Мне казалось, предложенный мною сверхчёткий план действий заслуживает бури аплодисментов и долгих слов благодарности. По меньшей мере я ожидал, Гусик завопит от радости и, естественно в переносном смысле, бросится мне на шею. Но придурок лишь с сомнением на меня посмотрел и нерешительно переступил с ноги на ногу.

- Проникнуть к нему в спальню?

- Да.

- Прах побери!

- В чём дело?

- А ты уверен, что ничего другого нельзя придумать?

- Конечно, уверен.

- Понятно: Послушай, Берти, а ты не мог бы пойти вместо меня?

- Нет, не мог бы.

- Куча моих знакомых меня подменили бы, чтобы выручить из беды старого школьного друга.

- Куча твоих знакомых - недоумки.

- Разве ты забыл золотые дни, которые мы провели в доброй старой школе?

- Начисто.

- Но ты ведь помнишь, как я поделился с тобой моей последней плиткой молочного шоколада?

- Нет.

- Тем не менее, я ею поделился, и ты сказал, если у тебя когда-нибудь появится возможность что-нибудь для меня сделать: Однако, если долг - заметь, для многих святой долг, - для тебя пустой звук, говорить тут не о чем.

Он вновь переступил с ноги на ногу, явно изображая из себя того самого бедного кота из древней поговорки, затем, вытащив из недр фрака кабинетную фотографию Медлин Бассет, пытливо на неё уставился. Видимо, она подействовала на него лучше виски и даже сильнее апельсинового сока. Глаза его засверкали. С лица исчезло тупое рыбье выражение. Он гордо вышел из комнаты и тут же вернулся, с силой захлопнув за собой дверь.

- Послушай, Берти, там Споуд!

- Что с того?

- Он чуть было меня не сцапал.

Я нахмурился. Можете мне поверить, я человек терпеливый, но меня тоже можно довести. Казалось невероятным, что после всех моих самых серьёзных последних предупреждений Споуд всё ещё махал кулаками. Я подошёл к двери и распахнул её настежь.

И точно, Споуд торчал в коридоре, как памятник охотнику в засаде. Когда наглец меня увидел, спеси у него поубавилось. Он сник и отвёл глаза. Можете мне поверить, я обратился к нему сурово и холодно.

- Что вам угодно, Споуд?

- Нет, нет, ничего, не беспокойтесь.

- Вперёд, Гусик.

Я подождал, пока жалкий трус, обогнув гориллу в человеческом облике, не скрылся из вцду, затем повернулся к Споуду.

- Споуд, - произнёс я ледяным тоном, - говорил я вам или не говорил, чтобы вы оставили Гусика в покое?

Он умоляюще на меня посмотрел.

- Послушайте, Вустер, может, вы мне позволите хоть что-нибудь с ним сделать? Пойдите мне навстречу, отвернитесь на минутку, когда я прошибу им стену.

- Даже не надейтесь.

- Да-да, конечно, как скажете. - Он рассеянно поскрёб щёку. - Вы прочли его записную книжку, Вустер?

- Нет.

- Он пишет, мои усы похожи на грязный след от раздавленной в раковине мухи.

- Гусик всегда был поэтом по натуре.

- Он пишет, когда я ем спаржу, начинаешь сомневаться, что человек - венец творения.

- Да, это я от него слышал. Кстати, он абсолютно прав. В будущем вам бы следовало аккуратно закладывать данный овощ в свою мясорубку, а не лязгать на него зубами, словно вы акула.

- Ха-ха! Словно акула. Остроумно, Вустер. Хорошо сказано.

Он всё ещё хихикал, правда, весьма неубедительно, когда рядом со мной появился Дживз с графином на подносе.

- Бренди, сэр.

- Наконец-то, Дживз!

- Я во второй раз вынужден принести свои извинения, сэр. Меня вновь задержал констебль Оутс.

- Ты опять с ним болтал?

- Не столько болтал, сэр, сколько помогал остановить кровь.

- Кровь?

- Да, сэр. С констеблем произошёл несчастный случай.

Моё плохое настроение испарилось как дым, и, если можно так выразиться, душа моя возликовала. Хотя пребывание в Тотли-Тауэре сделало меня толстокожим, начисто лишив эмоций, я не мог не испытать чувства глубокой благодарности к Судьбе, решившей наказать Оутса за все его прегрешения. По правде говоря, я порадовался бы больше только в том случае, если б мне сообщили, что старикашка Бассет поскользнулся на куске мыла и полетел в ванной кверх тормашками.

- А что случилось?

- На него было совершено нападение, сэр, в тот момент, когда он пытался схватить мародёра, укравшего кувшинчик для сливок.

Споуд подпрыгнул, словно ему всадили заряд дроби в одно место.

- Кувшинчик для сливок украден?

- Да, сэр.

Видимо, последние известия окончательно выбили Родерика Споуда из колеи. Если помните, он с самого начала жутко беспокоился за эту корову и пёкся о ней, как о родной дочери. Не дожидаясь продолжения истории, он умчался на галопе, а я увлёк Дживза за собой в комнату, горя нетерпением узнать подробности.

- Ну, Дживз, выкладывай.

- Видите ли, сэр, констебль находился не в том состоянии, чтобы внятно ответить на мои вопросы, но, насколько я понял, ему не сиделось на месте, и он сильно нервничал:

- Должно быть потому, что никак не мог испросить у старикашки Бассета, который, как мы знаем, плескался в ванной, разрешения покинуть свой пост и ринуться меня арестовывать.

- Вне всяких сомнений, сэр. Будучи в нервном состоянии, он испытал сильнейшее желание закурить трубку. Однако, понимая, что его могут справедливо упрекнуть за курение при исполнении служебных обязанностей, - а это могло произойти, если бы он закурил в закрытом помещении, где запах табачного дыма долго не выветривается, - он решил не рисковать и

вышел в сад.

- Черепушка у него варит.

- Балконные двери он оставил открытыми. Прошло некоторое время, и его внимание привлекли звуки, доносившиеся изнутри.

- Какие звуки?

- Крадущихся шагов, сэр.

- Ты имеешь в виду, шаги были крадущимися?

- Именно так, сэр. Затем послышался звон разбитого стекла. Констебль Оутс тут же вернулся в комнату, которая, естественно, не была освещена.

- Почему?

- Потому что он выключил свет, сэр.

Я кивнул. Мне сразу стало ясно, зачем он так поступил.

- Сэр Уаткин приказал констеблю стоять на часах в полной темноте, дабы у грабителя сложилось впечатление, что в комнате никого нет.

Я снова кивнул. Грязная уловка, которая могла прийти на ум разве что бывшему мировому судье.

- Констебль поспешно подошёл к стеклянному футляру, где хранился кувшинчик для сливок, и зажёг спичку. И хотя спичка почти сразу погасла, он успел убедиться, что objet d`art исчез. Пребывая в некоторой растерянности, констебль не знал, что предпринять, когда внезапно услышал лёгкий шум, и, повернув голову, увидел в балконных дверях фигуру. Он бросился её преследовать и почти догнал, намереваясь произвести арест, когда выскочившая из темноты туманная фигура: