Когда-нибудь, я и Бангли отправимся на наш пау-вау. Может и переночуем где-нибудь. Трудно представить. Или может я просто возьму его с собой чтобы он прикрывал меня каждый раз когда буду заправляться и это будет для него вроде вечеринки хотя и оставит наш аэропорт без охраны на полчаса.

Джаспер сидит на своем сиденье а я прокатываюсь мимо ряда самолетов связанных друг с другом. У всех них спустившиеся и сгнившие шины, у многих стекла разбиты от града. Некоторые, канат стерся и порвался от сильных ветров, и самолеты сели носом вверх или закатились в другие на противоположной стороне насыпи, или еще дальше. Прошлой весной у нас была буря и Супер Каб отцепился и закончил свое бегство носом в окне второго этажа дорогого дома на другой стороне полосы, на Пайпер Лэйн, удивительно точно. Зеленого цвета надпись с названием улицы была как специально напечатанный к такому случаю надгробный камень.

Почему я не летаю на каком-нибудь Супер Кабе или Хаски? Узкий тандем (одно сиденье впереди, другое позади), более подвижные, могут легко нырнуть вниз и быстро приземлиться, могут почти что сесть и взлететь с теннисного корта? Почему я летаю на восьмидесятилетней Сессне с четыремя сиденьями?

Потому что сиденья рядом друг с другом. И Джаспер может быть моим вторым пилотом. Самая настоящая причина. Все время полета я разговариваю с ним, и меня смешит бесконечно что он прикидывается все это время неслушающим меня.

Мы катимся между рядами. Там есть и очень красивые самолеты. Цветные полосы, голубые и золотые и красные выцветают. Номера. На одном я когда-то летал, небольшой самолет с откидывающимся плексиглассовым кабинным стеклом, уткнулся носом в землю как несчастная птица, звезды ВВС США нарисованы на фюзеляже разлетающимся веером. Он был построен моим давним другом, Майк Гаглер. Пилот с Аляски в конце карьеры пилотировал реактивные самолеты для авиалиний и делал самолеты на досуге. Никогда не делал ничего похожего ни на что из принципа. Он умер в начале со всей семьей в желтом доме я могу видеть его отсюда из открытой двери ангара. Он отказался пойти в больницу, сказал там правительство просто собирало мертвецов в одном месте. Он был последним кто умер в его семье, на одной силе воли, чтобы кто-то мог обнять жену и их двух дочерей перед смертью. Я похоронил их четверых, выкопал яму экскаватором когда он еще работал.

Вначале я полетал на нем, RV-8 Майка, и довольно много. Оставил Джаспера тот ждал напряженный и покинутый у насосных станций и поднялся прямиком к солнцу и все тянул на себя рукоятку пока небеса не простерлись внизу подо мной и горизонт упал на мою голову как забрало шлема. Большие, медленные, холодящие страхом петли и быстрые вращения бочки. Я делал так потому что я не знал что еще делать.

Когда я пролетел над посадочной на десяти футах и увидел Джаспера сидящего на своих задних провожал меня своими глазами, и даже на такой скорости я понял как он волновался, и переживал что я могу просто оставить его как все вокруг нас, и тогда я сел.

Ветроуказатель середины поля показывал северный, раздуваясь обычностью, поэтому мы повернули к югу на рулежной дорожке, и я дал газу и мы поднялись. Когда все мертвы необязательно взлетать где предписано.

Нет ничего предписанного сейчас. Если бы не было Бангли я бы забыл свое имя.

Я решил мы сделаем большой круг и потом остановимся за Кока-Колой. Разведаем луга у Нидерландов, у хребтов Водораздела, повернем спиралью, проверим дороги и две тропы пока видно, убедимся что у Бангли не будет гостей по крайней мере один день в трех направлениях, затем садимся за питьем и приносим пару коробок. Всего в восьми минутах к северо-востоку в направлении к Грили. Мирное угощение. Раздувшихся банок и пластиковых бутылок. Там есть поддон Доктора Пеппера я видел его позади в свете лампочки на моей кепке, может сейчас наступило время обрадовать его словно пришло Рождество. Бангли похож на любителя Доктора Пеппера. Одну со Спрайтом семьям, сяду еще там, прошло уже несколько недель. Наклонились влево, к северу, низкое солнце брызгает сквозь стекло расплавленным светом.

Взгляд вниз, линии домов к северу от аэропорта как леденцы тупиков с раздувшимися в конце разъездами, и если я прищурюсь, прячась от обжигающей плавки, я могу представить себе обычный поздний весенний вечер.

Продолжаю подниматься к западу и выравниваюсь на тысяче восемьсот футах и начинаю осматривать.

Ничего. Ничего везде. Дороги пусты. Слава Богу. Обычно так. Если бы были чужаки все планы порушились бы, нашу охоту отложили бы. Тогда бы я спустился ниже, выключил бы двигатель, включил бы музыку. У меня есть четыре песни на СиДи подключенном к усилителям и колонкам: их названия

Вернись на Север или Умрешь

Вернись на Юг или Умрешь

Вернись на Восток или Умрешь

Вернись на Запад или Умрешь

Слова очень легко запомнить: лишь одно название. И потом увещевание: Мы знаем ты здесь. Ты станешь собачьей едой как многие до тебя.

Бангли заставил меня так сделать.

*****, сказал я. Это ненужно и отвратительно.

Бангли в упор посмотрел на меня, ухмылка выросла лишь до половины.

Правда же? Скажи что нет Хиг?

Слова ударили меня.

Сделай, сказал он. Это не школьный бал.

Чаще всего срабатывало. Слишком много неизвестного, слишком много еще выживших отчего чужаки не могут быть уверены что в аэропорту их не ожидает жаждущая крови монгольская орда. Кто мы в общем-то и есть. орда из двух. Нет, трех. И они должно быть думают: У них есть самолеты, громкоговоритель, записи, что еще у них есть? У нас есть Бангли, вот так. Ты не знаешь еще ничего об этом. Ты лучше вернись ***** назад.

Если им нужно еще больше убедительности я научился здорово управлять Узи Бангли с левой руки. Я стараюсь не попадать ни в кого но иногда попадаю.

В меня стреляли четырнадцать раз. Три прошли сквозь фюзеляж. Большинство людей не знает как стрелять по самолетам. Никогда нас не учили этому.

Никто не знает. Скоростная 7 чиста, 287, между штатами. Дорога на запад. Солнце заливает Боулдер Каньон красит верхушки пиков Флатайрона. Когда-то было любимым местом для пеших походов, тропа по горным плитам, когда-то. На севере Маунт Эванс облит кровавым снегом. Просчитался со временем, нет времени проверить холмы если я лечу за питьем. По правде говоря я не должен их проверять. Я делаю так потому что так замечательно лететь низко у подножий и там могут быть олени. Если нам попадутся лосиные следы они будут на земле. Я ухожу на восток и прямиком до электростанции у Грили. Там грузовик с полуприцепом наполовину на шоссе поселка, наполовину на заезде на ферму. Я могу увидеть его отсюда с пяти миль. Грязные красные и белые стороны прицепа сияют на солнце как рекламный плакат. Был захвачен из-за питьевой воды, похоже, бутылированной воды и напитков. В первый раз когда я увидел грузовик я и не подумал о приземлении, но пять тел лежало вокруг него. И одно высунулось наполовину из водительского окна. Вид перестрелки заставил меня сбросить обороты и покружиться.

Я не очень быстро соображаю как когда-то, это точно. Словно в тумане тычусь. Да только тела о чем-то говорили и грузовик просто даже сиял. Думай, Хиг. Перестрелка из-за грузовика с Кокой.

Так появилось у нас месячное лакомство.

В тот раз, пруд фермы к востоку от грузовика растянулся полумесяцем черной жижы и вымочил все вокруг, тогда я покружился и сел на желтую прерывистую линию шоссе на север, против ветра. Я вылез и повернулся к Джасперу а тот съежился и закрутился на моем сиденье, и я спустил его на землю. Я оттащил тела в травяной откос дороги за их обувь чтобы Джаспер мог... Обнаружил что легче так чем за руки.

Дверь заднего прицепа была закрыта навесным замком, обычный металлический U-вида. Я пошел к ферме и дальше по утонувшему в грязи двору и нашел кусачки в тракторном сарае.

Сначала до меня не дошло что можно было привезти сюда Бангли и он мог бы отвезти грузовик к аэропорту. Тогда я наслаждался тем что привозил понемногу. Затем я понял оставить как есть. Понемногу чтобы наслаждаться праздником в наших жизнях.