Сказал бы: я пишу, чтобы защитить простого человека. Но выйдет чересчур специально, на либеральный манер. Те всё защищали "маленьких людей", а на деле боролись с государством.
А вот Пушкин не обличает Медного всадника, хотя, конечно, глубоко сочувствует Евгению. И даже наделяет один из вариантов этого образа - Езерского - некоторыми своими чертами. Пушкин учит понимать и любить и Евгения, и Петра, и Самсона Вырина, и его ветреную дочь, ставшую невольной причиной смерти отца. Любить и понимать русского человека, независимо от его чинов и обстоятельств.
Полагаю, и в этом Пушкин указал путь отечественным писателям. Во всяком случае, я вижу свою задачу именно в том, чтобы защитить русского человека.
Конечно же, прежде всего самого уязвимого. Когда в Прибалтике я вижу русских подростков, у меня сжимается сердце: какая участь уготована вот этому русоголовому пареньку и этой курносой девчушке? Впрочем, ту же тревогу рождают дети и коренной России, особенно в глубинке, в деревне. Путь в Ломоносовы им закрыт. И Платона Каратаева из них не вырастет: телевизор развратит уже в юности, заставив думать о том, как "срубить бабло" да ухватить толику самых доступных удовольствий.
Защитить человека "от телевизора". Да. Но этого мало. А между тем, те немногие, кто борется, кто сопротивляется существующему порядку вещей, этим обычно и ограничиваются. Но телевизор вещает не сам по себе. У него есть хозяин - защищать надо от него.
И этого недостаточно: хозяева СМИ служат боссам покруче: президентам и тем, кто стоит за ними, тем, кому наш выдающиеся мыслитель Иван Ильин дал собирательное имя - Мировая закулиса.
Русский человек оказался под ударом планетарного масштаба. Недавняя война на Кавказе и мировая реакция на неё - вся нацеленная на Россию и против России - выявили это с убийственной наглядностью.
Но защитить человека против его воли невозможно. Подойдите-ка к человеку на улице, скажите ему: брат, я хочу помочь тебе, уберечь от опасности. Посмотрю, что он вам на это скажет и где вы окажетесь. Точно то же самое происходит и с патриотической публицистикой и - шире - литературой. Сравните тиражи патриотических изданий с тиражами коммерческой прессы, для того и пустившей типографский станок, чтобы оболванить русского простеца.
На телеэкране и сравнивать нечего. Скажете: патриотов на TВ не пускают. Правильно. Но одна передача осталась - "Постскриптум" А.Пушкова. И сколько людей смотрят Пушкова, и сколько Брилёва? А главное, сколько выключает обоих и глазеет на "танцы звёзд", нелепо раскорячившихся на льду?
Русский человек в сегодняшнем мире не имеет права быть ротозеем, глуповатым "глотателем пустот". Только мобилизацией всех своих умственных сил, напряжением ума и воли он может спастись сам и отстоять свою землю.
Пробудить в нём вкус к мысли, научить мыслить, наделить необходимыми знаниями - это и есть задача публициста-патриота. Вот почему я наполняю свои статьи разнообразными сведениями. Иной раз коллеги пеняют: слишком много материала, трудно воспринимать. Я отвечаю: эх, вы, слабаки! Вам трудно выкроить в уголке сознания место для статистических данных и пары-тройки цитат, обнаруживающих намерения наших врагов. Как же вы справитесь с куда более сложным, ответственным и опасным делом - борьбой с врагами, защитой Отечества? А ведь это глобальный вызов, с которым очень скоро придётся столкнуться всем нам.
Ю.П.: Дорогой Александр Иванович! Спасибо за интересное интервью. Поздравляю вас с юбилеем, желаю крепкого здоровья, стойкости духа и творческой неисчерпаемости. Хочу, чтобы вышел двухтомник, а ещё лучше трёхтомник, в котором предстал бы триединый Казинцев - поэт, критик, публицист. Я уверен в одном: критику и публицистику конца ХХ- начала ХХI веков без Казинцева представить нельзя ни сегодня, ни через сто лет.
