Иногда в то время, на рыбалке вместе с Джаспером у реки Сульфур, со мной случалось нечто. Я хочу сказать чувствовал словно мое сердце может разорваться. Разорваться а не разломаться. Потому что в него никак не могло вместиться столько красоты. Не просто самой красоты. Что-то еще в придачу. Изгиб гладких камней, отвесные склоны. Запах елей. Небольшой голец тихо рисующий круги в черной воде. И не надо никого благодарить вообще. Просто быть. Просто рыбачить. Просто пройти по берегу, станет темно, станет холодно, все вместе. Как-то внутри меня.

Мелисса, она часть всего этого окружения. Но по-другому потому что нам были доверены наши души. Как если бы я мог держать ее бережно в моих ладонях, как если бы я мог держать ее бережно бережно, а все вокруг не смог бы, но ее я смог бы, а может это она держала меня.

Больница Св. Винсента была как раз напротив на другой стороне озера. Оранжевые вертолеты стояли там. В конце концов мы решили улететь на запад но было слишком поздно и там была больница, мы пошли к больнице. К одному из зданий где лежали. Одни мертвые тела.

Бангли приходит когда ему вздумается. Я меняю масло. Он бы мог шлепнуть по другой стороне обшивки но он не делает этого нравится ему пугать меня. Появляется позади меня привидением.

Чего там поделывается?

Божмой, если бы меня схватил приступ кто бы летал вокруг?

Нашли бы кого-нибудь. Объявление в газетке.

Его ухмылка пряма глаза никогда не смеются.

Короче я бы смог полететь на этой херне.

Он говорит так всегда. Как предупреждение. Чего? Если бы он захотел этот ветряк давно у него был бы. Давным-давно.

Джаспер просыпается на своем пыльном одеяле и рычит. Джаспер не выносит Бангли только когда нужно тогда он молчит в тряпочку, он все понимает. Однажды после того как здесь появился Бангли Джаспер закусил ему руку и Бангли расстегнул кобуру и вытащил нечто огромное как сковородка прицелился и я заорал. Только однажды. Я закричал Ты грохнешь пса и мы все умрем.

Бангли моргнул все с той же ухмылкой. Ты про что мы все умрем?

Я говорю я полечу сверху, только так мы узнаем как защищен наш периметр.

То слово. Только оно дошло до цели. Я почти увидел оно зашло к нему в ухо и далее по трубкам в его мозги. Периметр. Только так узнаем. Он моргнул. Он прожевал своей челюстью. От него воняло. Словно от свернувшейся крови когда разделаешь оленя.

Единственная причина я до сих пор живой. Почему же еще я могу жить тут сам по себе?

Вот так мы заключили сделку. Без переговоров. Никаких лишних слов. Я летал. Он убивал. Джаспер рычал. И были сами по себе.

Я продолжаю: я меняю масло Зверушке и тут показывается он позади меня как привидение.

Ты почему к друидам летаешь? говорит он.

Они не друиды они меннониты.

Он хмыкает.

Я кладу ключ для фильтра. Кладу на столик с инструментами. Беру плоскогубцы с защитными ручками.

Бангли все еще стоит там. Сначала до меня доходит запах от него, потом появляется он. Я пропускаю провод через отверстие во фланце у фильтра, перекручиваю плоскогубцами. Контровка. Держит фильтр. Как описано. Согласно Правилам. Не нужно чтобы масляный фильтр расшатался, сорвался, разлил масло в воздухе и сломался бы мотор. Было же такое. Говорят Правила написаны по случившимся происшествиям. Так что эта контровочная проволока похоже мемориал каким-то пилотам. Может и их семьям тоже.

Бангли ковыряется в зубах щепкой, наблюдает за мной. На инструментном ящике лежит квадрат тряпки из старой футболки. Рисунок выцвел но все еще видны розового цвета шаржи на женщин: с большими грудями с маленькими грудями всякие разные и под ними "дыньки" "персики" "кувшинчики" "сливы" "изюм" и большая надпись курорта "Кабо" заглавием поверх всего. Я проглядываю все фрукты прежде чем я беру тряпку и протираю все еще раз. Укол боли. Вот так. Складываю тряпку. Шаржи. Так мы устроены. Два полуокружия или круга рисованных грудей могут всколыхнуть память, температуру, перемену, стиснуть зубы, натяжение в паху. Интересно как. Я полу-вдыхаю, замираю на секунду, дышу.

Мелисса была дыньками.

Кабо это на самом конце девятсотмильного полуострова. Много рыбы скорее всего. Есть ли там кто-то вроде меня на старом муниципальном аэродроме меняет масло старенькому одномоторнику, летает на разведку каждый день, вытирает грязь футболкой с колорадских лыжных курортов? Рыбачит по вечерам с обветшалого причала, все еще пахнущего креозотом? Размышляет что это такое кататься на лыжах.

Почему на колорадских футболках никогда не было грудей? я спрашиваю Бангли.

Совсем немного чувства юмора в этом старпере.

Иду к северной стене ангара вытаскиваю коробку с авиационным маслом. Кладу ее на деревянный стул. Солнечный свет отходит назад по бетонному полу к выходу. На Бангли его кобурятина с пистолетом. И ночью и днем. Однажды он пошел к пруду у ручья подцепить сома и какой-то бородач здоровый как медведь выскочил из-за оливы и атаковал его. Так рассказывает. Бангли прострелил ему голову. Принес его ногу с тремя разорванными штанинами и перевязанным ботинком. Останки. Выбросил перед ангаром.

Псу сказал он. Злобно. Потому что я не выполнил свою работу. Для него. Я не гарантировал ему периметр.

Ты зачем летаешь к мормонам? вновь начинает он. Он заводится на меня. Выпрямляется как шомпол и чуть наклоняется вперед когда злится.

Я берусь за край коробки с маслом. Клей держится крепко, я рву открывая содержимое, четыре ряда по три черных канистр. Сквозь бледную линию на стороне каждой прямоугольной бутыли виден уровень содержимого, мне приходят на ум воспоминания о брюках смокинга. Одна полоска вдоль. Двенадцать свидетелей бракосочетания.

Откуда знаешь что я летаю?

Бангли начинает злиться постепенно будто нагнетается давление в вулкане. Вены на его носу становятся фиолетовыми. Еще злее точнее сказать. Он словно какой-нибудь вулкан в Эквадоре все время грозится взорваться даже когда верх покрыт облаками как у простых гор.

Мы же договорились, говорит он. Сейсмологи где-нибудь сейчас видят зловещее дрожание на своих графиках. Вена на его лбу под козырьком камуфляжной бейсболки начинает вибрировать.

Нет, это ты так договорился. Сам с собой.

Не пойдет. Так не пойдет.

Ты кто? Командир Базы?

Я не должен так говорить с Бангли. Знаю и говорю. Мне просто надоела его бравада надоела до самой смерти. Его челюсти ходят вперед-назад.

Я кладу воронку, срезанную половинку бутылки, дном вверх на канистры. Я поворачиваюсь к нему лицом.

Успокойся Бангли. Хочешь Кока-Колу?

Раз в два месяца я приземляюсь на бульваре в Коммерс Сити и забираю десять коробок авиационного масла. На этой дороге я нашел грузовик с Кока-Колой. Я всегда привожу с собой четыре упаковки, два себе и два ему. Упаковку Спрайта тем семьям о чем я не рассказываю ему. Большинство банок слишком много раз замораживалось и разорвалось но пластиковые бутылки сохранились. Кока заканчивается у Бангли всегда гораздо раньше.

Ты нас обоих убьешь. Мы же договорились.

Я даю ему Коку. Вот успокойся. Вредно для твоего сердца.

У него был артериальный склероз. Есть. Однажды он сказал: я как бомба с часовым механизмом. Чего он не обязан был рассказывать мне.

Я открываю бутылку и у него нет выбора. От треска и шипения напитка он вздрагивает: еще одна Кока выпита, еще одной стало меньше в мире.

На.

Хиг ты нас убьешь. Он пьет, он не может устоять. Я вижу она течет по его горлу и далее вниз в бочку его груди.

Он заставляет себя остановиться пока не выпил всю бутылку зараз. Ты же знаешь всего один лишь кашель, говорит он. Так же объясняли в самом конце. Не только с кровью.

Выделениями тела. Я не сплю с меннонитами.

Кашель это и есть выделения. Попадет тебе в глаза. Откроешь рот чтоб сказать.

Я не помню чтобы это было доказано.

Какого ***** было доказано или нет. Ты хочешь так долго прожить и умереть от кровяной?