне же надо идти к леди Сэйл – расплачиваться за свои ошибки, – сказал Кит, быстро увернувшись от Аннабель, которая была уже близко.

Слова эти завершились стоном, потому что она настигла Кита, прижалась к нему всем телом, обвила руки вокруг его шеи и, поглаживая по волосам, впилась губами в его рот. Айша была в халате. Когда она подняла руки, небрежно завязанный поясок упал на пол и халат распахнулся. Кит почувствовал ее теплую обнаженную плоть.